Высокий, Загадочный и Одинокий (ЛП)

– Они же помогали людям? – спросил Джошуа.
Ефраим вздохнул
– Не совсем. Большинство были коррумпированы.
– А сегодняшняя полиция не коррумпирована? – спросил Девид.
Ефраим проигнорировал его. Он был сосредоточен на женщине, которая сидела слева от него и наблюдала за ним и ждала.
– Тебе нужно кое-что понять, Джошуа. В те времена дела обстояли иначе. Власть и деньги правили всем. Они были выше закона. Полицейские с Боу-Стрит, были организованы в отряды, чтобы управлять массами и обеспечивать безопасность знати. Если знатный человек нарушал закон, это считалось лишь хорошей сплетней. Дворянин, скажем к примеру герцог мог убить свою жену, и никто не мог ничего с этим поделать. Об этом только говорили. Если у этого человека были дети, его поступок мог только уменьшить их шансы на выгодную женитьбу, потому что хорошая семья не захотела бы связываться с подобным скандалом.
– Плохо, – сказал Джошуа, – Значит, они защищали знать?
Ефраим кивнул.
– И тех кто мог заплатить. Их можно было нанять. Они по большей части искали бедных или выполняли обязанности частного детектива. Богатые семьи нанимали лакеев охранять собственность. Они использовали лакеев, чтобы вершить собственное правосудие.
– Кто защищал бедных?
– Никто. Они были на милости магистрата и правительства. Если их каким-то образом обидели аристократы, не было никакой возможности добиться справедливости. Они могли апеллировать к судье, но те всегда находились на стороне вельмож. Они не стали бы портить отношения с равными себе по положению.
– Коллегами?
– Дворянами.
– О! А у них были тюрьмы?
Медисон увидела как Ефраим сильно сжал руками край стола.
– Что-то типа того. Камеры были маленькими, переполненными, с нечеловеческими условиями. В некоторых небольших районах использовались подземелья для содержания преступников.
– Круто!
– Что они делали с людьми в подземных тюрьмах?
Медисон увидела, что руки Ефраима дрожат, затем он опустил их себе на колени, но они все равно дрожали. Что с ним не так? Она осмотрелась и была удивлена, что он безраздельно владел всеобщим вниманием.
– Мировой судья был властью сам по себе. Чем дальше от Лондона он был, тем большей властью обладал. Он мог приказать схватить мужчину, женщину или ребенка на улице и бросить их за решетку. В основном он выполнял приказы знати, но по большей части был самым высокопоставленным вельможей в округе.
– Невиновных людей бросали в клетки?
– Да.
– Ну, а что если они доказывали свою невиновность?
Ефраим невесело хмыкнул. Медисон наблюдала за тем, как его руки сильнее задрожали. Что-то его расстраивало. Не задумываясь она дотянулась до него и накрыла его руку своей. Его руки почти сразу перестали дрожать, но он на нее не смотрел. Вместо этого он продолжил говорить.
– Им было все равно. Ты находился в камере пока кто-нибудь не заплатит за тебя или кто-то кто выше и у кого больше власти выскажется в твою защиту. Ты умирал от голода и жажды. Если тебе повезет тебя могли поместить в камеру с небольшим отверстием для окна, чтобы ты мог считать дни. Самым худшим было находится в камере без света. Дни и ночи проходили, но ты не мог следить за их сменой. Было мучением не знать, как долго ты был в камере. – Он говорил так словно лично знал, каково это. Она могла чувствовать отчаяние в его словах. Медисон не заметила как он ласкал большим пальцем ее руку, пока говорил. – Если ты достаточно умен, то мог считать часы по звуку того, как менялась смена охраны или понять, что пришла ночь благодаря крысам.
– Крысам? – спросила миссис Эдл, в ее голосе звучал ужас.
– Крысы редко выходят днем. По большей части они появлялись ночью, когда стражники спали и никто не ходил по коридорам со свечой или масляной лампой. Крысы ненавидят свет.
– Как заключенные избавлялись от крыс? – спросил Джошуа.
Ефраим перевернул руку так, чтобы он мог сплести свои пальцы с пальцами Медисон. Продолжая водить большим пальцем по ее коже, он был удивлен тем, что мог быть так близко к ней и при этом контролировать свой голод, даже с тем что ее кровь взывала к нему.
Он не хотел ничего больше, чем вкусить ее, но он контролировал себя.
Время от времени его клыки начинали опускаться из десен, и он проводил языком по ним, пряча их снова. У нее было так много власти над ним, а она даже об этом не знала.
– Если бы ты пробыл там достаточно долго, ты бы молился о том, чтобы пришли крысы, – сказал он небрежно.
– Почему? – спросил Бред.
– Еда. Стражники не давали много еды, не достаточно, чтобы выжить и, за редким исключением, семьи не могли позволить себе кормить родственника в камере. Крыса обеспечивала пропитанием – жидкостью из крови и из мяса.
– Отстой! – друг Джил сказал.
– Итак, они просто сидели в своих камерах? – спросил Джошуа.
– Нет, их часто выводили из камер стражники ради развлечения или мировые судьи для наказания.
– Что они делали?
– Заключенных секли, били палками, мучали всеми возможными способами или убивали. Большинство не переживали побоев. В раны попадала инфекция и обычно так они умирали, если только голод не настигал их первым.
– Как печально, – сказала одна из женщин.
– Хреново! – прямо заявил Джошуа.
Девид засмеялся.
– Он шутит. Не было так плохо и со знатью было совсем не так. Вельможи хорошо заботились о людях ниже себя. Прежде всего они были основой общества. Они хотели бы, чтобы рабочие были довольны, поэтому они обеспечивали их.
Медисон увидела, как Ефраим сжал челюсти.
– Ты действительно в это веришь?
– Да, я годами изучал это.
Ефраим отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.
– Ты – экперт. – Он поднял свою вилку и продолжил есть.
Через минуту все вернули внимание к своим тарелкам. Медисон могла сказать, исходя из выражения их лиц, что они доверяли и верили Ефраиму. Она посмотрела на свою руку, где ощущала тепло. Она все еще могла чувствовать огненный след там, где он ласкал большим пальцем ее кожу. Всю руку покалывало от его прикосновения. Что же он за человек?
Девид мог держать ее за руку и все, что она чувствовала, это дискомфорт. Ей не нравилось, когда он к ней прикасался, но он был вежливым и внимательным. Если быть честной, можно сказать, что он был немного грубоват. Она знала из своих собственных исследований, что Ефраим прав. Судебная система в те времена не была гуманной.
Все ели, но продолжали посматривать на Ефраима, надеясь, что он снова заговорит. Джошуа придвинулся к нему.
– Ты в порядке?
Ефраим выдавил улыбку.
– Я в порядке.
– Я верю, что ты знаешь, – сказал Джошуа громким шепотом.
– Спасибо. Ешь свои овощи. Я слышал твоя бабушка испекла шоколадный кекс.
Джошуа накинулся на еду. Мальчик любил кекс. Ефраим ел медленно и не поднимал глаза. Медисон заметила, что бабушка за ним наблюдала. Она выглядела обеспокоенной.
– Джошуа, я собираюсь отвезти твою сестру в Бостон на следующих выходных. В музее будет выставка, посвященная искусству девятнадцатого века, если хочешь, можешь поехать. Она посвящена тому, какой была жизнь в те времена, если тебе интересно.
– Нет, спасибо. Я лучше снова поеду на рыбалку с Ефраимом, – сказал Джошуа, не отрываясь от тарелки.
Ефраим кивнул, глядя в свою тарелку, пока двигал по ней еду.
– Ты всегда можешь присоединиться ко мне, если твоя бабушка и Медисон не против.
– Почему он не спросит свою мать? – спросил Девид, в замешательстве.
Медисон открыла рот, ей действительно нужно было сказать ему правду, когда открылась дверь в столовую.
– Мне так жаль, что я опоздала. Один из барменов позвонил и сказал, что болен и… Девид? Что ты здесь делаешь? Кристал везде тебя ищет!
– Кто такая Кристал? – спросил Джошуа.
Девид открыл рот и затем закрыл. Все смотрели на Девида и Кенди.
– Кристал, конечно же девушка Девида. Она работает со мной в эээ… клубе