Лондон бульвар

Диван был завален оружием. Джефф сообщил:
— У нас новый парень.
Мне это не понравилось, и я сказал:
— Мне это не нравится.
Джефф поднял руку, говорит:
— Мне тоже, но у него репутация хорошего водилы. Выбора у нас нет.
Система у Джеффа была простая. Три машины, одна для ограбления и две замены. С тачками разобрались в выходные. Хороший водитель был жизненно необходим. Джефф спросил:
— Хочешь позавтракать, Митч?
Сковородка скворчала рядом с горой поджаренных гренков.
Существуют две точки зрения на еду перед делом.
1. Обожраться для поддержания энергии.
2. Не есть ничего… держаться на адреналине.
Я придерживался второго подхода, поэтому ответил:
— Хватит кофе.
Подошел к дивану, выбрал девятимиллиметровый, сунул за пояс джинсов. Взял еще помповое ружье.
Эту хрень только с плеча снимешь — сразу все внимание обращают. Надел поношенную армейскую куртку, набил карманы патронами. Попробовал свой кофе, сваренный покрепче, — взбадривает, как удар в челюсть.
Раздался стук в дверь, Джефф осторожно открыл. Повернулся к нам, сказал:
— Новенький.
Вошел панк Что-то в нем было очень знакомое. Одет он был, как Лайэм Галлахер  [37]до того, как узнал, что такое золотая кредитная карточка. По щеке до подбородка тянулся глубокий шрам. Я вспомнил.
Это он на вечеринке вышел во двор с Бриони, и она разодрала ему лицо и сунула пистолет в рожу.
Он сказал:
— Я тебя знаю.
Я кивнул. Он ухмыльнулся, добавил:
— Как та сумасшедшая сука, твоя сестра?
Джефф вмешался:
— Эй, потише, давайте все успокоимся.
Я спросил Джеффа:
— Ты за него ручаешься?
— Гарантия.
Все это мне не нравилось, но отказываться уже было слишком поздно. Мы закончили собираться и вышли. Первым этапом был небольшой фургон. Я сел спереди рядом с Джеффом, парни сзади. Панк активно лыбился, но Берт и Майк его игнорировали.
Джефф сказал:
— Цель — Ньюкасл-андер-Лайм. Тачки стоят около Кильского университета.
— А что говорят?
— В банке денег прилично. Тысяч двенадцать, может быть.
— Отлично.
— Будем надеяться.
Я поудобней уселся в кресле — пусть мозг перейдет в состояние свободного падения.
  
~~~
 
КАК-ТО НОЧЬЮ, ОБСЛУЖИВАЯ АКТРИСУ, я начал ей рассказывать о круге своего чтения. Не знаю, что побудило меня сделать это, но я разошелся, перечисляя различные области моего читательского интереса.
Когда я закончил, она сказала:
— Книги человека-самоучки, простого работяги. Все мы знаем, как такие люди
печальны
самовлюбленны
требуют к себе внимания
вульгарны
удивительны
и, в конце концов, как они вызывают к себе отвращение.
— Ты надменная сука.
Она засмеялась, сказала:
— Увы, не обвиняй меня, так Вирджиния Вулф описала Джеймса Джойса. Ты знаком с Вирджинией?
— Спроси что-нибудь другое.
Фургон дернулся и остановился.
— Мы в Киле, — сказал Джефф.
Мы перегрузили вещи в ожидавшую нас машину, натянули рабочие комбинезоны.
Берт остался во второй машине, Майк — в третьей.
Было совершенно необходимо, чтобы каждая машина была
с водителем
в безопасности
заправлена.
Панк сел за баранку, Джефф рядом с ним, я устроился на заднем сиденье.
Панк подергал ручку переключения скоростей, сказал:
— Это кусок дерьма.
Джефф сказал:
— Заткнись и поехали.
Он так и сделал.
Двадцать минут спустя мы вкатили в Ньюкасл. Адреналин у меня начал подскакивать. Джефф направил панка к парку ярдах в двадцати от заднего входа. Мы вышли из машины и пошли к зданию; когда подошли к входу, натянули вязаные шлемы. Некоторые команды, когда берут банк, терроризируют голосом. Врываются с ревом, ругаются направо-налево. Внушают страх Господень: достоинства метода понятны. Но у Д жеффа был свой собственный метод. Он твердо верил, что лучше, чтобы один раз увидели, чем сто раз услышали. Поэтому он выстрелил в первого встретившегося на пути посетителя.
  
~~~
 
ШАРАХНУЛ ЕМУ по коленям. Чувак упал. У Джеффа прибор был заряжен дробью. Не причиняя особого вреда, он
делает очень больно
создает ужасную картинку
пугает всех до обморока.
За пару минут я согнал сотрудников и посетителей в компактное стадо. Джефф, как чума, пронесся по банку, наполнил два черных пластиковых мешка. И мы ушли.
Побежали к машине, и тут в игру вступила Великая Британская Традиция. Ага, соревнование «дай-ка я попробую». Какой-то мужик набросился на меня сзади, обхватил руками. Панк уже дал по газам. Я тело расслабил, одним движением впечатал каблук мужику в подъем ноги. Он заревел так, что его, наверное, в Брикстоне было слышно. Наконец отпустил меня. Я крутанулся, сунул ему в лицо пушку, заорал:
— Ты, тупой ублюдок, хочешь, чтобы тебя пристрелили, а?
Джефф оттянул меня, сказал сквозь зубы:
— Давай пошли.
Послышались сирены. Я отскочил и побежал к машине.
И мы сорвались оттуда. Джефф сказал:
— Господи, Митч, я думал, ты его завалишь.
— Я тоже так подумал.
Панк истерически смеялся, повторял:
— Надо было… надо было тебе его шлепнуть!
Если бы он не вел машину, я бы точно ему кулаком по башке врезал.
Доехали до Киля, сменили машину. Уже без особой спешки доехали до третьей машины. Снова пересели и несколько минут спустя уже были на трассе, затерялись в тоннах движущихся машин. Когда мы залезли в фургон, я сделал долгий-долгий выдох. Даже не ожидал, что так долго смогу не дышать.
На заднем сиденье Майк, Берт и панк орали от радости. Джефф вел машину. Он засунул руку под сиденье, достал фляжку «Катти Сарк», протянул мне. Я сделал большой глоток, чтобы до кишок продрало. Джефф взглянул на меня, ухмыльнулся. Я сказал:
— Просто пирожное, а?
Вернулись к Джеффу, начали отмечать. Я пил «Бад» и прикладывался к «Катти». Панк наносил серьезный урон бутылке джина. Джефф и Берт считали деньги.
Майк спросил:
— Еще один «Бад», Митч?
— Давай.
Я сидел на кухонном стуле, Майк прислонился к столу, говорит:
— Вижу, не нравится тебе этот пацан.
— С ним будут проблемы.
— Он хорошо сегодня работал.
— Посмотри на его руки, дорожки видишь?
Майк пригляделся, сказал:
— По-моему, он сейчас не колется, руки не опухшие.
— Препарат Н.
— Что?
— Снимает отечность.
Майк по-настоящему удивился:
— Черт, Митч, откуда ты знаешь про это дерьмо?
— «Новые надежды для мертвецов».
— Что?
— Чарльз Уилфорд.
— Слушай, кончай темнить.
— Чарльз Уилфорд уже кончил темнить, потому что он умер, — такая невезуха.
Джефф поднял руку, сказал:
— Ну, народ, мы подвели итоги.
Мы ждем.
— Пятнадцать кусков! — объявил он.
Раздались вопли индейцев. После того как Джефф вычел накладные расходы, каждый получил по две семьсот.
Панк говорит:
— Вечеринку объявляю открытой.
Парни засобирались. Джефф сказал:
— Можно тебя на минутку, Митч?
— Конечно.
Когда все ушли, он открыл банку пива, спрашивает:
— Слышал что-нибудь про парня по имени Керковян?
— Нет.
— Высокий худой урод, любит одеваться в черное. Глаза как куски мрамора, ничего в них живого нет. Я думаю, он один из этих восточноевропейских гангстеров.
— Само по себе интересно, Джефф, но какое я к этому имею отношение?
— Он про тебя расспрашивал.
— А…
— Будь осторожнее.
— Да. Спасибо, Джефф.
— Ты кому-то крупно насолил.
— Кажется, у меня к этому большой талант.
Зашел в цветочный магазин. Заказал охапку роз, орхидей и тюльпанов. Цветочник предупредил:
— Это будет дорого стоить.
— Вы слышали, чтобы я возражал?