Страж (СИ)

Она облизала губы, явно сдерживая улыбку. Затем замерла, как-то лукаво блеснула глазами, осматривая его, и сладко пропела:
— И ваши тоже собрали… Десница Фарданир.
Когда она, хихикнув, скрылась за дверью, Ранзес устало протер глаза, прошептав что-то вроде: «О, Господи!», и двинулся к выходу. Вид у него был крайне раздраженный и уставший. Чего это он? Неужто эта барышня подобное не в первый раз выкидывает? И это не та ли, что к нему в комнату в полотенце ворвалась?
В любом случае, когда он ушел, даже не попрощавшись, мне стало чуточку обидно. Если точнее, задело мое самолюбие, вопящее от того, что меня так просто покинули. Дурость страшная — так думать! Но все равно… Пока я сверлила взглядом дверь, на меня точно так же пялился Ризер. Взгляд у него был уже мягче, он почти смеялся. Надеюсь, его рассмешила вовсе не моя реакция.
— И так, пока Ранзес проверяет свое белье… мы покопаемся в твоем грязном. Ну, рассказывай! Как здесь очутилась?
4
Меня оставили наедине с местным аналогом Большой Советской Энциклопедии вместо того, чтобы адекватно объяснить (хоть бы в общих чертах!) что к чему. Силы читать эту нудятину иссякли уже через пять минут, поэтому я быстро ознакомилась исключительно с основной информацией, как мне сказали, необходимой для существования в этом мире. Сердито отбросив в сторону книгу, я слезла с кровати и направилась к широкому подоконнику. Ну надо же! Пластиковые окна!
За окном были лишь горы и снег. Солнце уже садилось, и с третьего этажа медицинского корпуса я наблюдала, как на площадке у выезда из академии по автобусам рассаживаются студенты моего возраста. Зачем им такая огромная лечебница? Такое ощущения, словно я в районной больнице нахожусь, а не в лазарете при академии. Видимо, травмы здесь — не редкость. Последним в один из автобусов запрыгнул Ранзес с большой сумкой наперевес. Ну вот… теперь, судя по подслушанному разговору, я его не увижу ближайшие три месяца. Он мне понравился как минимум тем, что не раздражал с первых минут. Да, да, высосано из пальца… Если, конечно, не принимать в счет тот факт, что эти придурки использовали меня как приманку.
Глядя на снег малинового цвета, совершенно меняющийся в лучах закатного солнца, я переваривала информацию. И так… Для начала, этот мир — страна, государство — Йордан. Так же известен он как Чистилище, но это понятие малость отличается от того, к которому я привыкла. Чистилище — очень опасное место между мирами, но совсем не такое, где надо переждать, пока бог разберет кого куда — в Рай или Ад. Это, скорее, его чуждый коллапс. Туда попадают самые добрые по природе, заложенной в душе, или самые злые существа после смерти, рождаясь у женщин младенцами и полноценно развиваясь, как обычные люди. Но иногда случаются "сбои" в системе, впоследствии которых рождаются дети (инсиэрты), способные сами выбирать свою природу (добро или зло), не подчиняясь инстинктам. Они обладают определенным магическим даром и их очень боятся (прям как дети вампиров и человеческих женщин из Сумерек…), поэтому уже в раннем возрасте (8 лет) их отправляют в специальные учреждения, где воспитывают и учат контролировать способности. Выпускники таких мест в будущем становятся эспиритами, а самые успешные — десницами. Десницы подчиняются беспрекословно королю и имеют доступ к путешествиям между мирами. Они следят за порядком и состоят в личной страже короля.
В Чистилище есть всего одна страна — Йордан. И, в отличие от других миров, это — не планета, а перевернутый вверх дном над Землей материк с четкими границами. Во главе королевства — йорденлин, как обращаются ко всем представителям королевской семьи.
Мир развит довольно сильно. Есть всего семь главных городов, все остальное, в основном, деревни. "Академии" обычно находятся подальше от населения для их безопасности. Пользуются электричеством, из Земли привозят машины (внедорожники, реже — автобусы), мотоциклы и даже носят земную одежду. Расы отличаются особой одеждой и даже внешностью (добрая — светлые волосы и загорелая кожа, злые — бледная кожа и темные волосы, смешанные бывают какие только не хочешь, и сохраняют внешность из прошлой жизни). Десницы обязаны носить кожаные или что-то типа того вещи во время исполнения долга, при дворе же и ужинах — платья и костюмы.
Правителя выбирает сам мир, каким-то только десницам известным способом. Не смотря на то, что в основном магия выражается в виде дара инсиэрта, существуют так же заколдованные предметы, которые можно использовать уже по своему усмотрению.
На данный момент я — инсиэрт, как и все учащиеся здесь. Судя по всему, Ризер как раз занят тем, что оформляет мне документы и зачисляет к студентам. Когда он вошел, я закрывала окно, и поежилась от пробежавшегося по комнате ледяного сквозняка. Как же здесь холодно!
— Ознакомилась? — спросил он, опираясь на стол и кивая на книгу.
— Уснула, — бесстыдно уточнила я, взбираясь на подоконник. Я так и не переоделась. В пакете, к моему огромному разочарованию, оказалась вовсе не одежда, а пирожок с мясом, картофельное пюре и салат.
— Я тебя внес в базу так, что никто и не подкопается, — довольно усмехнулся мужчина. — Теперь ты — Эсперанта Ризер, моя двоюродная племянница. Все, как и договаривались. Все близкие умерли, я — единственный родственник.
— А вы преподаватель? — с любопытством уточнила я. — Меня дергать не будут, что, мол, из-за родства поблажки получаю?
— Ну что ты! — натурально удивился Ризер. — Я — преподаватель? Не дай бог! Чтоб десница Ризер, да детей учил? Ни в жизнь!
Я уже строила наполеоновские планы. Вот я заканчиваю академию, вот торжественно вступаю на службу в королевский, тьфу ты, йорденлинский двор, вот мочу противников одним махом пальца. Маниакальный смех автоматически вылетел из моего рта, и удержать его я не смогла.
— Десница Ризер… а мне нравится! Намного лучше звучит, чем «десница Михайлова». Только вы это, ну… зовите меня Надей. Это привычнее.
— Ты, я вижу, уже в десницы метишь? Не жирно ли? Хотя нам это как раз и надо.
— В смысле? — напряглась я. Это «нам» толкало на очередную мысль, что меня явно хотят использовать в своих целях.
— Как-нибудь объясню. Позже. Когда Ранзес вернется, — уклончиво ответил он, одарив меня снисходительным взглядом. — Ты, кстати, будешь пока жить в его комнате. А то пока ты не часть учащихся, жильем тебя наделить не получится.
Здорово растерявшись, я опешила. Позвольте, я думала, что уже стала одной из студентов. Разве это не обязательная мера для всех инсиэртов? Было у меня такое ощущение, что это — вовсе не учебные заведения, а эдакие тюрьмы.
— Подождите, а разве я не стала их частью автоматически? — я скрестила руки на груди.
— Нет, — взгляд у него сделался строгим и серьезным. Весь намек на шутливость улетучился. — Прием проходит в последний день лета, как раз когда с практики возвращаются все старшие курсы. Не всех инсиэртов допускают. Если твой дар окажется слишком слабым даже для первого курса, или же — наоборот — слишком сильным, тебя просто устранят. Убьют.
Холодок пробежал по коже. Вот она, первая баррикада! Меня тут же захватила желание доказать, что я достойна, пройти, и в то же время — страх, что ничего не получится, и я провалюсь. Стоило догадаться, что все пройдет не так гладко. Надо будет все же попытаться связаться с шарашкиной конторой, чтобы мне там прислали еще помощь. Я как моральную компенсацию потребую, чтоб их!
Заметив, как меня передернуло, Ризер поспешил огорошить меня хорошими новостями:
— Судя по всему, ты у нас — одаренная не на шутку, так что не волнуйся. Исходя из того, как ты сюда попала, это либо дар божий, либо сама душа у тебя такая сильная. За три месяца, что я здесь буду присматривать за оставшейся малышей, нам тебя надо так поднатаскать, чтобы ты дотягивала до третьего курса. Именно туда тебя должны определить.
— Курс Ранзеса? — я обрадовалась. Перспектива, что там будет хоть кто-то, кого я уже знаю хоть как-то, меня радовала. И я, считай, буду жить в его комнате. Вот это возможность нарыть компромат на преподавателя!