ПереКРЕСТок одиночества (СИ)

Встреча с Банрой Безглазой. Правое окно. Получено для передачи четыре зеленых подгнивших яблока. Передать Унгру (левое окно). За услугу получено одно зеленое яблоко. 
Встреча с Махно. Правое окно. Получено восемь пластмассовых пуговиц. Отдано одно зеленое яблоко. 
И таких строчек десятки! Сотни! – если вернуться к верхним листам с непонятным языком! Сотни! И ведь это только середина бумажной кипы. 
Это на самом деле архив, охватывающий очень много лет! Но архив, не несущий ни капли информации личного толка. Сухие финансы. 
Финансы!
Ведомость финансовая!
В тюремной камере одиночного содержания! 
Есть от чего умом тронуться! 
Я перебрал спешно кипу и нашел первый лист с его корявым почерком. Начало его сделок. Время, когда он еще считался зеленым новичком – как я предполагаю. Читая, автоматически начал подсчитывать и прикидывать. И по моим предварительным прикидкам выходило, что неизвестный мне русский мужик, мой пред-пред-предшественник соблюсти свою выгоду умел! Из бумаг отчетливо видно, что каждая совершенная им сделка пусть на кроху, но делала его богаче. Еще я видел, что он предпочитал брать в качестве оплаты золото, серебро, рубли с Лениным, ювелирные изделия. И он избегал брать тряпьем и продовольствием. Иногда он совершал сделку приносящую ему несколько листов чистой бумаги. 
Переворачивался лист за листом. Я всматривался в пометки на краях листов. Там были такие важные для меня пометки как: «Не забыть передать завтра Свену крестик», «Дворянка прибудет к левому окну послезавтра ко второму кормлению» и так далее. 
Из этих пометок выходило, что подобные встречи у узников происходили весьма часто! 
А еще окончательно стало ясно, что тут есть и женщины. Много женщин! 
Одна моя теория с треском рухнула. Я-то думал, что сюда забирают только крепких мужиков средних лет. Но из указанных имен четко видно – не меньше трети деловых встреч узника происходило с женщинами. 
В принципе все логично – если придерживаться системы и не саботировать, то и хрупкая девушка вполне управится с рычагами. Зря я решил, что для подобной жизни подойдут только мужчины. К тому же многие психологи утверждают, что женщины куда легче адаптируются к различным условиям. И в чем-то куда выносливее сильного пола. Не буду спорить. Хотя немудрено допустить ошибку и забросить в камеру женщину на начальной стадии беременности. Вот это жуть… 
Опять мое воображение разыгралось. В условиях одиночного содержания оно стало работать куда лучше. Воистину нет для развития воображения средства лучше, чем лишение всей электроники и полного одиночества. Эта комбинация сотворит чудеса с любым мозгом – даже самым черствым. 
Вот и сейчас я будто воочию увидел тяжело идущую женщину с огромным животом, силящуюся достигнуть очередной рычаг и превозмогая при этом начавшиеся родовые схватки. А вот и роды – страшные, мучительные, разверстый в никем не услышанном крике рот, кровь, плещущая на пол, а в конце жалобный писк явившегося в этот мир младенца… 
Жуть… Надеюсь, что существует какая-то проверка, не допускающая заброс сюда беременных женщин. Очень надеюсь. Помимо ужасных условий жизни, вряд ли кто-то озаботится тем, что доставлять в камеру больше пищи. Даже если пищи хватит на первую пору двоим… ребенок ведь растет… 
Прикинув общий объем ведомостей, я понял, что обеспечен делом на несколько дней вперед – это если просматривать более-менее вдумчиво. Если же захочу изучить все досконально, разобрать каждую запятую и поразмыслить над каждой кляксой – недели не хватит. Отличные новости! У меня полно свободного времени и его нужно занять чем-то полезным. А еще у меня уборка и дальнейшее обследование тюремной кельи. 
Черт… да у меня в тюрьме больше дел, чем было на воле в последнее время! 
Может тот хитрый неприметный мужичок был во многом прав? 
Ладно… почитаем-ка вот эту строку. Тут пишут о передаче третьему лицу двух маленьких пружинок из авторучек. Вот для чего какому-то узнику могут понадобиться две пружинки из авторучек?...
***
Следующие трое суток прошли в непрерывном труде.
Я пахал как проклятый.
Скоблил пол, постепенно продвигаясь все дальше. Сначала добрался до туалета, затем и до перекрестка. Тут работал не так долго, как в «южной» части кельи – пол становился все холоднее. Пульсирующее дыхание стужи буквально опаляло. Одеяло я использовал как пончо. Сверху натягивал клеенчатый плащ, сильно пахнущий мылом и едва-едва заметно мертвечиной. Обмотанные тряпками руки приобрели удивительную сноровку. Я чистил пол с умением профессионального уборщика. Все меньше лишних движений, все больше продуктивности. Квадрат за квадрат очищались, одновременно принося мне порой мелкие полезности и рассказывая свою историю.
Обгорелые и целые спички – с размокшими головками. Кто-то ходил тут во тьме, подсвечивая себе спичками и не догадываясь, что надо дернуть за рычаг?
Еще зубы. Прогнившие и целые. Золотых нет. Только оригинальные. Хотя пара с пломбами. 
Немало костей – рыбьих и птичьих. Когда обнаружил последние, то сильно оживился и с еще большим предвкушением начал ожидать звонка кормильни. И ожидание позднее оправдалось. 
Обломки пластмассы. Сплющенный шарик от пинг-понга. 
Деревянная завитушка, потемневшая и непонятная. То ли была кулоном, то ли обломок чего-то большего. 
Мелкие осколки какой-то электронной платы. Возможно тут шарахнули о пол не ловящим сеть сотовым телефоном. В отчаянии угробил ценный девайс. Стоило ли того? 
Пластмассовый пузырек. Пустой. 
Волосы. МНОГО волос. Светлых и темных, коротких и длинных, кучерявых и прямых. Люди постоянно теряют волосы и если регулярно не убираться в помещении… 
Битое стекло. Больше всего бутылочного – от винных бутылок. 
Экскременты. Кто-то решил не пользоваться туалетом и справлял нужду, где придется. Животное. 
Я не нашел ни одной вещи, которую можно было бы однозначно определить как женскую. Похоже, эта келья всегда была чисто мужской. И, похоже, в этой келье никогда толком не убирались. Картина складывается не слишком приятной. Даже почивший последний владелец тайника не был чистюлей. Ведомости вел аккуратно, а за камерой не следил. Они относились к келье с ненавистью. Или как к рабочему месту. Но не как к дому. А я старательно пестовал в себе мысль, что это мой дом. Пусть временный – но дом! И относиться к нему надо соответственно. Содержать в чистоте и полном порядке. Починить все сломанное. Повысить комфорт. Изучить до последнего кирпичика. Только так и никак иначе. 
Пища. Она была. И было ее достаточно.
Кормили с уже установленной регулярностью – два раза в сутки. Жить можно. За прошедшие трое суток я трижды дернул за третий рычаг. И один раз получил за это очередное поощрение – хлеб, суп, треть бутылки вина и половину тощей курицы, разрезанной вдоль. Курицы! Вот откуда те птичьи косточки найденные мною в углах. Птичку я сожрал с жадностью. Хлюпал, хрустел, сопел, чавкал, облизывал жирные пальцы и обгрызал косточки. 
Курица – единственная моя поблажка самому себе касательно пищи. Полученное еще одно морщинистое старое яблоко я разрезал на ломтики и убрал сушиться. Остатки первого яблока убрал в банку. Надежно закрыл. Нарезал немало сухарей. Следил за тем, чтобы есть достаточно, но при этом всегда оставлять что-то на запас. 
Спорт. Я прогрессировал. Занимался с гирей все дольше. Все легче мне давались упражнения. Все быстрее восстанавливались мышцы после занятий. И снова я следил за тем, чтобы не переборщить со спортом. Никаких травм. Добавил упражнения с собственным весом – приседания, отжимания, пресс. Начал бегать. Мокасины жалко, но мне необходимо кардио, необходимо повысить выносливость. Жаль кеды из тайника мне слишком малы. 
Послания внутри деревянных пробок – таковых не поступало. Пробка была одна – в последней бутылке вина. Но она оказалась цельной, и я убрал ее в общий тайник за лежаком. Однажды пригодится. Туда же спрятал все найденные предметы, могущие однажды оказаться полезными.