Звезда империи
было видно, что в этом доме живёт большая семья, интересно было – чья.В задней части дома стояло много кроватей, отгороженных от остального пространства занавеской из серой ткани. Кроватей было очень много, наверное, больше десяти, точнее сказать было трудно. В таком доме могла бы жить семья, похожая на семейку Берга. И правда, большой дом, много кроватей, точно это был его дом! А я ещё удивился, увидев его жену и сына, как мне сразу в голову не пришло, что я у него дома? Оставалось только удивляться его гостеприимству, я всегда считал его бездушным чурбаном, в голове у которого крутились только мысли о выгоде.
«Наверное, сейчас все заняты делом, а я тут лежу, пора вставать», – решил я и поднялся с кровати. Вчерашняя головная боль ушла бесследно, голова была необычайно ясная, даже странно было чувствовать в ней такую лёгкость. Точно такая же лёгкость была во всём теле, как будто его подменили, в нём было столько бодрости, что казалось, словно я и не спал пару мгновений назад. Вчерашние события казались сном, даже не верилось, что всё это происходило ещё вчера, легче было бы поверить в то, что это случилось очень давно, так давно, что от всего остались только смутные воспоминания.
Я встал и сделал пару шагов по дому, вглядываясь в окна, в которых не было видно ничего, кроме песчаного берега и синего моря. Теперь знакомое с детства море не казалось мне таким родным, как прежде, оно вообще не казалось значимым для меня. Это было очень странное ощущение, ведь только день назад я не смыслил своей жизни без нашего поселения, нашего залива и рыбалки. Казалось, что моя душа опустела и стала не способна чувствовать, хотя это было не совсем так. Моя душа не опустела, она наполнилась чем-то новым, стала похожей на чистый лист, готовый к тому, чтобы на нём написали новую историю жизни. И я был готов к новому, сам не знаю, почему, но я был готов, абсолютно готов. Я, человек, не решавшийся ничего изменить в своей жизни, теперь чувствовал себя свободным. Наверное, для человека настоящая свобода заключается в том, что у него ничего нет, его ничто не держит на месте и не мешает совершать желаемое.
Теперь надо было обдумать свою дальнейшую жизнь, с самого детства рядом со мной был отец, он был моим наставником и единственным близким мне человеком. Он – всё, что у меня было, без него прежняя моя жизнь не имела смысла, надо было начинать всё заново, с чистого листа. Теперь у меня не было дома – он перестал быть местом, с которым меня что-то связывало. «Значит надо найти себе другой, – твёрдо решил я. – Найти новый дом, новую жизнь, новый смысл в ней, начать жить заново и делать свою жизнь такой, какой она должна быть. Какой она должна быть придётся решать самому, для того, чтобы она была у меня под контролем, а не наоборот». Если человек не станет хозяином своей жизни, то он станет игрушкой в руках судьбы, кем мне быть нисколько не хотелось. Полный решимости, я подошёл к выходу. За дверью меня ждали новая жизнь, новый мир, новая судьба, новый я. Уверенным движением руки я взялся за ручку и толкнул дверь. Снаружи было всё точно таким же: всё то же море, небо и облака, всё было прежним, за исключением одного – за исключением нового смысла, видевшегося мне во всём этом.
На удивление мои мысли относительно будущего не путались, не забивали собой голову, во всём была ясность и определённость. Единственное, что я решил для себя – это было то, что я покину наше поселение и отправлюсь куда-нибудь. Куда именно, не было важно, в любом случае это намного лучше, нежели оставаться на том же месте. Прежняя жизнь мне теперь вообще не казалась жизнью, да и как она может нравиться кому-то? Как она мне могла нравиться всё это время? Копошиться как жук, изо дня в день только и думая о том, как добыть пропитание, обливать своим потом песок у моря, и всё это ради того, чтобы просто не умереть с голоду. Это могут делать и звери, причём намного более успешно, нежели люди. Проживая такую жизнь, жизнь животного, мы лишь существуем. А в том ли смысл жизни, чтобы отжить свой срок, потоптать землю и уйти в неё? Если да, то лучше сразу уйти в неё и не томить себя долгим ожиданием неминуемого конца. А я ведь всегда это знал, всегда чувствовал, что моя жизнь пуста, но, наверное, не решался самому себе признаться в этом из-за слабости и нерешительности, которые не давали мне хоть что-нибудь изменить. Только отец что-то значил для меня, но теперь его уже нет, нет и смысла продолжать такую жизнь, да и жизнь ли это?
Надо было собираться в дорогу, растягивать сборы мне очень не хотелось, поэтому я поспешил к себе в дом. Дома было сумрачно, как и обычно, но теперь сумрак показался мне каким-то холодным, даже стены и потолок казались мне лишними, сковывавшими взор. Как только я мог здесь раньше жить? Это ведь не дом, а конура, хотя в конуре, наверное, должно быть попросторней. Для начала надо было найти вещевой мешок отца, он был очень удобным, хоть и был старше меня. Отец его когда-то купил на одном из рынков Мареля и до сих пор сохранился в отличном состоянии. Он был средних размеров, сшит из двух слоёв грубой ткани, носился он на спине, для этого имелись два кожаных ремня, одевавшиеся на плечи. Он очень удобно закрывался, для этого в верхнем его крае были проделаны несколько дырок, сквозь которые продевалась верёвка. Стоило её потянуть, и горлышко мешка затягивалось. Нигде в доме его не оказалось, значит он скорее всего был в кладовке снаружи дома. Мы её очень редко открывали, потому что она обычно пустовала, все рыболовные снасти хранились в лачуге, а запасных у нас никогда не было. В кладовке оказалось очень сухо, наверное, из-за того, что её стены были хорошенько просмолены. Это, конечно же, была не настоящая смола, которая стоит довольно-таки дорого, а самодельная, сваренная из рыбьего жира и ещё пары-тройки компонентов, о которых я не знал. Мешок лежал на куче хлама, завёрнутый в старую тряпку, накопившую в себе много противной пыли, от которой я громко чихнул. Мешок оказался действительно в отличном состоянии, почти как новый, только немного растянутые кожаные ремни говорили о том, что он прослужил не один год.
Закрывая кладовку, я увидел, как из дома Берга вышел Вик и направился в мою сторону. Предстояло прощание с ним, а этого мне очень не хотелось, поскольку я предполагал, что Вику моё решение не понравится, и он попытается меня отговорить. Я поскорей зашёл в дом и положил раскрытый мешок на кровать. Предстояло в него поместить все необходимые мне для долгого пути вещи, в первую очередь, конечно же, съестные припасы. Зашедший без стука Вик застал меня за перекладыванием лепёшек в мешок.
– Вот ты где, значит, проснулся уже. А мы вчера думали, что ты меньше четырёх дней в постели не пролежишь.
– Со мной всё нормально, – как можно более сухо ответил я.
– Ох, и напугал же ты нас вчера. Когда я тебя не обнаружил утром, сразу понял, что с тобой что-то случилось. Все оставшиеся в посёлке люди отправились на поиски, хорошо, что хоть я знал, куда ты пошёл, поэтому нашли мы тебя быстро.
– Что со мной было? – спросил я, вспоминая то утро.
– Тебя нашли на берегу почти полностью занесённым песком, думали, что ты неживой уже. Весь синий был после этой ночи, да и дыхания не было совсем. Но, как видишь, оказался живой.
Вик покосился на мой мешок, в который я складывал сушёную рыбу и молотое зерно.
– Собрался ты куда-то? – спросил он