Паруса желаний

— Я не знаю, что со мной происходит, — честно призналась Эдна. — Но одно я знаю твердо: я не хочу никуда убегать.
— Почему? Так было бы правильнее. Или это бунт против твоей семьи?
Она уставилась на него. Но когда она поймала его взгляд, то заметила в его глазах искорку неуверенности. Этот сильный человек был, оказывается, уязвим.
— Я не бунтующее дитя, Юджин, — сказала она наконец. — Моя семья к этому не имеет никакого отношения. И даже дядюшка Бен здесь ни при чем. — Она прижала руки к его груди. — Я твоя, и только твоя.
Она снова почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Но он решительно сжал челюсти. Она удивленно взглянула на него: неужели он хочет заставить ее отказаться от него, пойти на попятную?
— Ты пользуешься противозачаточными пилюлями?
Да, подумала Эдна, он пытается быть циничным, низвести все до простой физиологии. Возможно, даже не с целью отпугнуть ее, а просто заставить опомниться… Она поборола стыдливость и ответила:
— Нет. Не вижу в этом необходимости.
Лицо Юджина оставалось жестким, но под ее руками бешено колотилось его сердце. Лихорадочный пульс выдавал его с головой. Внезапно до Эдны дошло: если бы он хотел прекратить их отношения, ему надо было просто сказать, что он не желает ее. И тогда она покинула бы его, отступилась, пытаясь спасти остатки своей гордости. Но он не сказал этих простых слов. А его сердце продолжало отбивать гоночный ритм.
— Это не твоя забота, Юджин, — сказала она мягко. — Люди сами принимают свои решения. Я уже сделала выбор. Теперь твоя очередь.
На какую-то долю секунды он закрыл глаза, вздохнул глубоко, пытаясь успокоиться. А потом в упор посмотрел на нее.
— Хотел бы я знать, — заговорил он грубовато, — что будет, если я припру тебя прямо здесь, в переборке?
Эдна вспыхнула, все ее деланное хладнокровие мгновенно улетучилось. Тело обдало жаркой волной. Сильные руки подхватили ее и подняли.
— Клянусь, ты докажешь сейчас, что решение твое твердо! — яростно пообещал Юджин.
  
8
 
Когда быстроходный парусник разрезал волны, Эдне чудилось, что они парят над водой. Но только сейчас, плененная руками и губами Юджина, она испытала истинное ощущение стремительного полета.
Он был неутомим, лаская каждый дюйм ее тела. Она вскрикивала от наслаждения вновь и вновь, когда он отыскивал эрогенные зоны и целовал, целовал выемки под коленками, ягодицы и копчик… А когда он наконец обрушился на нее всей своей тяжестью, она судорожно вцепилась в него руками, и он не успел даже попросить, а она уже раскрылась в отчаянной жажде соития.
Однако он медлил, и пауза показалась ей чудовищно долгой. А Юджин неловко открывал пакетик из фольги, который достал откуда-то из укромного места в изголовье. И лишь намного позднее Эдна все поняла и оценила. Ее била дрожь от его градом сыпавшихся поцелуев. И вот она почувствовала, как он осторожно коснулся ее твердым теплым фаллосом… Но опять выжидал, проводя медленными ласкательными движениями по ее лобку, словно все начинал по новой. И страстно шептал нежные слова.
Она вздрагивала всем телом, потрясенная неприкрытостью своих сексуальных желаний, прижималась к нему в безмолвной мольбе заполнить невыносимую пустоту… Его рот снова вернулся к ее упругим грудям, едва касаясь, чуть поддразнивая острые соски… И ее тело изогнулось в судорожных конвульсиях, а руки девушки скользнули вниз по гладкой мускулистой спине к бедрам, пытаясь поторопить его, а он все еще сдерживался… Сквозь пелену удовольствия она чувствовала, как растет в ней желание. Он превратил ее в неистовое существо, заставил стать ненасытной дикаркой…
Тяга к необузданной свободе любви потрясала ее, но он входил в нее так медленно, так осторожно, что она готова была убить и его, и себя…
— Пожалуйста, Юджин… — простонала она.
Его прерывистый, почти со всхлипами ответ подсказал ей, сколько усилий он затратил, чтобы сдержать себя.
— Не хочу… сделать тебе больно.
— Господи, ты просто убиваешь меня своей медлительностью, — выдохнула она со стоном, а ее пальцы впились в напряженные мышцы его ягодиц.
И тут он диким, необузданным движением вошел в ее лоно, она полувскриком-полустоном выплеснула свою радость от чувства наполненности.
А он ритмично задвигался, притискивая ее к ложу. Мышцы его тела переливались, когда он вновь и вновь погружался в нее. Его ноздри раздувались, когда он откидывал назад голову. Волна за волной накапливался, рос жар в ее теле… И она шептала его имя, сгорая в этом огне. Губы Юджина изогнулись в яростной улыбке мужского самодовольства. Он слегка сдвинулся, продолжая оставаться глубоко внутри нее, потом приподнялся над ее телом. Ее глаза расширились от наслаждения, когда она опять почувствовала, как его тело переплелось с ее.
— О, Юджин!..
Она выкрикивала его имя снова и снова, пока благостная легкость не охватила ее тело. Он лежал неподвижно, а когда она ослабила объятия, то вдруг поняла, с каким трудом он сдерживал себя, — он весь дрожал от напряжения. Но стоило ей расслабиться, он повторил сладостное скольжение, отчего заплескались в ее теле маленькие волны удовольствия.
Он издал приглушенный стон, прижался бедрами к ее бедрам, глубоко вонзаясь в нее. Каждая мышца его тела снова напряглась, голова откинулась назад, а тело изогнулось дугой. О, ни на что в мире она не променяла бы эту неистовую радость обладания им. И наконец все кончилось…
Наступило блаженное состояние покоя.
— Ты оказался прав. — Эдна устроилась поуютнее у него под боком. — Я, определенно, сейчас в себе уверена.
Он удовлетворенно хохотнул.
— Тебе не следует быть таким бессовестно самодовольным, — проворчала Эдна, скорее в шутку, чем всерьез.
— А что, я на самом деле так выгляжу?
Он улыбнулась в темноте, забавляясь его наигранно невинным тоном.
— Да. Но я ничего не имею против. Ты и должен быть самодовольным типом. Иначе как бы ты заставил меня почувствовать то, о чем я даже и не подозревала? Открыть во мне такое, чего я про себя не знала?
— Да и я… кое-что обнаружил насчет собственной персоны, — сказал он после долгой паузы. — Я не знал, что способен на такое сильное чувство…
У Эдны вырвался вздох облегчения. Его осторожное признание польстило ее самолюбию.
Она начала снова поглаживать его грудь, наслаждаясь прикосновением к гладкой теплой коже, в то время как он перебирал ее волосы длинными сильными пальцами и остановился, лишь когда Эдна коснулась шрама на его животе.
— Юджин…
— Ты думаешь, наверное, что заполучила на меня все права.
Эдна оцепенела, так неожиданно холодно прозвучали эти слова, и незаслуженная обида захлестнула ее сердце. Она попыталась отодвинуться в сторону. Но рука Юджина крепко прижала ее к своему боку.
— Мне жаль, — извинился он. — Я не хотел тебя обидеть. Прозвучало грубо, но этот шрам — часть моего прошлого… И мне трудно спокойно говорить… Это было так… — У него вырвался подавленный короткий вздох. — Я уже рассказывал тебе, что приобрел контрольный пакет акций компании Вениринга и собирался встретиться с моими вкладчиками, чтобы известить их о новостях…
Он поежился, как будто нежные пальчики Эдны, гладящие шрам, причиняли ему боль. После недолгой паузы он продолжил рассказ, но уже ровным решительным тоном.
— Я встал из-за бюро, за которым работал, взял пальто с вешалки, наклонился, чтобы поднять кейс… и упал на колени. Крови я потерял много, — продолжал он, видно решив раз и навсегда покончить с историей со шрамом. — Моя секретарша заметила меня не сразу лежащим на полу без сознания и подумала, что я мертв. Но «скорую помощь» вызвала, и доктор мне сказал, что, если бы она обнаружила меня десятью минутами позже, я бы на самом деле был трупом.
Руки Эдны порывисто обвились вокруг его шеи, и она крепко его обняла.
— Получилось так, что я заработал прободение язвы. Врачам изрядно пришлось повозиться со мной. Оперировали второпях, поэтому рубец такой некрасивый.