Неукротимая любовь

— Но как же тебе удастся заставить весь Лондон говорить об этой простой, неискушенной девочке, выросшей в деревне? — спросил Алистер Мерил.
— На этот счет у меня тоже есть кое-какие идеи, — ответил маркиз. — Я прошу тебя, Алистер, только об одном — сыграй свою роль как следует. Ведь для тебя на карту поставлено столько же, сколько и для меня.
— Даже больше, — возразил полковник. — Если твой план провалится, я попаду в долговую тюрьму и вряд ли сумею продержаться в полку до конца года.
— Тогда будем надеяться, что наш план осуществится, — сказал маркиз. — Теперь к делу. Сначала надо приодеть Фортуну, а потом я устрою прием.
— Неужели ты думаешь, что приличные люди придут сюда, чтобы встретиться с девушкой, которую они сочтут твоей содержанкой? — воскликнул полковник.
— Не надо считать меня дураком, — ответил маркиз. — Я и хочу, чтобы они думали именно так. Хватит говорить об этой девице как о девушке, впервые выходящей в свет. Она бы стала ею, если бы ее родной отец захотел, чтобы она заняла в свете полагающееся ей по праву место. Но он, заметь, не я — решил иначе. Так что не сомневаюсь, что мужская половина высшего света примет мое приглашение.
Лицо полковника приняло озабоченное выражение.
— Но ведь она еще такая молоденькая, — сказал он.
Он увидел, как Фортуна бросила далматинцу палку, — движение ее руки было полно невыразимой грации, а волосы, подхваченные вечерним ветром, закрыли щеки.
— Мисс Гримвуд надеется найти место гувернантки, — пренебрежительным тоном произнес маркиз. — Можно представить себе, какая судьба ждет гувернантку с ее внешностью в мире, полном таких мужчин, как Краули!
— Краули?! — удивленно воскликнул Алистер Мерил.
— Он так сильно напугал ее на площади Беркли, что она чуть было не попала под колеса моего экипажа, когда я ехал домой, — произнес маркиз.
— Слава богу, ей удалось убежать от него! — воскликнул полковник. — Более гнусного развратника я еще не встречал! Мне говорили, что он подбирает на улицах молоденьких, невинных девушек, а других ему поставляет содержательница одного публичного дома.
— Я повторяю, есть ли у Фортуны шансы остаться чистой в мире, где царят такие негодяи? — спросил маркиз.
— Ты прав, — согласился Алистер Мерил. — И все-таки мне ее жаль.
Но маркиз уже не слушал его; он подошел к стеклянной двери, ведущей во двор, и открыл ее.
— Идите в дом, Фортуна, — позвал он. Она повернулась к нему, и лицо ее осветилось радостью.
— Я надеялась, что вы скоро позовете меня, — сказала она. — На улице становится прохладно, хотя игра с вашей собакой и согревает меня.
— Я хочу познакомить вас с полковником Мерилом, — произнес маркиз, когда она вошла в библиотеку и он закрыл за ней дверь. — Алистер, это — Фортуна Гримвуд, о которой мы только что говорили.
Фортуна вложила свою маленькую ручку в руку Алистера и сделала реверанс. Полковник, казалось, потерял дар речи, а девушка сказала маркизу:
— Не хочу показаться навязчивой, милорд, но уже поздно, а я оставила свои вещи — их вообще-то не так уж много — в гостинице на Пикадилли. Мне надо их забрать и найти себе приют на ночь.
— Я пошлю за ними, — заявил маркиз. — А вы останетесь здесь.
Озабоченное выражение на лице Фортуны сменилось радостью.
— Я могу остаться здесь! — воскликнула она. — Пользоваться вашим гостеприимством и быть… с вами.
Последние слова она произнесла застенчиво, но ей не удалось скрыть радость, которая засияла в ее глазах и улыбке. Алистер Мерил глядел на нее с изумлением.
— Надеюсь, вам понравится в моем доме, — официальным тоном произнес маркиз. — А теперь надо подумать, как одеть вас помоднее. Уверен, что этого хотела бы и Гилли.
— Не сомневаюсь, что она обрадовалась бы, узнав, что вы об этом подумали, — сказала Фортуна.
Тут она замолчала, а потом с тревогой тихо спросила:
— А вы уверены, что у вас хватит на это денег?
Маркиз понял, что она до сих пор считает его бедняком.
— Уверяю вас, — произнес он своим глубоким голосом, — все, что вам будет нужно, не нанесет никакого ущерба моему банковскому счету.
— Значит, я не сильно вас разорю! — вскричала Фортуна. — Мне бы так не хотелось, чтобы вам было стыдно за меня. Ведь не могу же я предстать перед вашими друзьями в таком старомодном платье, правда?
— Вы и так хороши, — произнес Алистер Мерил прежде, чем маркиз успел открыть рот. Она улыбнулась ему, и он увидел на ее щеках ямочки.
— Спасибо, — произнесла Фортуна, — но я знаю, что мое платье безнадежно устарело. К тому же оно сильно запачкалось, когда я упала на мостовую.
— Фортуне конечно же нужны платья, мантильи, бальные наряды, шляпки и все такое прочее, — сказал маркиз. — Где все это достать, Алистер?
— Все светские дамы одеваются у мадам Бертен, но…
Полковник замолчал, глаза мужчин встретились. Они слишком хорошо знали мадам Бертен. Она вытянет из Фортуны все до мельчайших подробностей, как бы строго они ни наказывали девушке молчать.
Мадам Бертен всегда была в курсе всех лондонских событий, поскольку ее клиентки в примерочных сообщали друг другу последние городские сплетни и делились подробностями скандалов.
И даже если Фортуна во время примерки не раскроет рта, ее невинность и неискушенность сразу бросятся в глаза, как только она переступит порог ателье.
— Я знаю, кто тебе нужен! — воскликнул Алистер Мерил. — Ты помнишь Иветт?
— Иветт? — переспросил маркиз.
— Пять или шесть лет назад эта милая крошка танцевала в балете, — напомнил полковник.
— Ну конечно же помню! — вскричал маркиз. — Но потом я потерял ее из виду.
— Как и все мы, — сказал Алистер Мерил. — Она вышла замуж за какого-то сквайра и уехала с ним на север Англии. Но он вскоре умер, а она вернулась в Лондон и открыла здесь модное ателье. Конечно же не на Бонд-стрит — для этого она еще недостаточно знаменита, — но на углу Ганноверской площади. Могу поклясться, что она тебя не разочарует, — заверил Алистер Мерил. — И ты можешь ей доверять. Кстати, я увижу ее сегодня вечером. Могу ли я привести ее сюда?
— Конечно, — ответил маркиз. — Буду рад снова увидеть ее. А ты, Алистер, попроси Иветт подобрать для Фортуны на завтра какой-нибудь наряд. Она тут у нас затоскует, если ей целый день придется просидеть дома одной. Кроме того, я жажду показать Фортуне Лондон.
— Я приведу сюда Иветт, — пообещал полковник, — и уверен, что ее швеи будут работать всю ночь.
Он посмотрел на Фортуну и, взяв ее руку, поднес к губам.
— Не могу выразить, как я рад знакомству с вами, — произнес он, и в его голосе прозвучала искренность. — Когда-нибудь вы поймете почему.
Мерил вышел из комнаты, не прибавив больше ни слова. Фортуна повернулась к маркизу и с удивлением посмотрела на него.
— Что он хотел этим сказать? — спросила она.
— Я объясню вам это как-нибудь в другой раз, — ответил маркиз. — С ним когда-то очень жестоко обошлись, Фортуна, и мне кажется, что он надеется с вашей помощью исправить нанесенный ему ущерб.
— Я бы с большим удовольствием помогла вам, — сказала Фортуна. — Гилли рассказала мне, как отвратительно обошлись с вами, и я представляла себе, как я помогаю вам вернуть свое состояние или даже спастись от смерти. А потом решила — ничто не может угрожать вашей жизни. Ведь вы же Аполлон, а Солнцу никто не страшен.
— Если память мне не изменяет, Аполлон к концу дня исчезает во мраке ночи, — заметил маркиз.
— Не совсем так, — возразила Фортуна. — Это мы перестаем его видеть, а он едет на своей колеснице на другой стороне Земли.
— Но мы-то остаемся во тьме, — произнес маркиз.
— О, как мне хочется вам помочь! Может быть, мои мечты осуществятся, и я сумею спасти вас и сделать так, чтобы исполнилось самое заветное ваше желание, каким бы оно ни было! — воскликнула девушка.
— Ну, для этого вам надо уметь творить чудеса! — циничным тоном произнес маркиз.
— Я совершу чудо, обязательно совершу! — вскричала Фортуна. — Я верю, если страстно хотеть достичь чего-то хорошего, желание непременно сбудется. А я хочу, чтобы вы были счастливы… всем сердцем хочу!