Неукротимая любовь

Он поднял глаза, и она увидела сначала выражение удивления, а потом гнева на его лице.
— Прошу… прощения, — прошептала она очень тихо, так, чтобы только он мог ее услышать. — Я знаю, что не должна была приходить сюда… но там девушка… которая нуждается в вашей помощи… и к тому же очень срочно. Пожалуйста, поднимитесь в мою комнатку. Вы знаете, что я не стала бы беспокоить вас, если бы речь не шла… о жизни и смерти.
— Я же велел вам, Фортуна… — взорвался маркиз, но его перебил голос с другого конца стола:
— Ваш ход, Тейн.
В тоне герцога сквозило нетерпение.
— Прошу вас… Аполлон… прошу, — умоляла Фортуна.
На какое-то мгновение ей показалось, что он откажет, но вдруг выражение его лица изменилось, и он посмотрел на герцога.
— Прошу прощения, — произнес маркиз, — но мне сообщили, что произошло событие, которое требует моего безотлагательного вмешательства.
— Ваш ход, Тейн, — упрямо повторил герцог.
Первый раз после того, как Фортуна подошла к маркизу, Старый Дьявол поднял глаза.
— Нам трудно поверить, ваша светлость, — четко, но не повышая голоса, произнес маркиз, — что в жизни есть что-то более важное, чем наша игра. Но мы, очевидно, ошибаемся. Могу я представить вам мисс Гримвуд?
Взгляд герцога, устремленный на маркиза, равнодушно переместился на Фортуну. Какое-то мгновение он смотрел на нее, и маркизу показалось, что она не произвела на него никакого впечатления.
Вдруг он замер, словно окаменел, но маркиз, внимательно наблюдавший за ним, увидел, что его руки, лежавшие на столе, дрожат.
Фортуна склонилась в реверансе.
— Я так понимаю, — сказал маркиз, — что мисс Гримвуд родилась в поместье вашей светлости.
Герцог молчал. Он не сводил глаз с Фортуны. В его окаменевшем взгляде было что-то страшное.
Маркиз поднялся и бросил карты на стол.
— Я полагаю, ваша светлость, — сказал он, — что будет проще, если мы прервем сейчас нашу игру. По моим подсчетам, я должен был выиграть, но, поскольку я причиняю вам неудобство, покидая вас, вы должны разрешить мне стереть все наши записи за эту игру.
— Вы… уходите?
Слова эти были произнесены медленно и еле слышно — видно было, что герцог плохо понимает, что говорит.
— Мисс Гримвуд говорит, что я ей зачем-то понадобился, — ответил маркиз. — Может быть, я еще вернусь сегодня вечером, и мы продолжим нашу игру, но если нет, то я надеюсь, что нам не придется долго ждать нашей следующей встречи.
Он поклонился. Фортуна поняла, что ей надлежит сделать то же самое, и она низко склонилась, надеясь, что по выражению ее лица герцог не догадается, как сильно она его ненавидит. Потом она импульсивно повернулась к маркизу и обеими руками вцепилась в его руку.
Они направились к выходу. Покидая нишу, маркиз оглянулся на герцога и с удовлетворением отметил, что тот не сводит глаз с волос Фортуны.
Они с трудом пробрались сквозь толпу в главном зале. У лестницы маркиз спросил:
— Что случилось? Почему вы не выполнили мой приказ?
— Простите меня, пожалуйста, простите, — умоляющим тоном произнесла Фортуна, — но вы должны помочь девушке, попавшей в беду. Там… мертвый джентльмен.
— Мертвый! — взорвался маркиз. — Но даже если он и умер, какое вам до этого дело? Я же велел вам не выходить из комнаты, пока вы не увидите моего сигнала!
— Я… я… это помню, — пролепетала Фортуна, — но я услыхала крик… о помощи… он был… такой отчаянный, что я не могла… не отозваться.
— Что бы там ни случилось, к нам это не имеет никакого отношения, — сказал маркиз. — Мы уходим отсюда.
Им осталось подняться всего на несколько ступенек, но маркиз повернулся, собираясь идти вниз.
— Нет, нет! — вскричала Фортуна, пытаясь задержать его. — Вы не можете бросить эту девушку в беде, Аполлон. Она приехала из Уотерлеса… это же ваши люди… вы несете за них ответственность. — Уотерлес, — твердо произнес маркиз, — как вам хорошо известно, стоит на землях герцога. И судьба его жителей мне совершенно безразлична.
— Я этому не верю! — запротестовала Фортуна. — Ну как вы не понимаете? Возвращение к вам этих земель — вопрос времени. А когда вы вновь станете владельцем Уотерлеса, вы сможете помочь Эммелин Хиггинс и ее семье. Эммелин приехала в Лондон в поисках места, поскольку ее отец не может найти себе работу в Уотерлесе. О, Аполлон, вы должны ей помочь… должны!
— Я не собираюсь ввязываться… — начал было маркиз надменным голосом, но стоило ему посмотреть на Фортуну, как слова замерли у него на устах.
Она глядела на него с такой же доверчивостью, с какой смотрели на него его собаки. Это было выражение самой искренней веры.
И хотя он понимал, что здравый смысл велит ему как можно скорее увести отсюда Фортуну и не вмешиваться в неприглядную историю, он не мог этого сделать.
— Ну, хорошо, ведите меня к ней, — неохотно произнес он.
Фортуна взяла его под руку и повела вверх по лестнице. Она открыла дверь комнаты, где нашла Эммелин. Тело джентльмена лежало на полу. Его глаза были широко раскрыты, кулаки сжаты.
— Лорд Бислоу! — проговорил маркиз, не веря своим глазам.
— Вы его знаете? — спросила Фортуна. — Он мертв… как мне кажется.
Но маркиз не стал проверять, мертв ли лорд Бислоу или нет. Он видел слишком много людей, погибших в бою, чтобы определить, что тут уже ничем не поможешь.
— Да, он мертв, — коротко сказал он.
— Эммелин боялась… что это она его убила, — прошептала Фортуна. — Он пытался совладать с нею… срывал с нее… платье. Я думаю… что у него, наверное… было больное сердце.
— Я не врач, — сказал маркиз, — но лорд Бислоу умер либо от удара, либо от разрыва сердца.
— Скажите об этом Эммелин, — попросила Фортуна. — Она в ужасном состоянии… и, пожалуйста… давайте заберем… ее отсюда.
— Но это невозможно! — твердо сказал маркиз. — Все здешние женщины, — он замолчал, и Фортуне стало ясно, что он тщательно подбирает слова, — заключили с хозяйкой… э-э… контракт.
— Нет, это не так! — воскликнула Фортуна. — Хозяйка, если это была она, завлекла Эммелин сюда, пообещав дать ей работу. Она приехала в Лондон, надеясь стать горничной или кухонной прислугой в доме какой-нибудь богатой дамы или господина. Но когда она вышла из дилижанса, к ней подошла какая-то женщина, которая обещала дать ей денег, чтобы она могла послать их родителям.
Фортуна замолчала и взглянула на маркиза. Ей показалось, что он не доволен ею, и она принялась умолять его:
— Ну, пожалуйста… давайте уведем ее отсюда… ей всего пятнадцать, и она хочет вернуться к матери… Может быть, вы сможете найти ей место в своем доме… но что бы мы ни сделали… ей нельзя здесь оставаться.
— Где эта девица? — спросил маркиз. — Полагаю, вы отвели ее в комнату, где я вас оставил? Поверьте мне, это дело нас не касается. Я не могу нарушать правила, установленные в этом заведении. — Его губы сжались. — Вам это трудно понять, но правила есть правила, и если я их нарушу, то у меня будут крупные неприятности.
— Но мы не можем… оставить ее… не можем, Аполлон! Это ведь ваша крестьянка… Уотерлес принадлежал вашему отцу и скоро снова станет вашим. Немыслимо оставлять ее здесь. Даже если хозяйка и не накажет Эммелин за то, что этот джентльмен умер у нее в комнате… она ведь снова может заставить ее обедать… с другими… такими же, как он, правда?
В тихом голосе Фортуны прозвучал неприкрытый ужас. Маркиз с мрачной усмешкой на устах подошел к двери. Фортуна поспешила за ним, и в ее глазах засветилась надежда.
— Эммелин, — крикнула она. — Эммелин, открой дверь.
В замке повернулся ключ, и маркиз вошел в комнатку. Девушка продолжала плакать — на ее щеках блестели слезы, а ресницы были мокрыми. Формы Эммелин еще не развились, и с растрепанными волосами и бледным, залитым слезами лицом она казалась испуганным ребенком.
— Тебя зовут Эммелин Хиггинс? — спросил маркиз.
— Да… сэр.
— И ты приехала в Лондон искать работу?
— Да… сэр.
— А ты подписывала какие-нибудь бумаги, оказавшись в этом заведении?