«Венгерская рапсодия» ГРУ

Деятельность группы Пеева не ограничивалась сбором информации в Германии и Болгарии. В одной из телеграмм сообщалось, что, согласно достоверным данным, Турция до падения Москвы и Сталинграда не пропустит через свою территорию немецкие войска для вторжения в СССР с юга с целью выхода к нефтеносному району Баку.
Операция по раскрытию советской разведывательной организации в Софии проходила не так гладко, как представлял своему венгерскому коллеге Делиус.
Оказалось, что даже новейшая (по тем временам) пеленгаторная техника, которую Делиус получил из Германии, не сразу смогла определить координаты рации Пеева. Квартира радиста Эмила Попова находилась в ложбине, и пеленгаторы не сразу смогли засечь ее. Пришлось проверить всех, кто работал с радиоаппаратурой в ремонтных мастерских, в магазинах и т.п. Это позволило ограничить число лиц, которые могли быть связаны с радистом, что в конечном счете и привело к обнаружению разведчика. Полиция разбила территорию города на секторы и во время работы радиостанции попеременно отключала электроэнергию в разных секторах. Подтянули машины с пеленгаторами. Радиста удалось захватить врасплох, во время работы. В руках полиции оказались серьезные компроматы: рация, программы радиосвязи, зашифрованная телеграмма.
Болгарская тайная полиция затеяла радиоигру с Москвой, рассчитывая раскрыть связи руководителя группы и внедрить в передаваемые сообщения дезинформацию. Эмил Попов согласился участвовать в игре, в надежде передать сигнал неблагополучия и работы под принуждением.
Охранники радиста почти целую неделю скучали у него на квартире. Их бдительность притупилась. Воспользовавшись моментом, когда дежурный охранник ненадолго отлучился, а остальные были увлечены игрой в карты, Эмил открыл окно, с помощью жены положил доску одним концом на край балкона, а другим на ограждение балкона лестничной клетки и перешел на него. Он спустился по лестнице, не забыл закрыть входную дверь на ключ и постарался задворками уйти как можно дальше от дома. Была поздняя осень, ночи стояли холодные, а Эмил не успел даже захватить пальто и кепку. В одном костюме, без документов и денег, он просился на ночлег к незнакомым людям. Везде получал отказ. В конце концов вынужден был пойти к своему старому другу Манолу. Он предоставил Эмилу ночлег, на следующий день подыскал ему комнату. Но хозяева квартиры заподозрили неладное и отказали квартиранту. Снова пришлось скитаться по временным квартирам. А когда хозяева спросили, не тот ли он человек, которого разыскивает полиция и за поимку которого обещано крупное вознаграждение, Эмил бежал в окрестности Софии и прятался в пещере. Продукты ему приносил Манол. Костер разжигать было опасно, а ночи становились все холоднее. Эмил простудился и вынужден был с температурой вернуться на квартиру друга. Благодаря случаю через знакомого мастера по ремонту радиоприемников о его бедственном положении узнал коммунист-подпольщик Марков и согласился взять Эмила к себе на конспиративную квартиру. У Маркова были пистолет и граната. Он сразу предупредил, что живым полицейским не сдастся. Когда полиция выследила подпольщиков, Марков, отстреливаясь, убил полицейского и погиб сам. Эмила арестовали.
Руководитель разведывательной группы Александр Пеев и его радист Эмил Попов по приговору суда были расстреляны.
Подробности процесса по делу Пеева и его товарищей стали известны благодаря инициативе их друзей.
В один из августовских дней 1954 г. обычная почта доставила в Отдел внешних сношений Министерства обороны СССР увесистую бандероль. На обертке бандероли пестрело около двадцати болгарских марок.
Мне поручили ознакомиться с ее содержанием. Когда посылку вскрыли, в ней оказалось три досье с документами процесса над советским разведчиком — болгарским патриотом-антифашистом Александром Пеевым и его боевыми товарищами.
Все члены нелегальной разведывательной группы, возглавлявшейся Пеевым, достойно держались в ходе следствия и на суде. Руководитель группы Пеев сделал все возможное, чтобы спасти от смерти своих боевых товарищей, взяв всю ответственность на себя. В архиве сохранились эти досье, и я не могу не рассказать о некоторых деталях, имеющих отношение к следствию и суду над болгарскими патриотами-антифашистами, которых не сломили ни пытки, ни суровый приговор.
В письме к сыну из тюрьмы Леев писал, что его адвокат занял правильную позицию: «Всякий, кто прочтет без предубеждения все радиограммы и мои объяснения к ним, — а я являюсь единственным человеком, который знает их содержание, и никто из подсудимых не имеет о них представления, — согласится и признает, что я защищал интересы Болгарии».
Следствие по делу Пеева было закончено. Прекратились допросы, разрешили читать книги. 12 сентября в письме из центральной тюрьмы он писал своим близким: «Сейчас с увлечением перечитываю “Войну и мир” — и хотя уже в третий раз — все мне видится по-новому и крайне интересным… Все столь внешне сдержанно, а внутренне так глубоко и правдиво… Если бы было время, хотел бы перечитать и романы Достоевского, особенно “Братьев Карамазовых”, “Идиота” и “Записки из Мертвого дома”…»
«…Я спокоен и не чувствую угрызений совести за то, что я сделал и за что осужден. Наоборот, я полон сознания исполненного мною долга, в равной степени как перед болгарским народом, так и перед русским народом, нашим освободителем. Меня не трогает недоброжелательная критика и, по-видимому, презрение тех, кого пугает общепринятое понятие “шпионаж”. Я никогда не был шпионом в этом смысле слова. Не выдавал ничего секретного и не стремился получить государственные тайны, затрагивающие интересы болгарского народа. Работать для Советского Союза начал сознательно, идя на риск, потому что был и остаюсь убежденным в правоте идей, за которые он борется. В конфликте между Германией и Советским Союзом место каждого болгарина и каждого славянина на стороне России».
Так же мужественно держался на суде и боевой товарищ Александра Пеевл его радист Эмил Попов. В своем предсмертном письме он писал своей жене: «Смерть не выглядит такой страшной, как многие думают. Умереть предателем действительно позорно. Предать народ — самое большое преступление. Но я спокойно могу сказать, что моя жизнь, как бы она ни была коротка (ему едва исполнилось тридцать лет. — Примеч. авт.) принадлежит именно народу… Близится победа, она близка, а моя смерть и смерть тысяч мне подобных приближают победу».
23 ноября 1943 г. начальник тюрьмы вошел в камеру Пеева, чтобы сообщить, что смертный приговор будет приведен в исполнение. Пеев достал из кармана фотографии жены и сына, в последний раз поцеловал их и пошел на эшафот. Он громко прощался с товарищами, сидевшими в соседних камерах. Так же мужественно вел себя и Эмил Попов.
Немецкая контрразведка в Болгарии, работавшая в тесном контакте с местной политической полицией, в течение нескольких лет охотилась за советскими нелегальными разведывательными группами. Советские разведчики — полковник Дергачев, полковник Бенедиктов, полковник Середа, майор Малевский, капитан-лейтенант Сухоручкин — всемерно оберегали нелегалов от ошибок, от необоснованного риска. Но в силу обстоятельств опытные наставники вынуждены были покинуть Болгарию, и оставшиеся на месте разведывательные группы должны были самостоятельно принимать решения по всем вопросам своей опасной работы. Центр постоянно в своих телеграммах предупреждал мужественных разведчиков о необходимости проявлять максимум осторожности. Но шла война, Центр нуждался в достоверной информации и регулярно получал ее. Группа Пеева направила в Центр свыше четырехсот телеграмм, каждая из которых содержала важную информацию, стекавшуюся в Софию из Германии, Румынии, Японии, Египта, Турции и Швейцарии, и необходимую для принятия решений при планировании фронтовых операций.
С полковником Л.А. Середой мы были соседями, когда я жил на Хорошевском шоссе. Мы часто гуляли с ним перед сном по переулкам близ дома. Я рассказал Леониду Андреевичу о работе с венгерской делегацией в 1944 г. Мой рассказ заинтересовал его, и он, в свою очередь, поделился воспоминаниями о работе в Болгарии. Перед болгарским руководством стояли те же проблемы. Правда, положение царя Бориса и болгарского правительства в известном смысле было сложнее, чем у венгерских руководителей. Болгария — славянская страна. Исторические, культурные связи с Россией играли важную роль в настроениях населения, особенно в среде интеллигенции, и не считаться с этим руководители Болгарии не могли. По этой причине, как известно, Болгария не посылала своих войск на Восточный фронт, хотя была союзницей Германии и косвенно помогала немцам. Перед самым началом войны болгарские воинские части заменили немецкие войска в Македонии, Сербском Поморавье и Западной Фракии, высвободив их для отправки на границу с СССР.