Оборотень: След Зверя [СИ]

— А вот тут посложнее. Связка из двух ловушек, одна потянет за собой другую.
Вспышек было две, обе оранжевого цвета и воняло после них так, что Никита даже на зубах почувствовал куски серы и ещё какой-то мерзкой дряни.
Пока они добрались до двери, Мурганд уничтожил ещё пару ловушек, которые слава богу, были не такие вонючие.
А вот на двери ничего не оказалось. Наверное, местные были уверены, что достаточно четырёх ловушек на лестнице. Хотя, чему тут удивляться? Оборотни в этом мире не владеют магией и если бы не ученик в голове Никиты, то они уже дважды были бы разрезаны пополам и дважды растворены в вонючей магической субстанции, похожей на ядрёную кислоту.
Зато с той стороны двери был широкий железный засов и ученик честно предупредил, что остатков энергии хватит лишь на то, чтобы слегка подрезать его каким-то там огненным лучом… А может и не хватит.
— Если что, выломаю, — бегло осмотрев последнее препятствие на пути к свободе, бросил Никита. — На вид не очень крепкая.
— Будет шумно, — с неизменным спокойствием сказал оборотень и Никита поразился его хладнокровию.
Ученик отдал приказ отбросить все мысли и прижать ладонь к первой от стены доске. Через тело к ладони вновь потекло тепло, доска стала быстро нагреваться и уже через десять секунд Никита отдёрнул руку, не в силах терпеть боль.
— Карг подери! — ругнулся ученик. — Не мог ещё столько же подержать?!
— Не мог. Ты посмотри — дерево обугливаться начало. Я оборотень, а не голем.
— А я не архимаг. У меня всё, энергии нет. Я же в луч на всю вкладывал, чтобы скорей перерезалось.
— Понятно, — буркнул Никита и, оценивающе оглядев дверь сверху вниз, спустился на две ступени. Разбежаться по лестнице, конечно, ещё тот геморрой, но какой-никакой лишний импульс всё же нужен.
Между ним и покрытой то ли слизью, то ли гарью стеной, шмыгнул вниз оборотень, и Никита, пружинисто оттолкнувшись отведённой назад левой ногой, словно торпеда, впечатался в дверь плечом. Две доски с хрустом сломались, жалобно проскрежетали петли, и он едва успел увернуться от свалившегося сверху куска камня. Грохот от удара понёсся волной вниз, растёкся гулом по подвалу и вернулся обратно затхлой вонью.
Не дожидаясь, Никита снова отступил и бросился на дверь, как зверь на добычу. Треск досок в этот раз был таким сильным, что даже находясь внутри помещения, он услышал, как звук разносится по двору управы. Залаяла собака, но длилось это всего секунду. Видимо, почувствовав неладное, она вдруг заскулила с таким подвыванием, что у Никиты от страха зашлось сердце. Если даже треск услышала не вся округа, то мерзкий вой наверняка разбудил всех.
От третьего удара, который и ударом назвать было трудно, дверь легко, словно ветхая калитка от порыва ветра, распахнулась, и Никита вывалился в свежую, освещённую луной ночь с грацией мешка картошки. Едва успев сгруппироваться, он тут же вскочил на ноги и огляделся. Мерзкая собака взвыла ещё громче, где-то стукнула ставень или дверь, а следом кто-то приглушённо ругнулся.
Никита увидел выскочившего из тьмы подвала оборотня и вдруг понял, что совершенно не знает, куда собственно бежать.
— Эй, ну чего умолк?! — спросил он у Мурганда. — Что дальше?
— Выбирайся из двора, — пролепетал ученик и Никита почувствовал, что в самом способном сейчас больше страха, чем в воюще-скулящей собаке.
— Я выиграл, — раздался в голове голос оборотня и Никита удивлённо уставился на него.
— В смысле?
— Глаза. Они у тебя так и остались голубыми, как у отца. А по нашим поверьям это означает, что тебя ждёт непростая судьба.
При свете луны Никита разглядел, что у самого оборотня цвет глаз был желтовато-зелёным.
— У всех нас при рождении голубые глаза, но только у единиц они остаются таковыми на всю жизнь. Я поспорил с одним из друзей твоего отца. Он говорил, что ни разу не слышал о том, чтобы в роду у двоих подряд сохранялся голубой цвет глаз во взрослом возрасте. Ладно, уходим. Следуй за мной, к дальним постройкам.
Они сорвались с места и побежали прочь от здания, в одном окне которого уже колыхался жёлтый свет то ли свечи, то ли магического заклинания.
Но уйти незаметно не получилось. Уже у самих приземистых одноэтажных зданий они наткнулись на ту самую ватажку, что прямо с галер устроилась в управу грузчиками. Разумеется, так это было на самом деле или нет, Никита не знал, но был уверен, что его предположение не слишком далеко ушагало от истины.
Они во все двадцать глаз пялились на непонятные силуэты и когда сообразили, кто к ним приближается, разом вскочили на ноги, с грохотом переворачивая ящики, на которых восседали перед импровизированным столом. Никита мельком приметил, что на этом столе было больше бутылок и стаканов, чем собственно еды и поэтому даже не удивился, как это они умудрились не услышать треск. Но глядя на драпанувших во все стороны грузчиков-головорезов, он изменил своё мнение. Нет, видимо всё-таки слышали, да вот только так обделались, что впали в ступор. Наверное, оборотни из этого подвала у них ещё не сбегали.
Однако драпанули не все. Двое остались. То, что один из них был тот самый рослый, Никиту не удивило. Командовать даже сбродом выбирают лучшего.
Рослый и его не струсивший коллега были довольно пьяны, но всё-таки ножами, которые можно было смело назвать небольшими мечами, поигрывали уверенно. Оборотень молнией пронёсся рядом и уйдя от удара рослого, вцепился ему в руку, а вот Никита в первые секунды потерял всякую решительность, особенно когда второй грузчик ринулся на него. Он отскочил в сторону, мысли судорожно заметались, и это ещё больше запутало его. Вроде и нападать нужно, но как, если нет никаких боевых навыков? Может они и есть, да вот только не у него, а у Эрника, но пока тело не дало ни одной подсказки.
А оборотень довольно успешно расправлялся с рослым. Он наносил укусы и отпрыгивал, как раз на то расстояние, на которое пьяный здоровяк уже не мог своим огромным ножом достать. После каждого укуса рослый вскрикивал, затем истошно ругался и снова бросался на оборотня.
Едва успевая уворачиваться от ударов своего противника, Никита всё больше и больше чувствовал разливающийся по телу страх. Он не справится! Он тупо не умеет!
— Уходи! — вспыхнуло в его мозгу и к страху добавился стыд. И именно этот стыд не позволил Никите уйти. Он закричал и бросился вперёд, заставив, скорее всего, поднаторевшего в таких стычках мужика, на мгновение смутиться, и этого мгновения ему хватило, чтобы достать его челюсть своим кулаком. Мужик грохнулся на спину и, замотав головой, стал подниматься, но тут же получил носком массивного сапога в нос. И пока, отбросив нож, он щупал лицо, Никита с удивлением рассматривал ноги, размышляя о том, как и где во время пребывания в ипостаси волка сохраняется обувь и одежда. Почему эта мысль пришла именно сейчас, Никита понять не мог, но она на какое-то время полностью отвлекла его от происходящего и вернулся в реальность он только после очередной вспышки в мозгу:
— Уходи!
Но разве сейчас ситуация опасней, чем всего несколько секунд назад?
Именно это он хотел сказать в ответ оборотню, но увидев рану на его боку, понял, что скорее всего, да. Рослый сумел достать напавшего на него грозного врага.
Однако сам здоровяк находился тоже не в лучшем состоянии. Его рубаха была практически пропитана кровью, но он всё же довольно яростно защищался, размахивая вокруг себя ножом.
Никита уходить не стал. Он набросился на своего противника, который снова схватил оружие и начал подниматься. Повалив его сильным ударом в живот, он выдрал из зажатой ладони нож и всадил лезвие в горло. Оно прошло сквозь мясо и хрящи и, со скрежетом изогнувшись, упёрлось в камень, оставляя в кисти руки неприятное ощущение.
Никита поднялся и бросил взгляд в сторону управы, откуда к нему уже бежали несколько человек.
— Я отвлеку их! — раздался в голове голос оборотня. Он уже справился с рослым, завалив того и перегрызя ему горло.