Несравненная

Гарри подумал, что мог бы не беспокоиться только в том случае, если бы у нее на лице была уродливая маска.
Однако знал, что говорить об этом сестре будет большой ошибкой.
Он был удивлен, когда Аморита появилась одетой в дорогу в том же самом платье, что была за завтраком.
Гарри заметил, что платье красиво облегало фигуру сестры и подчеркивало те изгибы, которых раньше он не замечал.
Шляпа в тон платью была украшена голубыми страусовыми перьями, которые подрагивали при каждом движении девушки.
Но что изумило его больше всего, так это ее лицо, теперь уже накрашенное и необычайно выразительное.
Она лишь слегка тронула свои ресницы тушью, но он и представить себе не мог, что они такие длинные и пушистые и что глаза его сестры так красивы.
Губы были накрашены светло-розовой помадой и напоминали бутон нераскрывшейся розы.
Более того, до этой минуты он и понятия не имел, какой красивый аристократический носик у его сестры.
Гарри подумал, что он просто необъективен, так как был все-таки ее братом.
Но он не мог не согласиться, что девушка, бесспорно, привлекательна и чрезвычайно мила.
Трудно будет найти мужчину, который бы не нашел ее прелестной.
И вот молодые люди отправились в путь. Хорошо обученные лошади шли спокойно и послушно, не нуждаясь в управлении поводьями или помощи хлыста.
Аморита некоторое время находилась в состоянии легкого шока, потом сказала:
— Это замечательно, Гарри! Возможно, когда мы приедем в замок, нам будет труднее, но сейчас — просто здорово! Я никогда раньше не ездила в таком великолепном экипаже, как этот! И никогда не была в компании с таким элегантным молодым джентльменом, как ты!
Говоря это, она с восхищением смотрела на брата.
Темный фрак сидел восхитительно. Цилиндр немного съехал набок, а края белоснежного воротничка красиво обрамляли благородный подбородок.
Аморита выстирала и отгладила галстук, который теперь блистал белизной и свежестью.
Гарри завязал его вокруг шеи замысловатым узлом на модный манер и был просто неотразим.
— Ну, по крайней мере нам не будет стыдно за свой вид. Нам не в чем себя упрекнуть! — весело сказал Гарри, как будто пытаясь убедить самого себя.
Аморите очень хотелось добавить: «Кроме собственной лжи!»
Но она знала, что такие слова только расстроят брата, и вместо этого сказала:
— Уверена, что замок Элдридж произведет на нас огромное впечатление! В прошлом я много слышала о нем. Говорят, это замечательное сооружение. Но я не встречала до сих пор ни одного человека, кому довелось побывать там.
— До недавнего времени граф Элдридж был так же беден, как мы с тобой сейчас, — сказал ей брат.
— Неужели? — воскликнула Аморита. — Тогда, если вдруг он узнает о нас правду, он поймет нас и не станет осуждать.
— Аморита! Он не должен узнать правду! — закричал на нее Гарри. — Пойми ты наконец, что никто никогда не должен узнать, что ты не та, за кого себя выдаешь!
— Знаю, знаю, — сказала девушка, пытаясь успокоить брата. — Ну, не расстраивайся так, Гарри! Ты испортишь самый прекрасный момент в моей жизни — поездку в этом замечательном фаэтоне! Не сердись же, я все отлично понимаю.
— Прости, я не хотел кричать на тебя, — извиняющимся тоном проговорил Гарри. — Однако если ты спокойна, то я нервничаю чрезвычайно!
— А у меня такое чувство, будто у меня в груди трепещут сотни бабочек, — глубоко вздохнув, сказала Аморита, — и мне кажется, что если кто-то заговорит со мной, я просто не смогу ответить. Кроме того, я все время думаю, что это просто сон и я вот-вот проснусь в своей кровати и все вернется на круги своя.
— Очень, кстати, разумный подход к происходящему, — одобрил Гарри. — Просто думай, что ты спишь, и это все не правда, а всего лишь игра воображения. Тогда ничто не сможет тебя расстроить или причинить боль, ведь это все — во сне.
— Почему расстроить? — наивно спросила девушка.
Гарри не ответил.
Он смотрел вперед, на дорогу.
Он опять подумал, как и прошлой ночью, что оба они идут по очень шаткому и опасному канату.
Молодые люди сделали остановку на постоялом дворе и пообедали там.
Они сидели за столиком на улице, наслаждались солнечными лучами и ели свежеиспеченный хлеб с сыром, который очень нравился Аморите.
Выпив по стакану самодельного сидра, они снова пустились в путь.
Только после четырех часов пополудни они свернули с дороги и въехали в кованые железные ворота.
Гарри обратил внимание на то, что подъездная аллея явно требует уборки.
Он был уверен, что у графа ушла масса времени на то, чтобы привести старый замок в подобающий вид. Видно, сюда просто еще руки не дошли.
В этом Гарри убедился еще больше, когда они проезжали покосившийся и давно не ремонтировавшийся мост.
Перед замком во внутреннем дворе на земле не хватало гравия. Некоторые окна были разбиты, стекла в них еще не успели заменить.
Гарри остановил лошадей перед домом на красной ковровой дорожке, очевидно, еще совсем новой, и вышел из экипажа.
Здесь уже выстроились лакеи и конюхи, чтобы разгрузить багаж и присмотреть за лошадьми прибывающих гостей.
Дворецкий ожидал их на верхней ступеньке лестницы, чтобы провести в дом.
Гарри передал свою шляпу и перчатки одному из лакеев и вместе с сестрой поднялся по лестнице.
Дворецкий впустил их в поражающий своими размерами холл.
Следуя за слугой, Гарри почувствовал, что ковры на полу были протерты чуть ли не до дыр.
Висевшие на стенах портреты предков графа не мешало бы протереть от пыли.
Записав имена молодых людей, дворецкий распахнул перед ними дверь просторной гостиной и громогласно объявил:
— Сэр Эдвард Хау, милорд, и мисс Рита Рил!
На мгновение, поскольку Аморита очень волновалась, все поплыло у нее перед глазами.
Однако она справилась с собой и даже обратила внимание на хрустальные канделябры над головой и элегантную и роскошную французскую мебель.
Повсюду благоухали потрясающей красоты цветы.
От группы людей, стоящих в дальнем конце комнаты, отделился высокий красивый мужчина, который подошел поприветствовать их.
— Я надеялся, ты приедешь пораньше, Гарри, — сказал граф, радушно улыбаясь. — Нам нужно время: перед обедом хочу успеть показать тебе своих новых лошадей.
Граф пожал руку Гарри, затем посмотрел на Амориту.
— Думаю, вы не знакомы. Позволь представить тебе Риту Рил.
Аморита сделала легкий реверанс. Граф, пожимая ей руку, сказал:
— Рад видеть вас в моем замке, очень любезно с вашей стороны, что согласились приехать с моим другом Гарри.
— Это любезность с вашей стороны — принять меня, милорд, — ответила девушка.
Она говорила своим обычным мягким, приятным голосом.
Гарри, слегка нервничая, подумал, что граф немного удивился.
— Пойдем, поздороваемся с остальными, — предложил он.
Он прошел в ту часть гостиной, где находились другие гости.
Первыми Гарри приветствовали Джимми и Чарли.
Достопочтенный Джеймс Понсонби был с Мэвис, одетой с головы до ног во все ярко-красное.
Лорд Чарли Рэйнем прибыл с киприоткой, которую Гарри знал под именем Лу-Лу.
Он расцеловался с ней в обе щеки, к огромному удивлению своей сестры.
— Я предполагала, Гарри, что ты тоже будешь здесь! — заметила Мэвис. — И если ты выиграешь все заезды, я буду не прочь распотрошить твой выигрыш!
Она говорила с небольшим акцентом кокни.
Но Аморита отметила про себя, что она никогда еще не видела таких чувственных и красивых женщин, как Мэвис.
Еще одним гостем был сэр Мортимер Мартин.
Здороваясь с Аморитой, он окинул ее пронизывающим острым взглядом, который девушке очень не понравился и был совсем не понятен.
У сопровождавшей Мортимера женщины были рыжие волосы, смуглая кожа и зеленые глаза. Она была похожа на мифическую сирену и, безусловно, выделялась среди других дам.
Ее звали Зена. Как показалось Аморите, в движениях этой сирены было что-то очень напоминающее змею.