Ночь греха

– Попробуйте сделать глубокий вдох и успокоиться – я вам не опасен, – сказал он, все еще чуть заметно улыбаясь.
– Нет, сэр, – спокойно ответила она. – В это я не могу поверить.
На радость Энн, в комнату вошла тетя Сейли. Она задержалась, чтобы хоть как-то одеться. Чулки на пожилой женщине были разные. Она волновалась, но при этом разрумянилась, словно – несмотря на съехавший набок чепец, разные чулки и седеющие волосы – была девушкой, которая кокетничает впервые в жизни.
– Бедная моя, дорогая овечка! – воскликнула тетя Сейли. – Это надо же, чтобы в моем доме произошло такое! Но теперь окно на крепком засове, и мы с Эдит придвинули к нему комод.
Эдит стояла в дверях, тоже уже одетая. Казалось, служанка разрывается между волнением и готовностью услужить. Если бы этот человек не вел себя так осторожно, она со своими мушкетом могла бы наделать бед. Но теперь все позади и она готова была подчиняться его приказам.
Он поклонился тете Сейли, после чего, сложив руки за спиной, застыл в спокойной позе, точно тигр, устроившийся в засаде у водопоя.
Тетя Сейли присела в реверансе, склонив голову.
– Сэр, я уверена, что всему этому существует какое-то объяснение. Иначе все выглядит слишком странно. Господи, да у меня в доме и красть-то нечего, я уверена. И если бы вы были вором… Ну это же полная бессмыслица!
– Сначала чай, а потом объяснения. – Он улыбнулся Эдит. – И может быть, завтрак? Утро не за горами.
Эдит сделала реверанс и исчезла в кухне. Тетя Сейли села рядом с Энн, положила ее руку себе на колени и погладила. Общеизвестно, что это успокаивает.
– Судя по всему, я вторгся в дом морского капитана, – сказал незнакомец. – Это ваш муж, миссис Сейли? Эта стеклянная модель – один из его кораблей?
– Это «Геннет», сэр, он весь сделан из бристольского стекла.
– Прекрасный корабль. Капитан Сейли не был диссентером, как ваш брат?
– Нет, сэр. Когда мы поженились, я сама обратилась к государственной церкви. Мой брат ничего не имел против.
– Я не сомневаюсь, что ваш муж был хорошим капитаном.
Тетя Сейли расцвела, точно роза, и пустилась пересказывать последние приключения своего покойного мужа.
Незнакомец сел, скрестив ноги в сапогах, и слушал. Он даже время от времени задавал вопросы, словно пришел со светским визитом, а капитанская вдова была какой-нибудь графиней. Энн показалось, что он слегка потешается, но не над ними, а над собой. Незнакомец держался совершенно непринужденно, и тетя Сейли от этого тоже чувствовала себя свободно, а это означало, что он принадлежал к весьма привилегированному слою общества.
Дверь растворилась, и Эдит поставила поднос с чаем.
– Горячие лепешки будут готовы сию минуту, – сказала она и снова поспешила удалиться.
Миссис Сейли разлила чай в тонкие чашки с золотым ободком. Эдит подала лучший фарфор тети Сейли – ее свадебный фарфор. Энн не знала, обижаться ей или забавляться происходящим.
Джек смотрел, как краска возвращается на лицо Энн, когда она пила чай – дар запретных областей Китая. То не была отчаянная краснота ее недавнего смущения или тот румянец от свежего воздуха и холода, который он заметил на улице. Просто поверх скул кожа стала точно тонкий фарфор с легким оттенком розового цвета.
Он отметил, как встрепенулось его сердце. Кожа у нее была необыкновенная: такая белая, почти прозрачная, словно от одного только взгляда на ней может появиться синяк. Светлые глаза и неописуемые волосы тоже очень английские. У него на руках она казалась почти невесомой – белокожее, хрупкое создание, закутанное в слои хлопчатобумажной ночной рубашки и неистовой пристойности.
Однако его обжигало сознание, что это – женщина: мягкость бедер, приятное прикосновение маленькой груди. От ее волос пахло лавандовой водой и розами – так пахнет летом сад в Дорсете, нагретый солнцем, – а за этим ощущался очень тревожный запах женщины и сновидений, волнующий аромат с намеком и на смятые постели, и на невинность.
Постели в его сновидениях обычно благоухали пряностями и мускусом, а этот аромат, очевидно, увлек его лишь на мгновение.
Мисс Энн Марш – англичанка, девушка из хорошей семьи, закованная в латы хрупкости и изящной стыдливости, да к тому же она только что пережила несколько воистину ужасных мгновений. Больше того, она воспитана на одном из религиозных течений, отличающихся от господствующей церкви строгостью молитвенных домов и рациональностью верований. Ему хотелось защитить ее и утешить, как охотник утешает попавшуюся в силки птицу, поглаживая перышки.
Но он не мог предложить ей ничего, кроме неприятностей.
Джек посмотрел на ее тетку.
– Благодарю вас, сударыня, – сказал он, ставя на стол свою чашку. – Теперь я, пожалуй, могу утолить ваше любопытство, хотя сначала должен задать вопрос мисс Марш.
К его удивлению, Энн посмотрела на него, слегка скривив уголок рта, словно благодаря чаю – или присутствию тетки – остатки трепета вовсе исчезли и сменились вызовом.
– Мне это кажется, или мир действительно сошел с ума? – спросила она. – Эдит готовит вам завтрак, сэр, хотя вы ворвались в наш дом и вытащили нас из постели. И после этого вы то и дело отдаете нам приказания, словно мы слуги султана. На самом деле я не понимаю, почему я должна отвечать на ваши вопросы прежде, чем вы ответите на мои. – Она опустила голову, потрясенная собственной смелостью, все еще цепляясь за остатки своей решимости. – Кто вы?
– Я не султан, я путешественник. – У вас есть имя, сэр?
– Я скажу его вам, мисс Марш, когда вы ответите на вопрос: не нашли вы ничего странного в вашей корзине, когда пришли в этот дом сегодня днем?
– О Боже! – воскликнула миссис Сейли.
– Нет, – сказала Энн, взглянув на него.
Миссис Сейли, повернув голову, уставилась на свою племянницу. Окутанная запахом свежей выпечки, вошла Эдит и поставила блюдо с горячими лепешками.
– Нет, – повторила Энн. Руки ее сжались в кулачки. Она смотрела на Джека глазами, похожими на серебряные монеты. – Вы должны сначала объяснить, кто вы и зачем проникли сюда, прежде чем я стану отвечать на ваши вопросы.
Джек встал и протянул руки к теплу камина.
– Ну хорошо! На другом конце света я столкнулся с некоторыми неблагоприятными обстоятельствами. Некий необычный предмет был украден и привезен в Англию. Мне совершенно необходимо найти его – это крайне важно, и я полагаю, что этот предмет сунули в вашу корзину, когда вы потеряли зонтик на улице. Вот почему я здесь.
– А кто тот человек, у которого, как мне показалось, был нож?
– Его наняли, чтобы он отыскал сокровище прежде, чем до него доберусь я.
– Почему вы ждали его у меня в спальне?
– Я надеялся, что никто не придет. Я надеялся, что мой соперник понятия не имеет, что оно у вас. Я надеялся, что найду его первым. Мои надежды оказались тщетными. Теперь враг, очевидно, верит – по той же причине, что и я, – что утраченная вещь была передана сегодня вам. Он страшно хочет отыскать ее, что ставит вас в весьма сложное положение.
Миссис Сейли сжала руку Энн. Эдит уронила нож для масла.
– Звучит слишком фантастично, – сказала Энн. – Вряд ли я смогу поверить хоть чему-нибудь из сказанного.
Настало время познакомить птичку с реальностью, как бы сильно охотник ни жалел об этом.
– Вы должны поверить мне, мисс Марш, – сказал Джек. – Один человек уже убит с тех пор, как эта вещь прибыла в Англию, матрос из Бристоля, который привез ее с собой на «Рискованном». Он натолкнулся на вас в толпе и сразу же после этого был убит.
– Кого-то убили? – воскликнула миссис Сейли. – Прямо на Хай-стрит?
– Да.
Эдит как стояла, так и рухнула на стул.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? – упорствовала Энн. – Может быть, это вы преступник, а второй человек ворвался для того, чтобы спасти нас от вас?
Джек вынул свои пистолеты и положил их на ковер. Потом достал из сапога смертоносный нож. То, что он умеет убивать голыми руками, было не так очевидно. То было умение, которое он предпочитал без нужды не демонстрировать.