Паруса желаний

Все эти рассказы, хотя и смущали, но ничуть не пугали Эдну. Хотелось бы знать, что могло заставить ее так тосковать о дальних странах. И еще — Юджин желал бы разгадать, о чем она думала в тот день, когда впервые была на яхте и ее лицо вдруг стало ярко-красным, как хвост Пирата.
Наконец он дал ответ на ее вопросы о ближайших своих планах.
— На сей раз мы с Пиратом отправимся к берегам Новой Зеландии. А может быть, наметится и что-то другое.
Эдна едва заметно вздохнула.
Минуло несколько дней, и Юджину удалось получше узнать эту мечтательную фантазерку Эдну Лайтвуд. Он наконец заметил, как странно она на него смотрит. И насторожился. В его голове словно прозвучал предостерегающий сигнал, как склянки корабля возвещают о конце вахты.
Как-то они коснулись в разговоре истории о бунте на корабле, когда моряки самовольно высадились на одном из островов и пополнили туземное население родившимися от них ребятишками.
— Предполагаю, — заговорил он медленно, — Ты считаешь, что моряки, которые подняли бунт на корабле из-за того, что у них не было возможности заниматься, ну как бы сказать, любовью, заслужили только осуждение?
Она покраснела и опустила глаза.
— Мы ведь не обсуждаем мои мысли?
— Но ты так думаешь. А я думаю, что каждый должен решать сам за себя, что ему делать и как себя вести. И самое первое, о чем можно попросить других людей, это чтобы тебя оставили в покое.
Резкие слова и грубоватый тон заставили Эдну нахмурить брови. Юджин тут же пожалел о сказанном. Уж слишком явным был намек на то, чтобы не покушались на его свободу.
Да, Бен говорил ему про быстрый и острый ум племянницы, который трудно предположить у такого тихого я робкого существа. А теперь он сам в этом убедился. Но чего он не может понять, так это того, как ей удается проникнуть в его душу? Она откуда-то все знает, в этом ей помогает, по-видимому, прирожденная душевная чуткость.
— Какого черта я не могу держать рот на замке? — пробормотал он себе под нос.
— Это я виновата.
Юджин удивленно заморгал.
— Чего, чего?
Эдна пожала плечами.
— Не удивляйся. Просто люди привыкли открывать мне душу. Дядя Бен говорит, это потому, что я умею слушать. — Она улыбнулась странной печальной улыбкой. — По крайней мере, дяде нравится хоть что-то, чему меня научили родители.
— Так они научили тебя прислушиваться к мнению людей?
Она скорчила гримаску.
— Ну, если говорить правду, не совсем так. Просто они внушали мне, что, если ты не можешь высказать ничего разумного, лучше помолчать и послушать других.
Хороши же у нее родители, подумал Юджин. По крайней мере мои предки научили меня задавать вопросы. Правда, им всегда не нравились мои ответы, особенно когда я повзрослел. Ну и ладно. Я и стал тогда задавать вопросы самому себе.
— Ты полагаешь, — осторожно заговорил Юджин, взвешивая каждое слово, — что ты именно такая?
— Ну, не совсем, — уклончиво ответила она и слегка нахмурилась, подыскивая объяснение. — Знаешь, я думаю, что я не очень глупая. Но иногда чувствую себя какой-то опустошенной, как будто внутри меня — вакуум, ничего нет, потому что я никогда нигде не бывала, ничего интересного не видела, ничего особенного не совершила. И, видимо, поэтому другие люди пытаются заполнить эту пустоту и становятся разговорчивыми со мной. Как ты, как дядюшка Бен, как дети в библиотеке.
— Ты… учительница? Или что-то в этом роде? — Ему было наплевать, как невежливо он переменил тему.
Но Эдна не обиделась. Она сама обрушивала на него такую лавину вопросов, что он просто не успел поинтересоваться ее жизнью, а ей не хотелось откровенничать.
— Я библиотекарь в начальной школе. Городок расположен всего в нескольких милях отсюда.
Конечно, конечно, подумал Юджин. Куда еще она могла бы бежать от семейки? Где еще бывает спокойнее? Ведь дома такая душная атмосфера! Куда еще она могла обратиться, как не к книгам, в поисках ответов на мучившие ее вопросы?
— Библиотекарь, — сказал он. — Звучит довольно мило…
В ответ на его реплику она рассмеялась.
— Слушай, не подтрунивай надо мной. Я знаю, для таких, как ты, «библиотекарь» — это серая скука, пыль, застойный воздух, нечто навек застывшее и неживое. Это не совсем так. Я могу рассказать тебе о своей работе, если ты не торопишься…
Эдна пристально смотрела на него, и он снова ощутил странную напряженность во всем теле. Она между тем продолжала:
— Ты такой гибкий, быстро двигаешься, так ловко со всем справляешься, что невозможно представить тебя спешащим и суетливым. И в то же время такая работа, как моя, тебе бы не подошла.
Допустим, у него неплохо с координацией движений. Он ведь бывший атлет и даже успешно выступал на спортивных состязаниях в школе, пока отец не решил, что это совсем не то, чем он должен заниматься в жизни. Но Юджин не желал бросать спорт, и потребовалось три года плавания в одиночку, чтобы снова обрести внутреннее равновесие и сохранить отличную физическую форму…
Видимо, она идеализирует меня, пронеслось у него в голове. Хотя это вполне естественно для ее возраста. Она молода, ей двадцать четыре, а разница у нас все же десять лет. А по жизненному опыту — дистанция между нами потянет на целое столетие. Да, человеку, испытывающему тоску по далеким сказочным странам, он кажется романтичным. Проклятье!
Нетерпеливое страстное расспрашивание, та зачарованность, с которой она слушала его рассказы! Что же это такое? Неужели она создала в своем воображении этакого героя, плавающего вокруг света, совершающего смелые поступки, жаждущего романтики и приключений? Несоответствие мечты и реальности может оказаться губительным для любой души, а тем более для той, которую заточили в клетку.
— Так в чем же состоит работа библиотекаря? — спросил он небрежно. — Ну, кроме выдачи книг.
— На первый взгляд наша работа действительно выглядит однообразной. Инвентаризация книг, регистрация поступлений, может быть, и скучноваты.
— А чем еще ты занимаешься?
Она с сомнением взглянула на него, размышляя, готов ли он выслушивать историю ее жизни.
Юджин и сам не понимал, зачем ему все это. Но ему было просто необходимо убедиться, что не вся жизнь девушки подчинена строгим правилам, внушаемым ей родителями.
— Я закупаю книги для библиотеки, хотя для приобретения литературы необходимо одобрение попечительского совета школы, который находит самые странные причины для отказа. Представляешь, один из попечителей вздумал запретить чтение в нашей школе «Приключений Гекльберри Финна».
— Готов биться об заклад, что ты сражалась с ними до последнего патрона?
Ее карие, с золотистой искоркой глаза засветились гордостью.
— Да, я победила.
— Поздравляю!
— Благодарю. Но самое радостное в моей работе, когда какой-нибудь мальчуган, переступивший порог библиотеки буквально «под палкой» учителя, пристрастится к книжкам. Я люблю посидеть рядом с моими маленькими читателями, поговорить с ними, выяснить, чем они увлекаются за пределами школы, а затем открыть им чудесный мир книг, помочь выбрать желаемое. Ничто на свете так меня не радует, как вид склоненного над книгой мальчишки, которому всего неделю назад была ненавистна даже сама мысль о чтении и который вдруг зачастил в библиотеку, прося книжку то о лошадях, то о приключениях на море и на суше.
С каким увлечением Эдна рассказывала ему обо всем этом!
Впервые за время их знакомства Юджин почувствовал, что под спокойной, неброской внешностью кроется интересная личность.
Да, Бен, мысленно обратился он к отсутствующему другу, тут заполыхает целый костер, если ей удастся вырваться на свободу.
— Ты любишь свою работу, не так ли?
— Да. Очень. Поэтому и не увольняюсь. — Она вздохнула. — Конечно, это не основная причина. По правде говоря, у меня нет выбора. Я больше ничего не умею…
Нет выбора? Он сам когда-то думал, что очутился в таком же положении.