Ависийская роза (СИ)

...Король. При одной мысли о Шедаре кровь прилила к щекам, а кончики пальцев начало покалывать, как будто она только что касалась его горячей груди, медленно, лаская, опускаясь ниже, по подтянутому мускулистому животу.
Льер сердито нахмурилась и прикусила губу. Да что такое? Этот засранец обманывал ее, лгал, играл ей, а она только и думает о том, какое у него тело, и как пахнет от него весенней свежестью и только что прошедшим ливнем.
Надо быть холодной и неприступной, как и полагается королеве из ависийского дома.
Но вопреки всему хочется собрать губами вкус его кожи, там, где ямка меж ключиц. И поцеловать - долго и жарко, так, чтобы все мысли высыпались прочь из головы, словно семена из сухой тыквы.
...Шедар, как и его брат, предпочитал устраивать прием пищи в отцовском кабинете, и когда Льер, пытаясь унять нервную дрожь переступила через порог, король как раз пил кофе из крошечной белой чашечки. Стол был накрыт на две персоны, и Льер, у которой с момента свадьбы маковой росинки во рту не было, почувствовала приступ совершенно зверского голода. И чего тут только не было! Тонкие, полупрозрачные ломтики красной рыбы, тарталетки с салатами, паштет, воздушные пирожные... Она сглотнула мигом набежавшую слюну и, поймав внимательный взгляд темных глаз, присела в дежурном книксене.
- Ваше величество.
- Миледи.
А голос - пустой, безликий. Как будто и не он две ночи назад ласкал ее тело, доводя до пика блаженства. Как будто подменили Шиана, и как будто... в самом деле играл он, и лгал, лгал о своих чувствах...
- Вы позволите присоединиться к завтраку? - спросила Льер. Получилось хрипло и жалко. И стыд снова ожег щеки. Кто они теперь друг другу? Просто чужие, совершенно незнакомые люди.
- Разумеется, - мягко ответил Шедар, - именно для этого я вас сюда и пригласил.
Она молча кивнула, затем подошла к столу. По этикету кто-то должен был отодвинуть ей стул, но кроме Шедара, никого не было в кабинете. А сам он отнюдь не кидался помогать Льер, продолжая пить кофе и буквально пожирать ее взглядом.
Льер пожала плечами и уселась за стол.
- Кофе? - спросил Шедар.
- Да, пожалуйста.
И нет сил поднять взгляд, как будто если она будет смотреть, то обязательно приключится что-то страшное.
Он поднялся со своего места и налил в ее чашечку горького напитка.
- Как вы провели ночь? - и снова этот страшный, пустой голос.
- Спасибо, спалось хорошо, - промямлила Льер, совершенно не понимая, к чему ведет Шедар.
Шиан... казался ей понятным. И знакомым. А теперь вот напротив сидел молодой мужчина, которого она, на свою беду, все равно не хотела терять. Но этот мужчина был совершенно ей незнаком.
- Я рад, - коротко ответил король и замолчал.
И тишина, обнявшая их двоих, показалась Льер совершенно невыносимой. Она кое-как оторвала глаза от тарелки и посмотрела на Шедара.
- А вы? Как вам спалось, ваше величество?
Он передернул плечами, глянул в упор так, что сердце подскочило в груди.
- Мне не спалось, миледи. Наверное, потому, что вы так и не дали мне толком объясниться. Вчера, видимо, был не самый подходящий для этого момент. Вам хотелось спать.
- Да что здесь объяснять. И так все понятно, - с горечью сказала Льер, - наверное, вам было весело играть со мной... и было смешно смотреть, как я дала волю чувствам. Больше этого не повторится, обещаю вам.
Шедар отставил чашку, положил руки на стол и как будто окаменел.
- Вы... вы в самом деле считаете, что я играл вами?
- А что я должна думать, ваше величество? К чему был весь этот маскарад?
- Я хотел познакомиться с невестой, - все также бесцветно и глухо сказал Шедар, - у меня совершенно не было опыта в общении с женщинами. Когда был жив отец, он занимал меня совершенно иными делами. Я очень редко посещал балы, и почти не... впрочем, все это неважно. Важным было то, что я хотел узнать, на ком женюсь. И еще важным было то, чтобы моя невеста увидела во мне человека, а не просто полено с короной на голове, если можно так выразиться. Надеюсь, я все объяснил?
- Да, - выдохнула Льер.
Она чувствовала, что он говорит правду. Но отчего-то эта правда не сближала их, а все больше отдаляла друг от друга, и от этого болью дергало в груди, а на глазах вскипали непрошенные слезы.
Шедар помолчал, потом продолжил:
- Но если все то, что произошло, не имеет для вас более значения... Возможно, это вы играли? И все то, что было, было всего лишь ложью? Для того, чтобы без осложнений вернуться в Ависию?
Льер расправила плечи. Сейчас... вот сейчас они окончательно потеряют друг друга. Попросту утонут в этих упреках, и уже никогда... никогда не будут вместе так, как это случилось в охотничьем домике.
- Я... - она запнулась, схватилась за скатерть, как утопающий за соломинку, - простите... если обидела, ваше величество... но я... это была все та же я тогда... что и сейчас. И я не лгала... тогда... простите.
Выдерживать его взгляд стало невыносимо. «Бежать, прочь отсюда», - колотилось в висках вместе с пульсом. Льер резко вскочила, стул с грохотом опрокинулся на пол, а она развернулась и бросилась к двери, задыхаясь, захлебываясь в слезах. Прочь отсюда, прочь, только бы не видеть его, не слышать этот мертвый, опустевший для нее голос.
И когда сильная рука резко перехватила ее за талию, Льер сопротивлялась. Извернулась змеей, но была снова крепко схвачена, прижата к жесткому телу.
- Льер! - он крепко держал ее лицо в руках, - посмотри на меня, ну?
- Н-не могу-у-у, - вырвалось вместе с рыданием, - как ты мог?!! Я... тебе верила!
- Я объяснил, как, объяснил, почему,  - жестко ответил Шедар, - посмотри на меня, Льер. Это все тот же я, что и тогда. И я не лгал, никогда не лгал... о том, что чувствовал по отношению к тебе. Точно так же, как не лгу и сейчас. Неужели для тебя это ничего больше не значит? Смотри мне в глаза, Льер. И говори правду.
Она подчинилась. Ее колотил озноб, боль разливалась по телу, но вместе с тем... медленно, беспощадно, внизу живота скручивалась обжигающая спираль.
- Значило, всегда значило, - прошептала она, не отрываясь глядя в темные глаза короля Шедара. Они были темными, как горький кофе, и так же обжигали.
- Так не беги от меня, не отталкивай, - прошептал он. Дыхание с хрипом вырывалось из его губ, таких безумно-желанных, дарящих наслаждение на грани страдания.
Это было одновременно и горько, и сладко. До пресловутых бабочек в животе, до тихого стона оттого, что он так плотно прижимал ее к себе. До совершенно животного желания содрать с него рубашку и оставить ногтями борозды на гладкой коже, а потом отдать всю себя и стать единым целым,  и сгореть, и возродиться из пепла...
И Льер не выдержала. Она впилась ногтями в его плечи и, приподнявшись на цыпочки, укусила за губу.
- Это тебе за то, что обманывал, - выдохнула хрипло и облизнула солоноватую каплю крови.
Комната смазалась вбок, когда Шедар подхватил ее на руки. Потом со стола с печальным звоном покатились чашки и тарелки. Льер откинулась назад, обхватывая его руками за шею, притягивая к себе ближе. Словно в горячечном бреду она ощущала, как комкаются атласные юбки, как с треском рвутся шелковые панталоны.
- Да, пожалуйста, - простонала, окончательно теряясь в обжигающем вихре.
Ее трясло, как в лихорадке. Все, чего она хотела - сейчас и здесь, грубо. Чтоб заклеймил собой и сделал своей уже навсегда.
Они даже не целовались, это куда больше походило на укусы, жалящие и подстегивающие тот огонь, в котором горели они оба. Потом Шедар на мгновение отстранился, тяжело дыша, посмотрел ей в глаза.
- Ты - моя, - жестко сказал он, - запомни. Моя.
- Твоя, - эхом откликнулась Льер, оплетая его ногами, - навсегда... только твоя. Я тебя люблю.
Конец.