НеМир (СИ)
Но я прикусила свой язык, чтобы он не решил распуститься в недопустимый момент, и стала активно махать головой: мол, спасибо за оказанную честь, но я не хочу, и не буду становиться Вашей навеки.
Рэд начал объяснять, что так будет лучше для меня, что так я буду в полной безопасности, что, откуда бы я ни была родом, там не смогли обеспечить мне безопасность, что я оказалась в очень-очень большой опасности, и что в случае, если я даже вспомню, кто я и откуда, он меня туда никогда никому не вернет, потому что это — опасно, и т. д. и т. п.
Я продолжала активно махать головой и жестикулировать руками: мол, Вы такой шикарный мужчина, а я… ну не Вашего поля я ягода…
А сама в этот момент лихорадочно соображала: да у него параноидальный ход мыслей… да слова «опасность-безопасность» лидируют по частоте использования, причем не просто лидируют, а вырываются вперед, оставляя остальные слова далеко позади…
И я, наконец, поняла, что, оказалась со своей амнезией в каком-то специально-экспериментальном дурдоме, в котором Медик, он же психиатр, в качестве лечебной терапии предписывает больным уход друг за другом… Итак, если я имею дело с сумасшедшими, значит, надо быть очень-очень осторожной. Какая же я умница, что молчу, ведь когда молчишь, психи меньше бесятся. Ой, психам же нельзя смотреть в глаза. Опускаем взгляд. Так-с, ведем себя тихо-тихо, ничем не раздражаем Избранного… врач рано или поздно придет, и я попрошу перевести меня в другую палату, либо изменить мне метод лечения.
Когда я выстроила такую чудесную логическую цепочку, мне сразу полегчало, и на слова Вилена: «Да любая бы прыгала от радости, узнав, что станет королевой», — я отреагировала спокойно, ну почти спокойно, потому что не удержалась и одарила его взглядом, соответствующим строке из песни Высоцкого: « сумасшедший, что возьмешь»…
Вилен, как всегда, бодро входит в комнату:
— Рэд, я придумал ей имя. Красавица, как тебе нравится Бэмби? По-моему, тебе оно подходит идеально.
Так, не шевелись, не показывай им ничего ни жестом, ни взглядом… У-У-У, как же хочется покрутить пальцем у виска, аж рука зачесалась… Да где же этот доктор Медик, который разговаривал с психом Рэдом в такой подобострастной форме «Ваше право, Избранный». Хотя, его тактика поведения с больным абсолютно правильная, учитывая то, что с психами всегда и во всем надо соглашаться, дабы не будоражить их воспаленное воображение…
Но, как же я устала сидеть овощем и делать безучастный ко всему вид.
А Вилен никак не уймется:
— Решено, с сегодняшнего дня, ты — Бэмби, раз никто не возражает.
И в этот момент меня озарило: если это — эксперимент, то не может же персонал дурдома оставить даму наедине с двумя огромными мужиками — психами без наблюдения. Эврика, здесь должны быть скрытые камеры, которые в прямом эфире демонстрируют медперсоналу это ненормальное (в прямом смысле слова) «реалити-шоу».
Я смотрю в пол, и слушаю Рэда, который в третий раз объясняет мне:
— Ты только слушай, что мы тебе говорим… Идти — ты идешь, повернись — ты поворачиваешься, сидеть — ты садишься…
Я устала слушать этот бред и, рискуя вызвать в нем вспышку психоза, поднимаю руку, останавливая этот, утомивший меня, ликбез. Нет, все-таки, эти психи совершенно небуйные, так и хочется вслух поблагодарить Медика за правильно подобранных участников эксперимента. Рэд замолчал на полуслове и посмотрел на меня. Точнее, в сторону моего лица, насколько я могу судить по расположению его подбородка, на который смотрю в данный момент. Я же девушка с амнезией, а не с ума лишением, так что смотреть ему в глаза не собираюсь. Жестом показываю, что мне надо принести то, чем писать и то, на чем писать. Вилен через минуту протягивает мне пластиковую дощечку и прикольный (стеклянный — я таких раньше не видела) то ли маркер, то ли фломастер с губкообразной крышечкой. Я так понимаю, что назначением этого колпачка является стирание слов с дощечки. Вот и ладненько, что Вилен принес не просто бумагу с ручкой — мне теперь не придется делать лишние движения, смывая в унитаз то, что я собираюсь написать.
Я рискую во второй раз за сегодня, показывая Рэду и его брату ( или не брату — кто их разберет, хотя внешнее сходство склоняет меня к выводу о том, что они-таки состоят в фамильном родстве)оставить меня одну в комнате. Какие покладистые… Да, Медик, премия уже у тебя в кармане. Какими же лекарствами ты их пичкаешь, чтобы сделать из них таких послушных «мальчиков-зайчиков»? Если эти медикаменты даже из психов делают настоящих джентльменов, то насколько же благотворно они будут влиять на мужчин с ненарушенной психикой… Ну, где вы видели мужиков, которым жестом показываешь на дверь, и они беспрекословно выходят из комнаты… Ой, идея, Медику надо использовать этот эксперимент в качестве рекламы этих препаратов. Да все женщины выстроятся за ними в очередь, и будут подсыпать их своим мужикам в пищу, в результате чего «жить станет лучше, жить станет веселее». Так, это я что-то отвлеклась.
Пишем: «Doc. I need to talk to you. Immediately.» [1]. Затем я с этой табличкой подхожу к каждому углу комнаты, подпрыгиваю, высоко поднимая ее над головой (на всякий случай, а вдруг камеры высоко расположены). Потом быстренько стираю губкой написанное, и сажусь на кровать с невинным выражением лица.
Рэда не было довольно долго. Вернувшись, он увидел чистую дощечку, лежащую рядом со мной:
— Что, так и не вспомнила буквы? Это ничего… ты же, может, вообще их не знала. Но, если захочешь научиться читать — писать, то я договорюсь с Виленом. Из него учитель — получше, чем из меня…
И… гладит меня по голове… Ну, точно — дурдом…
Уж полночь близится, а Медика все нет…
Лады, пора на боковую — утро вечера мудренее.
Как только я пообедала, Вилен настойчиво еще раз попросил меня вести себя сегодня, как подобает послушной девочке:
— Бэмби, мне тоже не нравится эта идея Рэда. Но он — Избранный, и никто не смеет перечить ему, никто не может проявить непослушание по отношению к нему. Ты должна пережить этот день, и при этом не дать повода присутствующим на Церемонии сомневаться в непогрешимости решения Избранного жениться на тебе. Бэмби, я тебя умоляю — без фокусов. Ты целый день будешь в центре внимания. Долгие годы люди будут вспоминать эту свадьбу, смакуя каждую ее деталь. Я понятия не имею, о чем ты думаешь, что ты вообще понимаешь из происходящего… Пожалуйста, кивни, что ты услышала мои слова, и что их смысл дошел до тебя.
Мне кажется, что шутка затянулась… Но, я же решила, что моим девизом является фраза «Не потревожь психа, находящегося рядом с тобой», так что надо выражать согласие.
Киваю. Вилен вздохнул с облегчением, и я в очередной раз подивилась многогранности его болезненных фантазий, и тому, насколько прогрессирующим психическим расстройством он страдает. Вилен не только искренне верит в то, что говорит, но и в своих фантазиях волнуется за репутацию брата.
Он спрашивает меня:
— Ты сможешь сама надеть платье? Может, тебе помочь?
Я замотала головой. Вилен тут же ненадолго выходит из комнаты.
Возвращается с серым мешком, который аккуратно перекинут через его руки. Эти психи что, хотят одеть меня в мешок, проводя свою «церемонию»? Я сразу представляю себе то, как они делали в нем прорези для головы и для рук с помощью… Стоп… С помощью чего? Колющие и режущие инструменты в дурдоме не выдают даже самым спокойным больным.
Пока я рассуждаю о том, как будет до колик в животе смеяться медперсонал, наблюдая за «невестой», одетой в мешок, Вилен аккуратно перехватывает одной рукой его край и вытаскивает из него… ослепительно-белые кружева. Он бережно кладет ЭТО на диван и улыбается:
— Фух, ты себе даже не представляешь, чего мне стоило заполучить его. Никогда не думал, что это настолько сложно — выбрать фасон, материал, швею-модистку.