Даже хорошие девочки делают это (СИ)

– Кира, это от него перегар?
– Ага.
– Но он же не был пьяным.
– Еще каким. Это «Алкозелцер», «Редбул» и «Энтеросгель» подняли его на ноги. Вот топливо, видимо, кончилось. А еще секс. И кажется, он полностью опустошил нам холодильник.
– И ты больше не будешь звать его в нашу кровать, Кира? Кажется, я напрасно выхожу за тебя замуж.
Кира аккуратно поставил ее на пол, распустил халат и звонко ударил по попке. Ася подпрыгнула от удивления.
– А вот и не зря, – сказал он.
– А ты быстро учишься, – сверкнула глазами Ася.
– Я знаю все Венины уловки, уж поверь мне. Ася?
– Что?
– Тебе надо было прямо мне сказать, чего ты хочешь. А не молчать три месяца. У тебя глаза загорелись, когда я сказал о Вениных уловках. А с виду такая хорошая девочка.
– Даже хорошие девочки делают это.
– Да ну? Я хотел кое-что с тобой проверить, но думал, напугаю, травмирую, брал лаской…
Ася пятилась по коридору к спальне и кусала губы, чтобы не засмеяться. Кирилл надвигался на нее, в одном только полотенце на бедрах. И он не улыбался. Он был серьезен, как никогда. Он смотрел на нее, как босс на провинившегося работника. Которого ждет выговор. Очень серьезный выговор. И может даже, штраф.
Холодный воздух скользнул по разгоряченной после ванны коже. Ася поняла, что задыхается от возбуждения, любви и страсти.
Она спиной уткнулась в стену и не успела развернуться и юркнуть в дверь.
Кирилл вжал ее в стену, обхватил одной рукой запястья обеих рук и поднял над ее головой.
Вторая его рука скользнула прямо к ней между ног. Раньше он никогда не делал этого без хорошей прелюдии. Жар сконцентрировался внизу живота, распространяясь по всему телу.
Кира сорвал с себя полотенце, подхватил ее за бедра и, прижав к стене, вошел в нее резко, быстро, с одного мощного толчка. Ася застонала, а он брал ее сильно, властно, вдавливая и подминая под собой. Терзая ее губы. Потом вдруг отпустил на пол, вжал в стену грудью и вошел еще раз, сзади. Ася выгнулась к нему навстречу, выгибаясь в пояснице. Она хотела его всего. Внутри себя. Полностью. Волосы рассыпались по плечам, и Кира впервые накрутил их на кулак, но не причиняя ей боль, не безразличный к ней. В отличие от Вени, он соразмерял свою силу и даже в его видимой жестокости сквозила любовь.
Сначала Ася сдерживала стоны, но Веню, кажется, даже пушечный выстрел не разбудил бы. И она закричала в голос от удовольствия, отдаваясь ему. В коридоре. Не дойдя до спальни.
Он брал ее быстро, очень быстро, ударяясь бедрами, и она выгибалась к нему всем телом. А потом второй рукой он коснулся ее чувствительной точки, и Ася закричала, содрогаясь от оргазма такой силы, что, наверное, ее слышал весь дом.
После Кира снова подхватил ее на руки, потому что идти сама она уже не могла. Включил душ и помог ей, вытер и снова понес в спальню. На этот раз им удалось миновать коридор.
Рухнув в кровать, Ася обвилась вокруг него всем телом.
И прошептала:
– Кира, только есть одна проблема…
– Какая? – удивился он.
Он приподнялся на локте. Это снова был тот Кира, которого она знала и любила. Когда она сказала, что не понимает формулу Вайнштейна-Базеля, он смотрел на нее точно такими глазами.
– Я совсем не умею врать, – сказала Ася.
– Я знаю. И что?
– А что я отвечу, когда меня спросят, как он сделал тебе предложение?
Кира хмыкнул.
– Да, это надо переиграть. Но это еще ладно. Куда хуже будет, если подружки тебя спросят, как ты поняла, что готова выйти за него?
Ася моргнула. Вспомнила себя и двух мужчин по обе стороны и расхохоталась.
 
Эпилог
 
Ася села на парковую скамейку и закрыла глаза. Прохладный ветерок обдувал оголенные грудь и плечи. Ноги на каблуках ныли. Хотя она и взяла на свадьбу сменные балетки, но все равно не рассчитала силы. И переобулась слишком поздно. Когда уже можно было и не переобуваться.
Хотя с утра от волнения в нее не влез даже бутерброд с сыром, а уже днем, после загса и фотосессии, Ася умирала от голода, в ресторане она опять не смогла проглотить ни кусочка. Уже от усталости.
Ей хотелось пить, но было страшно от одной мысли, как подобрать все эти десять юбок и сто слоев фатина. А ведь это платье казалось ей таким отличным выбором, когда она выбрала именно его в ателье.
Что там дальше, думала Ася.
Ах да, прическа! Макияж! Кто уговорил ее на накладные ресницы?
А гости, Ася в сердцах застонала. Как список из двадцати человек прекратился в почти двести пятьдесят приглашенных?
Она чудом пробралась в сад у загородного особняка, который они арендовали для свадебного торжества. Перед этим ей пришлось станцевать, расцеловаться, даже выпить бокал шампанского с кем-то незнакомым. Все желали ей счастья, но никто не желал ее отпускать хотя бы подышать холодным прохладным воздухом и немного посидеть в тишине.
Сад шумел, Верка Сердючка грохотала где-то вдали.
– Хо-ро-шо, все будет хо-ро-шо, – подпевали гости.
Ася улыбнулась в темноте.
А потом на нее упала чья-то тень. Мужчина сел рядом.
– Поздравляю.
Ася улыбнулась ему.
– Кира сказал, что ты уехал.
Веня был в кожаной косухе, в майке с черепами, небритый. Они не виделись с того последнего раза в их квартире, на утро Веня распрощался и уехал. Сначала к себе домой, а потом перевелся в питерский офис. Сказал Кириллу, что пора ему одуматься, а рядом со старшим братом это не очень получается.
– Не мог же я все пропустить. Ты очень красивая, Ася.
– Спасибо, Веня. Кира будет тебе рад.
– Не думаю, – хитро улыбнулся Веня.
– Почему?
Веня поднялся и потянул ее за руку. Ася нехотя поднялась. Передышка, похоже, окончилась. Ася послушно пошла за ним, но на перекрестке, вместо того, чтобы из сада свернуть к ресторану, Веня свернул к парковке.
– Э… Что ты делаешь, Веня?
– А на что это похоже? – спросил Веня, подавая ей шлем от мотоцикла. – Я похищаю невесту.
Ася оглянулась на ресторан. Никто не выходил. На парковке ни души.
– Шикарный план, только в нем есть один большой недостаток.
– Какой? – удивился Веня.
– Двадцать килограмм фатина на мне.
Веня изобразил фирменную улыбкой проказника и плохиша. Из седельной сумки он достал швейцарский нож, по щелчку показалось лезвие.
– Нет, – выдохнула Ася.
– Почему нет? – спросил Веня. – За все уплачено.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею.
Она хотела убежать, но слишком поздно. Он наступил на подол, и, заслышав треск рвущейся ткани, Ася застыла на месте.
Веня с хитрой улыбкой опустился перед ней на корточки, приподнял тяжелую юбку.
– Ты строила в детстве шалаши, Ася? – спросил он.
– Чего? Какие шалаши, Веня?
Вместо ответа он нырнул под ее юбки. У нее перехватило дыхание. Низ живота опалило горячее дыхание.
Она переступила с ноги на ногу.
– Веня… Не надо.
– Лучше не дергайся. У меня в руках нож, помнишь?
Вот теперь Ася услышала треск ткани. Он отрезал снизу, слой за слоем, кусок за куском. Так чтобы только верхний остался нетронутым и красивым.
Боже, зачем он это делает?
И почему, почему он… Ася вздрогнула. Он коснулся плечом ее трусиков. Скажет, что случайно вышло?
– Раздвинь ножки.
– Что? – выдохнула Ася.
– Ты слышала.
Она сделала это. И его руки остановились у нее между бедер, теперь он резал ткань, что была позади. Но руки… Эти руки терлись об нее, как бы невзначай, случайно… Но еще хуже были его губы и лицо, которое он прижимал к ее бедру. Дыхание обжигало.
– Ну вот и все, – сказал он и выбрался наружу. Взял ее за талию, приподнял над землей и посадил на мотоцикл.
Ася почувствовала себя пушинкой. На асфальте осталась груда белых лоскутков.
– Это безумие, – сказала она.
– Это похищение, – сказал Веня.
Сел впереди, завел мотоцикл.
– Обхвати меня руками и ногами. Давай, детка. Как в кинотеатре.