Равеннский экзархат: доместик арканитов (СИ)

Женщина провела длинными ухоженными пальцами, с тускло блистающим металлом колец и тяжёлых, несколько громоздких перстней, по лицу своего кавалера на крыльце и совершенно очевидно указала на то что он выбрит — и тут же на лицо пленника, у того также было гладко выбритым лицо.
—Они указывает что мы оба бреемся. – размышлял Лихотатьев, пытаясь понять что же это значит и есть ли какой смысл в подобном домысле.
—Лангобарди? – снова презрительно фыркнула женщина и показала пальцами во все стороны у самого своего лица подобие всклокоченной бороды. В поместье все кроме пленника расхохотались, даже пастух что и был главным обвинителем.
Смеялись все кроме задержанного: одна мысль стала бить в висках – как он может быть гладко выбрит?!
Перед юбилеем Вовчика Сергей действительно побрился станком, не забыл и одеколоном вспрыснуться, для сидящих в кафешке длинноногих подруг, но... Сейчас ведь уже день. День следующего дня и зная собственный организм он был уверен: что просто обязана была появиться первая, крохотная как наждачка, щетина — но её не было!
—Где я? Что со мною? — снова и снова мысленно лихорадочно просчитывал варианты Лихотатьев. — Как здесь оказался? Что с моим лицом? Какое сейчас на самом деле время и сколько прошло с нашей дружеской попойки? И вообще — время здесь существует или замерло? Или просто брежу... от выпитого... удара?
Тем временем хозяйка указывала своему кавалеру на стрижку Лихотатьева: короткий ёжик выгоревших под сирийским солнцем волос. Рассмеялась и покачала головой.
Мужчина в кресле встал и подойдя к пленнику присмотрелся к его одежде. Попробовал ткань на ощупь и засмеялся, в ответ на новые слова дамы.
--Барбаро? Ахахах! Константинополис!
Все во дворе поместья напряглись и даже те из бойцов, что держали пленника за руки, немного дёрнулись при этих словах.
Хозяин виллы сел снова в кресло и что-то попросил сделать третьему из “меченосцев” что стоял всё время справа от него. Тот коротко кивнул и приказал державшим Сергея людям начать.
Обыск. Короткий и беспорядочный. Перед тем как у него обнаружили все его вещи, Сергей решил самому проявить инициативу, что-то вроде наития, чуйки, что не раз его спасала: до того как бойцы, бросившие его руки, вытащили смартфон – он достал его первым и сделав пару шагов в сторону сидевшей женщины, стал на одно колено, и протянул, как подарок, ей.
Сложно было самому понять что имелось в виду: что бы дама посмотрела что внутри мобильника всё в норме и подозрительных звонков нет или подарок, дать?
–Дебил! – мысленно клял себя последними словами Лихотатьев, – Малолетний дебил на школьном представлении. Капустник межротный, хохма! Там же есть контакты по работе... Но лучше так, чем если обыщут и отнимут, все эти фанаты маскарада на своей волне и стоит им немного подыграть. Пока не буду ругаться с теми кто меня считает вполне нормальным, а небольшой подарок в меру современным смартом – наверное фефочке будет приятным. Заодно узнаю: есть ли здесь зарядка для него. И если есть – тогда можно и вернуть, как бумеранг, подарок и воспользоваться им.
Было рыпнувшихся избить пленника бойцов с мечами – остановила сама женщина. Она не встала взять подарок для себя, но попросила молодую служанку, с тугим узлом волос на затылке, принять и принести дар нового человека.
С интересом, вместе с мужчиной в кресле, рассматривала несколько минут смартфон, гляделась в его матовый экран как в зеркальце и наконец, слегка поклонившись с максимальным достоинством, показала что благодарна за данный странный предмет.
Обыск был немедленно прекращён. На вопросы, от вставшего вновь с кресла мужчины в фиолетовом одеянии: “Офици, патрици, нумерос домести?” – Сергей лишь качал головой и показывал что не понимает вопроса.
Тут же, на крыльце, глава поместья вызвал к себе паренька лет шестнадцати и что-то ему приказал, как заметил Лихотатьев: всё это время говоривший разглядывал именно его, Сергея, лицо – но пленник не понимал слов и испугаться или обрадоваться непонятной тарабарщине не мог.
Юноша быстро кивнул и выскочил за ограду поместья, а вскоре раздалось конское ржание и дробный топот копыт что удалялся.
По приказу хозяина, троица стражников отвела новенького в помещение при крохотной церквушке бывшей внутри поместья и оказавшееся столовой.
Сергею выдали деревянное подобие подноса, на который положили влажный овечий сыр, десяток крупных чёрных маслин, луковицу, две небольших твёрдых лепёшки размером с ладонь мужчины.
Ложек или вилки не было и в помине, никакого металла или стекла – сплошь дерево и глина: деревянные подносы и кружки, глиняные стаканы и кувшины, огромные блюда – скорее всего под птицу целиком.
Один из стражников остался в столовой и начал заигрывать с прислугой у печи, та отвечала ему смехом и вопросами об обедающем мужчине. Лихотатьев это легко понял по жестам говоривших.
Пришёл в столовую высокий сухопарый человек, разодетый в тогу как у римлян из учебника истории: долго пытался наладить контакт с Сергеем, но у обоих ничего не получалось – ни один из них не знал тех языков на котором говорил второй и так как точек соприкосновения не было найдено, то вскоре новоприбывший убрался восвояси.
Из слов бывших в столовой стряпухи и стражника Сергею было понятно лишь слово “ритор”, но по какому поводу оно было сказано – он затруднялся ответить самому себе. Возможно относилось к убывшему очередному переговорщику.
После еды новичка отвели в подобие сарая и предложили там расположиться прямо на полу, на тюфяке. Грязища, вонища и явная антисанитария, но выбора особенно и не было – разве что побег.
–Где я? – снова и снова думал Лихотатьев. – Может какая тайная тюрьма ЦРУ в Албании или Румынии? Тогда кто похитил и на кой ляд меня бросили здесь? Почему они ряженные все? Где блага цивилизации – спецсвязь, рации, антенны, автоматы в конце концов?!
Следующие два дня были совершенно однотипны: завтрак, после того как в столовой поедят все домочадцы поместья. Обед и ужин, также после них. Попытка разговорить Лихотатьева странными людьми, в том числе избитыми пленниками в цепях, по виду бандитами или алкашами: с длинными, слипшимися от пота светлыми волосами и выбитыми зубами, мордами лица сплошь в шрамах и частью вырванных бородах.
Про них говорили что они те самые “барбарору”, но ни Сергей ни притащенные под конвоем барбарору – друг друга совершенно не понимали.
Случайно засветив купюры и бумажник, пленник заметил живейший интерес к ним со стороны стражника: “Ха! Неужто здесь родненькие “деревянные” в почёте? Тогда где я...”
Однако стражник попросил одну пятисотку и одну тысячную купюру и показал что принесёт мясо, много мяса.
Удивившись местным расценкам Сергей всё же дал ему полторы тысячи и уже скоро поднос с глиняным горшком с тушёным мясом с луком, порцией сыра и маслин – была у него в “номере”.
По “общению” жестами и мимикой – стало понятно что стражник никогда не видел таких красивых безделиц и хочет подарить их фигуристо-жопастой стряпухе, в столовой, за которой вчера так явно ухаживал.
–Кажись они их за деньги и не считают. – мрачно размышлял Лихотатьев. – Фанатики сектанты? Шизы, сбежавшие в свою реальность от современного мира? Может они меня для чего и захватили, как бомжей иногда на работы хватают что бы не платить... Хотя всё равно, странное всё: где пацаны, почему не отобрали мобильник и бумажник?
Понемногу он обживался и даже стал понимать хотя бы примитивные отрывки из слов говоривших: походило на сильно исковерканную латынь или нечто подобное.
На четвёртые сутки прибыл батюшка, словно только со службы в храме – в экипаже и с охраной из пары кавалеристов с короткими копьями.
Лихотатьев даже рассмеялся: неужто его будут перед казнью исповедовать – тогда пора делать ноги!
То ли монах то ли поп в чёрных одеяних и странном клобуке на голове – шумно вошёл в каморку где пребывал Сергей и начал на него орать, потом тряс крестом с каменьями и чего то требовал.