Битва за Курилы

– Не говорите ерунды, – рассердился профессор. – Скорее всего, это американцы, но как они могли оставить нас в неведении?
Майор долго и задумчиво смотрел на профессора. На его губах играла улыбка, обнажавшая ровный ряд белых зубов.
– Предположим, они могут остаться там на долгое время. Такой вариант не приходил вам в голову?
Профессор оцепенел, затем медленно опустился в кресло и вытащил пачку сигарет.
– Вы хотите сказать… – он вытащил сигарету. – Никогда не поверю, что на такой глубине мог кто-то выжить.
– И все-таки если они и правда находятся там… Глубоководные скафандры позволяют опускаться и на шестьсот метров.
Последовало длительное молчание.
– Скорее, это русские, – Содзи первым прервал молчание. – Только русские могут выжить в таких условиях.
Профессор какое-то время рассматривал изображение на экране.
– Майор, посмотрите, пожалуйста, на трубу в их руках – она направлена прямо на «Юнадо-4». Кажется, это похоже на видеокамеру с длиннофокусным объективом?
Содзи погладил свои аккуратно выбритые щеки. Его лицо расплылось в улыбке.
– Нет, – сказал он, – тут вы, профессор, влезаете на мою территорию. Это не камера, а оружие. Сдается мне, что это обычный ПЗТК – подводный зенитно-торпедный комплекс. Из него вполне могли сбить батискаф.
– А что это за надпись у них на гермошлемах?
– Что-то не разберу. Точно не «Россия», и явно и не «США»…
– Вам не кажется, надпись похожа на «СССР»?
– Да вы что? – изумился майор. – Советский Союз приказал долго жить еще двадцать лет назад.
Профессор насупился. Какое-то время он молчал, погрузившись в раздумья.
– Надо доложить руководству, – наконец, произнес ученый и, отложив сигарету, потянулся к телефонной трубке.
«Посмотрим, что теперь скажет генерал Ямамото», – злорадно подумал Содзи, глядя, как профессор набирает номер генерала.
 
20
 
Ветер, поднявшийся к утру, немного разогнал сгустившийся за ночь туман. Сквозь разводы серых клубов понемногу стала просматриваться толпа человек в сто, собравшаяся на Лубянке вокруг завернутого в белую ткань массивного памятника. Несмотря на присутствие Президента, людей было мало, лишь несколько центральных каналов прислали своих корреспондентов. Толпа сгрудилась вокруг наспех сколоченной трибуны, на которой стоял сам Президент в окружении личных телохранителей.
– Мы открываем этот монумент там, где он стоял до 1991 года, не для того, чтобы напомнить противникам о нашей окончательной победе. Нет, этот памятник – символ того, что отныне раз и навсегда раскол в обществе ликвидирован и что страна выбирает нормальный, эволюционный путь развития.
Сделав паузу, Президент повернулся к памятнику – белая ткань упала, обнажив всем знакомую фигуру в серой длиннополой шинели. После реставрации памятник выглядел как новый, не был даже заметен сварочный шов, которым прихватили голову Железного Феликса, оторвавшуюся при незапланированном демонтаже. Холодный ветер обдувал суровое бронзовое лицо главного чекиста страны.
После коротких и довольно жидких аплодисментов Президент спустился с трибуны и двинулся к ожидавшей его машине. Впереди, прокладывая ему путь, суетилась дюжина рослых телохранителей. По ходу движения Президент пожимал руки собравшимся, в основном ветеранам органов. Неожиданно его руку задержали в твердом рукопожатии.
– Отличная речь, господин Президент, – послышался знакомый голос. – Можно с вами поговорить?
На губах Олега Львовича Бармина застыла ироническая усмешка. Он стоял в ряду таких же пожилых людей, как и он сам, ничем не выделяясь среди них: седые волосы аккуратно зачесаны назад, под плащом видны старомодные белая рубашка и галстук. Он выглядел так, словно сошел с обложки модного журнала 1970-х годов.
Президент повернулся к стоявшему рядом телохранителю.
– Этот со мной.
– Благодарю, – с легкой усмешкой сказал Бармин. – Такая честь…
Президент изобразил на лице непроницаемую улыбку.
– Как откажешь ветерану?
Президентский кортеж помчался к Кремлю. Ни один из сидящих в салоне не спешил начать разговор. Наконец Бармин первым нарушил молчание.
– Помните меня?
– Нет, – солгал Дмитрий Владимирович, – мы, кажется, незнакомы.
– Конечно, вокруг вас крутится так много всяких… – Бармин не договорил.
– Да, народу хватает…
Видя нежелание Президента проявлять инициативу, академик решил идти напролом.
– Не хотите арестовать меня?
– Что вам надо?
– Вы не паук, господин Президент, а я не муха. Возможно, кому-то кажется, что я попал в расставленную сеть, но это не так. На самом деле моя неприкосновенность гарантирована.
– Что на сей раз? Опять повторите тот трюк с куском мыла?
– Нет, на этот раз взрывчатка укреплена под крышкой стола в одном из престижнейших ресторанов Москвы. Полчаса назад там началось шоу, и народу набилось под завязку – в основном звезды телеэкрана и эстрады…
– Вы блефуете.
– Возможно, но если вы ошибетесь и вздумаете задержать меня, звезды отправятся к звездам.
– Что вы хотите?
– Уберите свою ищейку.
– Не понял.
– Уберите майора Дроздова с моего пути, или мы уберем его сами.
– Дроздов? Так вы его назвали? Кто такой этот Дроздов?
– Бросьте, вы его отлично знаете – человек, который идет по моему следу и досаждает моей дочери.
Дмитрий Владимирович отвернулся к окну, словно стараясь вспомнить, о ком идет речь.
– Не знаю никакого такого Дроздова…
– Зачем же врать, господин Президент. Несолидно в вашем положении. Хотя политик, наверное, обманет даже, если спросить его, что он ел на завтрак? Речь о человеке, которому вы приказали найти меня.
– Кто? Я?! – Дмитрий Владимирович постарался изобразить на лице как можно больше удивления, вложив в свой притворный возглас все мастерство, выработанное за годы политического лицедейства. – Не забывайте, с кем вы имеете дело. Стоит мне открыть рот – и целая свора из ФСБ, МВД, СВР и десятков других организаций, о которых вы даже не имеете понятия, пойдут по вашему следу.
– Ну так в чем дело? Где ваша команда «Ату!»?
– Дело в том, что я советовался со знающими людьми из Академии наук и еще кое с кем из Морфлота. Их мнения совпадают… Подводная станция – полная чушь! Выдумка! Тем более какое-то геотектоническое оружие… Наши сейсмические станции обязательно бы зафиксировали первичный взрыв, а его ведь не было. У вас богатая фантазия, Олег Львович, вам бы писателем стать, цены б не было…
Целую минуту Бармин молчал – новость застала его врасплох.
– Согласен, кое-что об оружии я преувеличил, – растерянно сказал он. – Мы его не применяли, но оно есть и дожидается своей очереди на подводной базе.
– Да, и генетическое оружие тоже…
– Клянусь, Дмитрий Владимирович, когда наши люди вернутся на берег с результатами своих исследований, это перевернет мир – в нашу пользу, естественно… Но произойдет это только в том случае, если вы не будете мешать нам. Более того, сейчас нам нужна ваша помощь.
Президент проигнорировал возбужденную речь собеседника и спокойно сказал:
– Вы говорили о возможном начале русско-японской войны за Курилы. Я поручил нашему послу в Японии прояснить этот вопрос. К счастью, сейчас наши отношения более дружественные, чем когда-либо. Мы активно помогаем нашим японским друзьям справиться с последствиями катастрофического землетрясения.
Бармин не смог сдержать вспышку гнева.
– Черт вас возьми! – почти прорычал он. – Вы понимаете, что говорите? Вы им поможете, а они тогда в благодарность потребуют у России возврата Курил и Сахалина!
– Я-то – да, а вот вы… – Президент наклонился к укрепленному на спинке переднего сиденья микрофону и щелкнул кнопкой. – Николай, притормози. Мой гость выходит.
С другой стороны пуленепробиваемого стекла водитель кивнул и продублировал приказ Президента по рации. Минутой позже весь кортеж остановился возле тротуара.