В темноте (СИ)

«Надо узнать, кто мой незнакомец, — преисполнился решимости Олег, подбодренный голоском проснувшейся совести. — Либо он примет, что я… Хочу чего-то большего… Да, черт, хочу чего-то большего, чем просто заниматься этим в темноте. Либо мы просто прекратим».
Весь остаток дня прошел как в тумане.
Олег терпеливо вытаскивал из голов первокурсников-вечерников, вчерашних школьников, правила орфографии и пунктуации, на автомате мягко журил, так же машинально улыбался над удачными шутками неугомонного Родионова со второго ряда.
— Вы классный педагог, Олег Власыч, — сказал Родионов в конце пары, сдав работу на проверку, и вприпрыжку помчался за друзьями к выходу.
Олега как током прошибло.
Он резко обернулся, окинув Родионова взглядом со спины, и тут же успокоился. Нет, этот тощий, едва не тоще самого Олега. Кажется, вот-вот порыв встречного ветра унесет.
Незнакомец же высокий, крепкий. Руки у него сильные и мускулистые.
И щетина на подбородке, которая слегка колола кожу, когда незнакомец спускался поцелуями ниже: в такие моменты Олегу, млевшему от прелюдии к минету, требовалось совсем немного, чтобы начать в открытую умолять, вскидывая бедра.
Незнакомец никогда не томил его долго.
«Ну, все!» — смутился Олег, застигнутый нечаянным воспоминанием, и с чувством захлопнул журнал.
Он просидел в пустой аудитории еще час, заполняя бумаги.
Стихли последние шаги вечерников в коридоре, а Олег только с третьим обходом охранника закончил, подхватил привычную стопку и поплелся к лестницам.
Поднялся на четвертый этаж, свернул в аудиторию, еще раз свернул — уже в лаборантскую.
Пощелкал выключателем.
Темно.
Сердце заколотилось быстрее. Олег тихонько, уже зная наизусть, что где стоит, пробрался к столу и положил стопку бумаг на край.
На его плечи тут же мягко опустились руки незнакомца, заставив вздрогнуть. Огладили, притянули ближе.
— Как мой котёнок? — жарким шепотом на ухо, до приятных мурашек и легкого головокружения.
«Стой! — попытался отрезвить себя Олег, но все же повернулся и получил долгий, ленивый и такой нужный поцелуй в губы. — Стой, ты хотел…»
— Хорошо… — пробормотал Олег, позволив незнакомцу вытащить полы его рубашки из-под ремня брюк и легонько размять пальцами ноющую поясницу. Незнакомец всегда удивительно чутко знал, что Олегу требовалось. — М-м-м… Теперь еще лучше…
— Да? — незнакомец уже не шептал, скорее говорил вполголоса. И Олегу почудилось даже, что в его тоне проскользнула подозрительно знакомая ехидца: — А до меня слухи дошли, что тебе плохо.
Незнакомец убрал руки, и Олег растерялся, потеряв его в кромешной темноте.
— Что случилось? — спросил Олег вполовину испуганно, вполовину удивленно.
— Говорят… — голос незнакомца раздался из другого конца лабораторной. Следом послышался тонкий, едва различимый металлический скрип, — …извожу тебя. Нагрузку слишком большую повесил. Ненавидишь меня. Лично никак не подойдешь, чтобы разобраться…
Щелкнул выключатель, темнота резко рассеялась, и Олег замер, как лань в свете автомобильных фар.
Казалось, пару секунд не существовало ничего, кроме ошалелого сердцебиения, от которого чуть не заложило уши.
— А-артём М-михайлович? — выдавил из себя Олег еле-еле.
Голова закружилась уже ощутимо, и Олег, попятившись назад, врезался в диван и шлепнулся на него так, что пресловутая пружина больно врезалась в копчик.
Перед ним стоял, сложив руки на груди, Артём, мать его, Михайлович. Завкафедрой и гроза факультета. В брюках, рубашке с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, с чуть скошенным набок галстуком — неофициальный донельзя, даже чуть встрепанный.
И усмехался.
Голову склонив в неповторимой манере для большего эффекта. Он так обычно на заседаниях выслушивал блеяние Олега, благосклонно кивая в конце и жестом веля отнести отчеты Кате.
«Он узнал! — пронеслось в мыслях. — Что я тут встречаюсь с незнакомцем. И теперь я вылечу с должности со свистом. Поминай как звали…»
Взгляд карих глаз так и прошибал насквозь.
— Ну-с, товарищ, — протянул Артём Михайлович с нотами напускной угрозы во вкрадчивом голосе. — Чем будем оправдывать свое поведение?
— К-как… — спросил Олег сдавленно, — вы смогли с-свет включить?
Артём Михайлович фыркнул.
— Это все, что тебя интересует? — спросил он уже совсем другим тоном.
Мягким, чуть ли не ласково-насмешливым.
Такой пугающий контраст заставил Олега вцепиться обеими руками в подлокотник — мало ли, будут отдирать и за шкирку выкидывать в окно? За разврат на рабочем месте, за то, что в чай утром хотел плюнуть. Черт бы побрал Катю! И ведь знал, что ничего ей доверить нельзя — сразу на хвостике понесла.
— Так как? — спросил Олег тихо, поняв, что терять, по сути, уже нечего.
— Лампочку откручивал и вкручивал обратно, — закатил глаза Артём Михайлович. — Странно, что ты раньше не задался этим вопросом.
Олег удивленно выдохнул.
— Лампочку откручивали? — переспросил глухо. До него постепенно начинало доходить. Крепкий, высокий, с сильными мускулистыми руками и легкой щетиной на подбородке. Голосом, от перемен интонаций которого либо бабочки в животе порхали, либо хотелось забиться под парту и просить пощады.
— Да чего ты к лампочке привязался? — удивился Артём Михайлович. Сощурился проницательно: — Ах, да ты, никак, меня не признал?
Он подошел ближе, встав прямо под лампой.
Свет любовно огладил его ровные черты лица, чуть четче проступившие на ухмылке носогубные складки. Зрелый, уверенный в себе мужчина, точно знающий, как нужно касаться, как нужно целовать и нежить. И почему только Олег не догадался?
Незнакомец.
Точнее, Артём Михайлович. А еще точнее, после того, что между ними случалось по вечерам — просто Артём.
Олег крепко зажмурился.
Черт подери, какой же он непроходимый идиот.
Ложился под собственное начальство, стонал, добавки просил срывающимся голосом. В перерывах между жадными касаниями их губ: «Трахни меня… пожалуйста… пожалуйста».
Наверное, после такого на Олега и вещественных доказательств не надо, чтобы выставить за двери универа. Достаточно будет весомого слова завкафедры.
Только вот Артём, кажется, совсем не хотел его увольнения.
— А я тебя сразу раскусил. Разглядывал ты меня раньше, Олежка. По-особому так разглядывал, пока не решил про себя, что я мудак и зверь. И тебе ведь даже в голову не пришло, что твой незнакомец — я. И что я тебя тоже разглядывал, — сказал Артём совсем близко, и Олег открыл глаза, посмотрев на него снизу-вверх, встретился со взглядом темных глаз. — Такой тихоня прилежный, всю работу делает, что ни повесь, ничего не скажет. Аж зубы сводит… От желания тебя повалить и трахнуть.
— Что? — переспросил Олег неверяще.
— Господи, — покачал головой Артём. Будто едва сдерживался. — Ты почему ни разу не подошел и не попросил с тебя снять часть нагрузки?
— А ты бы снял? — от противоречивых эмоций, что внутри бились, стало не до вежливого «вы». Артём все это время его хотел?
— Конечно, — фыркнул Артём. — Я же думал, ты прёшься от работы как ненормальный. С таким энтузиазмом кивал на заседаниях кафедры, будто почку продашь за дополнительные рабочие часы.
— Так я б-боялся, — невразумительно пробормотал Олег.
Артём улыбнулся.
Просто, без издевки, искренне улыбнулся.
— Дурачок, — сказал он мягко. — А в темноте ты меня совсем не боялся, — Олег вспыхнул, потупив взгляд. — Я же тебе и вечерников поставил, чтобы хоть как-то… подловить после работы. Правдами и неправдами тебя пытался к себе вызывать, когда один был, а ты ни в какую. «У вас есть еще поручения? А то я пойду, мне работать надо, Артём Михайлович».
Олегу казалось, будто ему это все привиделось в бреду.
Заработался, замотался, увидел странный сон, в котором начальство, которым он сначала любовался со стороны, а потом со вздохом отнес в стан натуралов и извергов, вдруг оказалось прекрасным незнакомцем.