Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса
Приходила знахарка, лечила ее отварами и горячими компрессами, но кашель становился все хуже. Поскольку у них не было денег на лекарства, Лукас попытался найти работу на водорослевой ферме в Халвергейте. Каждое утро он выходил из дома еще до рассвета и стоял у ворот в толпе мужчин и женщин, пока местное начальство выбирало кого-то из собравшихся и приказывало им выходить вперед, а остальным – возвращаться и попытать удачи завтра. После пятой такой неудачной попытки Лукас шагал по обочине в сторону пристани, где была привязана его лодка, как вдруг рядом остановился потрепанный фургон и юношу окликнул водитель. Это оказался Ричи, сутулый и одноглазый бригадир с креветочной фермы.
– Тебя подбросить, парень? – спросил он.
– Можете ему передать, что следить за мной нет смысла, потому что я понятия не имею, где Дамиан, – ответил Лукас, не останавливаясь.
– Он не в курсе, что я здесь. – Ричи высунулся в окно и пустил фургон малым ходом, подстраиваясь под шаги Лукаса. Шины оставляли легкую волну на залитой дороге. – У меня есть кое-какие новости насчет Дамиана. Залезай. Я знаю местечко, где подают хороший завтрак, а у тебя вид такой, что перекусить тебе не помешает.
Они проехали мимо цепочки мелких лагун, огороженных сетками, мимо стальных баков и трубопроводов крекингового завода, где липиды из водорослей превращали в биотопливо. Ричи болтал насчет чертовой погоды, спрашивал, в каком состоянии лодка Лукаса, и сообщал, что с сожалением узнал о болезни его матери и он, может быть, ее навестит, ему всегда нравилось с ней разговаривать, потому что она заставляла на многое взглянуть иначе, – и под этот поток болтовни они доехали до кафе.
Оно располагалось в углу стоянки, на которой в две линии были припаркованы цепочки грузовиков, и представляло собой два грузовых контейнера, сваренных вместе и окрашенных в яркий розовый цвет. В окошках, прорезанных в ребристых стенах, виднелись красно-белые клетчатые занавески. Внутри теснились пластиковые столы и стулья. Все они были заняты, и несколько человек стояли в очереди, но Ричи оказался знаком с семейством португальцев, державших это заведение. Его с Лукасом усадили за столик в заднем конце, между холодильником и прилавком, и, не спрашивая, принесли по кружке крепкого чая и омлеты с креветками и зеленым перцем плюс гарнир из печеных бобов и чипсов.
– Знаешь, чего мне больше всего не хватает? – спросил Ричи. – Свиней. Бекон и колбаса. Ветчина. Говорят, что немцы пытаются клонировать свиней, устойчивых к гриппу. Если это так, то желаю им удачи. Ты ешь, парень. Закинешь что-нибудь в желудок, и тебе станет лучше.
– Вы сказали, что есть новости о Дамиане. Где он? У него все хорошо?
Ричи прищурился. Его левый глаз, который он потерял на солдатской службе, блеснул тусклым светом. Глаз вырастили из кусочка зуба Ричи, и видеть им можно было не очень четко, зато он позволял различать инфракрасный и ультрафиолетовый свет.
– Знаешь, что такое сопутствующий ущерб? – спросил он.
От страха у Лукаса похолодело внутри.
– Дамиан в беде? Что случилось?
– Когда-то, давным-давно, войны происходили на поле боя, выбранном обеими сторонами. Две армии встречались там по договоренности. Сходились лицом к лицу, вели ближний бой. Потом войны стали настолько масштабными, что воюющие страны на время превращались в одно огромное поле боя. И гражданские оказывались на линии фронта. Или, точнее, линии фронта уже не было. Это называли тотальной войной. А потом войны даже перестали быть войнами. Асимметричные войны. Сетевые войны. В них собственно война смешивалась с преступностью и терроризмом. Когда-то твоя мать была на переднем крае сетевой войны. Против джакару и всех прочих. Она все еще думает, что участвует в ней, хотя эта война уже давно превратилась в нечто иное. В сетевой войне нет никаких армий на поле боя. Лишь некоторое количество узлов в рассредоточенной организации. А сопутствующий ущерб, – продолжил он, отправляя в рот кусок омлета, – есть неизбежное следствие ликвидации одного из таких узлов, потому что все они сосредоточены внутри обычного общества. Узел может быть расположен в городской квартире. Или на островке, где, как полагает кто-то, спрятано нечто ценное и полезное.
– Я не…
– Ты ничего не знаешь. Я тебе верю. Дамиан сбежал с вещью, которую вы двое нашли или украли, и оставил тебя в беде. Но те, с кем связался Дамиан, не подозревают, что ты ничего не знаешь. Вот почему мы тебя искали. Хотели убедиться, что вы с матерью не стали сопутствующим ущербом.
– Погодите. Какие еще люди? Что Дамиан сделал?
– Я пытаюсь тебе рассказать, да только это труднее, чем я представлял. – Ричи положил нож и вилку на тарелку. – Наверное, лучше всего будет сказать, как есть. На следующий день после того, как Дамиан ушел, он попытался провернуть сделку с кое-какими людьми в Норвиче. Плохими людьми. Парень хотел продать им тот кусочек дракона, но они решил его отобрать и ничего не заплатить. Завязалась драка, парень сбежал и оставил человека с тяжелой ножевой раной. Недели через две тот от нее умер. А там такие люди, которые стоят за своих, если ты меня понял. Любой, кто участвует в подобном бизнесе, это «плохая новость», так или иначе. Джейсону пришлось от них откупаться, или они пришли бы за ним. Глаз за глаз.
Ричи постучал мизинцем по своему искусственному глазу.
– И что стало с Дамианом?
– Это и есть тяжелая часть. После той драки в Норвиче парень позвонил отцу. Он был пьян и бахвалился. Трепался, что скоро заработает кучу денег. Я смог проследить его звонок до сотовой станции в Грейвсенде. Джейсон поехал туда, а потом… Черт, по-другому тут никак не скажешь. Тогда он и узнал, что Дамиана убили.
Шок от этих слов пронзил Лукаса, внутри все рухнуло. Лукас укрылся в себе, съежился в промокших джинсах и свитере в наполненном позвякиванием и голосами кафе, рядом с гудящим холодильником. Ричи оторвал верхушки у четырех пакетиков с сахаром, высыпал их в Лукасову кружку с чаем, размешал, вложил ему в руки и велел пить.
Тот отхлебнул горячего чая, и ему немного полегчало.
– Я всегда думал, что из вас двоих ты лучше и умнее, – сказал Ричи.
Лукас мысленно представил друга и со странным холодком понял, что никогда больше его не увидит, никогда с ним не поговорит.
– Вчера с нами связывались из полиции. Они нашли в реке тело Дамиана. Полагают, что он угодил в руки одной из банд, что торгуют вещами инопланетян.
Внезапно Лукас кое-что понял.
– Они хотели то, что росло внутри него, – сказал он. – Те, кто его убил.
И он рассказал Ричи об осколке, попавшем в руку Дамиана. Как они его извлекли. И как осколок заразил Дамиана.
– У него под кожей вокруг раны появилось нечто вроде оболочки. Он сказал, что эта штуковина делает его сильнее.
Лукас снова мысленно увидел друга, стоящего в сумерках под яблоней с бешенством в глазах.
– Он так думал. Но эти подкожные образования, они… Словом, если бы его не убили, то он, скорее всего, умер бы из-за них, – сказал Ричи.
– Вы знаете, кто его убил?
Ричи покачал головой.
– Полиция проводит то, что они называют расследованием. Наверное, вскоре они захотят с тобой поговорить.
– Спасибо. За то, что рассказали.
– Я помню, каким был мир до прилета джакару, – сказал Ричи. – А потом и других после них. Хреновый был мир, но ты, по крайней мере, знал в нем свое место. Если у тебя случайно завалялся еще кусок того вещества, парень, то выбрось его в Потоп. И забудь, куда выбросил.
* * *Два детектива приехали в Грейвсенд, чтобы допросить Лукаса. Он рассказал им все, что знал. Джулия сказала, что ему не следует винить себя, Дамиан сделал выбор, и этот выбор оказался плохим. Но Лукас все равно не сумел избавиться от чувства вины. Он ведь мог больше помочь Дамиану. Надо было выбросить тот осколок. Или отыскать друга после их дурацкой ссоры из-за той девушки. Или вообще не брать его с собой, отправляясь взглянуть на дракона.