Цикл произведений 'Родина'
Сосед тоже проснулся: дергается, ворчит чего-то недовольно, постанывает, поскуливает. Я трясу его за плечо:
Сосед! Мыться пошли!
Пошел ты! Никуда я отсюда не пойду, мне и здесь хорошо. Домой хочу!
Сосед!
- О-о-о! Иду, иду, - Сосед, сморщившись от неприятных предвкушений, поднимает свои опухшие веки. - Иду, будь ты неладен.
Отбрасываю спальник, открываю люк, выбираюсь наружу. Сосед лезет следом:
Ну, че? Кончилась война?
Свист пуль ему в ответ.
Сам знаю, что нет. И спросить уже нельзя! - он взял какие-то замасленные рваные тряпки. - Усман! Мыться пошли!
Идти мыться - это значит подбежать к забору, под которым лежит тонкий слой черного как смоль снега, согнуться в три погибели, чтоб ненароком не задело осколками или еще чем, соскоблить с земли снег и тщательно размазать его по лицу и шее. Когда под тройным слоем липкой слизи уже не видно лица, полученный концентрат следует смыть водой из фляжки. Благо, хоть вода пока есть, ее из Сунжи бидонами натаскали наши новые друзья, а мы позаимствовали этой мутной речной жидкости у них.
Закончив водные процедуры, мы обтерлись тряпками и выкинули их тут же, у забора.
Хорошо! - к Соседу вернулись его обычная беззаботность и бодрое расположение духа. - Че будем делать? Может, пожрем? Жрать охота!
Пошли, консервы пожуем. Делать все равно нечего, хоть пузо наполним, может жить легче станет.
Я выпрямился, потянулся, вдохнул полной грудью, и ... уловил приятный запах свежего супчика. Невероятно! Я не верил самому себе, но сквозь вонь пожарищ мой чуткий нос уловил столь непривычные для этих мест оживляющие пары деликатеса. Вру, конечно, ничего я не вынюхал, я ж не собака Павлова. Заметил краем глаза бойцов на четвереньках и смекнул, что к чему. Да какая разница.
Ого! Супец!
Где? - недоверчиво повертел головой Сосед. - Где ты занюхал?
А вон! - ткнул я пальцем в двух бойцов, пристроившихся у небольшого костра недалеко от нашей БМП.
Не сговариваясь и не переглядываясь, мы одновременно рванули в сторону незнакомых поваров.
Бойцы сидели на обломках бетонных плит у стены старого двухподъездного трехэтажного здания из красного кирпича. Снаружи здание было почти неповрежденным, выбитые стекла и двери не в счет, и поэтому надежно закрывало поваров от обстрела с тыла.
Здорово бойцы! - Сосед сильно стиснул ладонь и яростно потряс за руку сначала одного, а потом и второго бойца.
Привет, потерянные в раю, - хором ответили они. - Кушать будете?
А че там у вас? - Сосед важно нахмурился и заглянул в котелок. - Мы ведь что попало не едим.
Суп гороховый! - ответил боец, одетый в черный бушлат и рваные в коленях камуфляжные штаны. Был он щуплый, высокий и худой, и каска, надетая поверх солдатской шапки самого маленького размера, сползала ему на глаза. Ща все будет чики-пуки и готово!
Зашибись! - только и смог выдохнуть Сосед, пафос которого сразу пропал, как водой смыло. - Нам плеснете? - он подсел к бойцам.
Базара нет! А ты, не стой, не на параде, - кивнул мне другой боец. Он был без головного убора, в рваном свитере и бронежилете. На ногах - жалкое подобие кроссовок. Но бросилось в глаза другое - ремень его штанов, увешанный гранатами Ф-1, магически притягивал мой взгляд. "Зачем он туда гранат понавешал?" - подумал я - "чуть его цепанут, и он сам взлетит к ядрени фени на луну."
Присаживайся! Или нет, говорят, у вас полная машина консервов и колбасы. Может, принесешь чего. Сапог и про сыр что-то говорил. Прихватишь чуточку?
Ноу проблем, сэры! - заверил бойцов Сосед, а меня дернул за рукав:
Вместе слетаем, принесем чего.
Хлеб нужен? - я посмотрел в кипящий гороховым лакомством котелок.
Не, хлеб есть. Тушенку давайте, да все тащите, что не жалко, - короткой алюминиевой ложкой помешивая произведение своего кулинарного искусства, боец в бронежилете скороговоркой повторил:
Тушенку давайте, тушенку.
Сбегаете?
Мы мигом! Только без нас не начинайте, не ломайте кайф первой ложки, шутливо, по-детски, пальцем пригрозил ему Сосед.
Ага, ждем.
Подбежав к бэшке, мы открыли люк десантного отделения и осмотрели свои богатства. Сыр, яйца и колбасу мы уже съели, оставалось ящиков по пять тушенки и рыбных консервов. Хлеба тоже, пока хватало. Взяли каждый по три банки и того и другого, и по буханке хлеба, все равно - плесневеть начал, лучше уж съесть, чем потом выкинуть. А с бульончиком за милую душу съедим, и думать не будем!
Сосед дернул меня за плечо:
Усман, подожди, давай автоматы возьмем, вдруг пригодятся. Не бежать же сюда за ними обратно.
А я без калаша никуда идти и не думаю. Мы на войне находимся, а не на заграничном курорте, - я достал автомат и проверил магазин. В этот момент раздалась серия взрывов, но мы, прикрытые с одной стороны нашей железной коробочкой, а с другой - котельной, даже особо не нагибались, по звуку определив, что грохнуло чуть левее от нас.
Достали, суки! Вот пожру, и за вас примусь! - словесно пригрозив кому-то неизвестному, Сосед для уверенности выпустил очередь в сторону бледно светящего солнца. - Козлы гребаные!
А солнце тут при чем? Кончай выкобениваться, пошли!
Рассовав продукты по карманам, мы захлопнули люк и, пригнувшись и не поднимая головы, побежали к ожидающему нас вкусному завтраку.
Когда до супа осталось шагов двадцать, я почувствовал, что что-то не так. И точно - ни бойцов, ни супа у здания не было. "Исчезли, бля! Кинули нас, "махра" беспонтовая!" - зло подумал я, но тут же чуть не захлебнулся собственной слюной. На месте, где три минуты назад, в предвкушении сытного завтрака мы мило беседовали с бойцами, зияла воронка от 120 миллиметровой мины.
- Ахрене-еть! Суки! Суки!! Суки!!! - все громче крича, Сосед закрутился волчком, поливая из калаша окрестности.
Я замер на месте. Слов не было. Только страх. Я боялся шелохнуться, боялся думать, боялся дышать, боялся говорить, боялся жить. Я боялся жить. На мгновение я умер. Умер вместе с этими двумя пацанами, имя которых даже не знал, не спросил, не поинтересовался. Один - худой и в каске, а другой - в жилете и с гранатами. Варили гороховый суп. Все, больше о них я ничего не знаю.
- Суки! Я найду, кто это сделал! - у Соседа кончились патроны и он, отбросив автомат, упал на колени. - Мы же могли погибнуть вместе с ними! Усман! Мы могли погибнуть с ними!!!
Заглушая "вжики" пуль, послышался нарастающий гул и свист.
- Мины! Усман, бежим! - Сосед вскочил, поднял автомат и уже был готов дать деру. Но я охладил его пыл:
- Я остаюсь здесь. Все! Я никуда не пойду!
- Да ты че? Охренел? Здесь решил подыхать? Минометный обстрел!
- Я никуда не пойду! И тебя не пущу! Кругом мины! - я рухнул на землю и схватил Соседа за ноги. - Все заминировано! Стой!!!
- Да не заминировано! Это чечены из минометов стреляют! Стреляют из минометов! В пацанов попала мина, выпущенная из миномета! Она с воздуха прилетела, сверху на них упала! Тупой ты, татарин! Тебя чему в учебке учили? А? Усман? Ты че, с ума бежишь? Крыша едет? Усман, не молчи!
Я вспомнил про минометы - "подносы" или как их там. До войны видел пару раз. Да где мне их видеть, если я целый год в части только и делал, что снег кидал, да лед долбил. Лопата и лом - вот оружие, которым я овладел в совершенстве.
- Извини, братан! Извини, торможу. Как же так, только мы с ними тут разговаривали...
- Усман, все нормально, Усман!
Сосед сел рядом, вытянул ноги и закрыл глаза. Глубоко вздохнув и сплюнув, он положил свою руку мне на плечо и заключил:
- Ладно, посидим немного и пойдем. Хрен с ними, с минами.
Я успокоился. Дрожь в коленях прошла, дыхание выровнялось, тошнота отступила, зрачки вернулись в орбиты. Я снова мог здраво рассуждать и принимать решения. Я поднялся на ноги, подобрал автомат:
- Сосед, пошли отсюда, пока миной не накрыло.
- Да-да, идем.