Крым 2014. Как из меня сделали преступника

Видимо, для Коломейцева не имеет значения, что я патриот и хочу отстаивать права наших граждан и промышленные интересы России. Его это не трогает, ему интересно только то, что он может получить сейчас. Так скажите мне: как можно это терпеть? Наверное, я действительно родился не в то время… Жаль, что сейчас нельзя, взяв в руки оружие, вызвать лицемеров на дуэль.
30 июня
Я до сих пор в неведении, но, увы, ничего не поделаешь: КПРФ, к моему сожалению, не меняется. Я никак не могу понять, почему мне не дают такой простой ответ: «Сергей, тебя внесли в список. Молодец, работай!» Но нет, вместо ответа – тишина. И это очень сильно отвлекает от работы, точнее, я работаю, но на душе неспокойно. Чувствую, что потихоньку схожу с ума из-за неопределенности в позиции моего руководства.
Мне показалось, что Коломейцев, выслушав меня, все понял и сделал для себя вывод, что я действительно хороший специалист в своей области и достойный кандидат в депутаты. Но, по-видимому, я ошибся. Афонин говорит Михаилу Григорьевичу, что переживать не стоит: Сергей, мол, попадет в список, как и было обещано.
Сегодня я согласовал встречу для руководителя «Судокомпозита» В. А. Слаквы с директором департамента судостроительной промышленности Минпромторга. Рассчитываю, что удастся поговорить и хоть как-то решить вопрос с задолженностью по зарплате, да и вообще пообщаться и понять, что и как наше правительство желает делать в этом направлении. Лучше погрузиться в работу, чем постоянно думать об одном и том же. Что ж, всю необходимую информацию я предоставил, теперь дело за «ходоками», чтобы они все согласовали.
Оставив груз личных переживаний за спиной, я вместе с руководителем «Судокомпозита» отправился в Минпромторг. Встреча прошла, на удивление, очень хорошо, к тому же помимо результата я получил важный опыт. Ранее я общался с руководителями разных министерств, но только не Минпромторга. Ощущение осталось, как будто побывал в какой-то клоаке.
Директор департамента, поздоровавшись, сказал следующее: «Да что вы там сидите? Мы вас тут ждем, а вы там сидите! Всем вам надо ехать сюда. Ни Минфин, ни правительство Крыма – никто денег не даст. Они все у нас! Да, все у нас! Не будете с нами – у вас не будет денег, угробите себя. Что такое ваше министерство промышленности? Ничто! Им надо за виноградниками смотреть, а промышленность всю нам отдать – они в этом ничего не понимают. Они – выскочки, и больше никто». Все это повторялось не один раз, иногда чуть ли не с площадной бранью. Господин директор вел себя как маленький божок на своем пьедестале, чувствуя, что положение его непоколебимо. Мне это было не в новинку: работая с депутатами местных уровней и Госдумы, я привык видеть лицемерие, ханжество, браваду и другие никчемные качества властей предержащих. Из всего услышанного я сделал вывод, что деньги для предприятий найти можно, и не только чтобы модернизировать производства, но и чтобы о людях не забыть – выплатить им долгожданную заработную плату. Просто необходимо знать, где брать.
То, что руководителю «Судокомпозита» удалось найти общий язык с директором департамента, с одной стороны, меня порадовало. В беседе они смогли договориться о взаимоотношениях крымского КТБ с тремя ведущими конструкторскими предприятиями России, что, в свою очередь, может реально помочь в такое непростое время и другим предприятиям полуострова. Но, с другой стороны, я также понял, что этот божок, сидящий перед нами, хочет распространить свое влияние на Крым. Мне не понравилось, что он заманивал руководителя «Судокомпозита», как ребенка сладким леденцом. Хотя нет, это сравнение не совсем подходит, все-таки Василий Александрович далеко не мальчик и умудрен большим жизненным опытом. Скорее чиновник пользовался его безвыходным положением, как это делал бы купец в пустыне, если бы к нему подошел путник за водой, чтобы не умереть от жажды.
Во время этой встречи я многое для себя почерпнул, а также увидел, как действительно могуч Минпромторг и почему от него так много несчастий для нашей промышленности. Я увидел алчного человека, который мечтает запустить свои щупальца на чужую территорию, но пока не знает, как это лучше сделать. Как бы мне хотелось, чтобы нашелся сильный человек, который бы дал этому божку по рукам и сказал: «Не разевай свой рот на чужое!». Как бы я хотел посмотреть, как с божка сходит нахальная улыбка вседозволенности и безнаказанности.
Встреча завершилась к 18:00. Попрощавшись, я пошел на работу, а В. А. Слаква поехал в гостиницу. Сначала я все думал, как итоги этой встречи можно еще использовать в нашей работе в Крыму. Но затем меня стали одолевать мысли о списке: включили меня или нет?
Недолго думая, я набрал номер Афонина, но этот господин, как обычно, оказался недоступен. Видимо, он позабыл из-за загруженности работой свое обещание перезвонить. Я набрал Михаила Григорьевича, но и до него не смог дозвониться. Тогда я решил побеспокоить Тарнаева – ждать уже было бессмысленно, ведь список вчера был утвержден, а Тарнаев обещал встретиться с Коломейцевым и Афониным по моему вопросу. Но, пообщавшись с Александром Петровичем, ясности я не получил. Решение принято, но он пока ничего не знает, ему Афонин сообщил, что все в порядке и я буду в списке. «Слабо верится», – подумал я.
Вскоре Тарнаев перезвонил и сказал, что он впервые узнал, что я хочу попасть в республиканский список и что они с Афониным всегда думали, что меня интересует городской список Феодосии или Симферополя. Я выругался и конкретно напомнил, о чем в течение трех месяцев твердил, просил и писал отчеты. Тарнаев был очень удивлен. После этого он просто мне сказал: «Ты ведь говорил, что у тебя есть знакомый – друг Коломейцева, пусть он спросит». «Конечно, я ему скажу», – ответил я и, попрощавшись, отключил трубку.
Сложно представить, какой гнев я испытал, и если бы уже не находился в Госдуме, то выругался бы и закричал, что есть мочи. Как же меня бесит, когда люди обещают, но ничего не делают! Я понял, что за три месяца к Коломейцеву никто не подходил и ничего не просил. Тяжело осознавать, что те, кому ты доверял, оказались людьми, думающими только о себе – на остальных им наплевать. Ну, если получится – они помогут, а на нет и суда нет. Ужасно больно и противно от этого! Боже, дай мне силы не сойти с ума!
Я набрал номер Игоря и попросил договориться: готов, мол, на любые условия, но мне нужен проходной список, надеюсь на помощь – положил трубку и поднялся к себе в кабинет. В этот момент позвонил Тарнаев, и я сказал ему без обиняков, что у КПРФ нет кандидата сильнее меня, чище, со связями, а главное – с желанием работать на людей и промышленность. Я также объяснил, что все идущие в первых рядах имеют сомнительное прошлое, о чем полно информации в интернет-ресурсах. Я постарался объяснить, что после выборов эти люди на пять лет исчезнут – до следующей кампании, а люди останутся без поддержки. Напоследок сказал, что буду искать встречи с Зюгановым, чтобы понять для себя, когда закончится весь этот бред. На этом мы попрощались.
Знаете, что парадоксально? Я, больше всех в Государственной Думе делающий для промышленности Крыма и ее людей, меньше всех нужен. И это не похвальба – это моя работа, мои обязанности. Не нужны рабочие лошадки – нужны дохлые клячи в виде лицемера Дорохина и его коллег, которые совершенно ничего не делают – только произносят складные речи.
В Москве я видел, как Павел Сергеевич использует мои отчеты как свои личные, выступая на секретариате или просто перед коллегами-депутатами и рассказывая о том, какую работу он делает для предприятий и граждан Крыма, – и ему верят, ловят каждое слово, думают, что он делает благое дело, работая с крымскими предприятиями. Депутаты Госдумы привыкли присваивать плоды трудов своих помощников, поэтому со временем начинают думать, что это и впрямь делают они. Дорохин – не исключение. Может быть, я бы промолчал об этом, ведь он – мой руководитель, я работаю на него, но я не могу понять подобной наглости. Как можно приписывать себе заслуги по работе с Крымом, если даже не разрешаешь делать запросы по поступившим обращениям? Вообще, вся его работа – сплошная фальшь. В частности, являясь председателем Общественного российского комитета в защиту генерала Младича (Ратко Младич – сербский патриот генерал-полковник), он пальцем ни разу не пошевельнул – все весит на моих плечах. Но в глазах общественного мнения он – поборник правосудия, ведет колоссальную работу, дабы защитить права сербского патриота. С уверенностью хочу сказать: не было бы никаких писем, встреч, круглых столов, если бы я не занимался этим вопросом, если бы мне не хотелось этим заниматься. Я знаю: как только я перестану вести работу данного комитета, он полностью заглохнет, ведь Дорохину на все это наплевать. Ему важны только собственные имидж и пиар, а еще деньги. Он очень любит деньги. Пообещав мне в апреле помочь с работой в Крыму, а также с включением в список кандидатов, абсолютно ничего не сделал, потому что надеялся получить за свою поддержку миллион, а я не заплатил. Вот такие правила игры у «народных избранников»: дери и с чужих, и со своих, да побольше.