Сердце огня и льда. Леди (СИ)

В свою очередь Беван поведал, как прошла наша спасательная операция, после секундной заминки рассказал о Веледе, дожидавшейся нас в ледяной комнате. Я же поделилась тем, что произошло в самой комнате, между мной и девушкой. Рассказала о нашем с Норданом сне, о своих догадках и предположениях, о том, что Нордан отмёл мысль, будто отцом Веледы может быть кто-то из действующих собратьев. Дрэйк согласился с Норданом, уточнив, что Веледа появилась при Рейнхарте всего несколько месяцев назад и сразу была представлена как секретарь старшего собрата. Что живут они вдвоём, не считая прислуги, в небольшом особняке неподалёку от дворца. Более Дрэйк ничего о девушке не добавил, лишь бросил на Бевана взгляд короткий, выразительный, и я без слов поняла, что Веледу считают любовницей Рейнхарта. Беван нахмурился, но всё же вернулся к главной теме беседы.
– Итак, – Беван посмотрел на напольные часы в углу гостиной, – через пару-тройку часов Рейнхарта ждёт ещё один сюрприз, который вряд ли порадует его, да и всех оставшихся в братстве, а у нас будут ещё плюс двое.
– Что ж, надеюсь, Гален и Вэйдалл не подведут, – заметил Дрэйк сухо.
– А куда им теперь деваться? – улыбнулся Беван беззаботно. – Времена нынче не те, что три года назад, и если начистоту, то тогда вас всех тут накрыли из-за тебя, Дрэйк. Если бы не нападение керы, если бы не твой интерес к спискам послушниц храма, если бы не внимание наследницы к Шелли, то, быть может, вам удалось бы подольше прятать ваш драгоценный цветочек. А так старшие сложили два и два, прислали проверяющего, тот сразу почуял привязку и вот мы имеем то, что имеем. Теперь же, как мне Вэйд писал, не дай Кара слишком часто выходить в свет с девушкой, если это не является частью задания или партии. Рано или поздно засекут и пришлют проверку, выяснять, нет ли на означенной девушке привязки. Гален так пару раз развлекался – находил какую-нибудь девицу сомнительного происхождения и начинал брать её с собой на все светские мероприятия. Возился с ней как с куклой, одевал, драгоценности дарил и даже иногда пылко влюблённого изображал. Через месяц объявлялся кто-то из старших с ревизией. При ближайшем рассмотрении, естественно, становилось ясно, что привязкой там и не пахнет, да и девица превратилась в недевицу задолго до Галена, но сам факт повышенной озабоченности старших данным вопросом говорит о многом. Поэтому в Вэйде можешь не сомневаться: он печётся о безопасности своей сирены не меньше, чем ты о безопасности Шелли.
– А Норд? – спросила я.
– Возможно, Веледе что-то известно о хобби Рейнхарта, – предположил Беван.
– Ты собираешься встретиться с ней? – уточнил Дрэйк.
– Да. У тебя имеются какие-либо возражения?
– Нет. До тех пор, пока ты будешь соблюдать осторожность и не станешь подставляться по глупости.
– Благодарю за доверие, учитель, – парировал Беван иронично.
Сидя на подлокотнике кресла, я опустила вдруг взгляд на пальцы Дрэйка. Мужчина не отпускал меня полностью, продолжая держать хотя бы за руку, и сейчас, рассматривая собственные пальцы в его правой ладони, сжатые несильно, бережно, впитывающие его тепло, я отметила неожиданно, что перстня братства нет.
– Дрэйк, где твоё кольцо? – удивилась я.
Мужчина скользнул взглядом мимолётным, равнодушным по своей руке, по указательному пальцу правой, где прежде всегда был надет перстень.
– Оставил Рейнхарту.
– Значит… – начала я растерянно и умолкла.
– Значит, – подтвердил Дрэйк, улыбнулся мне сдержанно, уголками губ, но огненный всполох в глазах сказал больше, затопил сердце радостью.
Через пару часов проснулась Лиссет, немного помятая, плохо понимающая, что произошло, но невредимая.
Из вечернего выпуска «Столичных вестей» мы узнали, что ранним утром в императорском дворце случился пожар, сгорел один из нежилых корпусов.
* * *
Веледа
Все эти месяцы с момента пробуждения я редко надевала кольцо. Папа сказал, что пока он рядом, пока мы вместе, он сможет меня защитить, возникни вдруг такая необходимость, да и я сама вполне способна постоять за себя. Поэтому, заявил отец твёрдо, непреклонно, мне нет нужды постоянно носить кольцо с привязанным к нему духом. Я ездила на работу и за покупками, ходила на прогулки и посещала светские мероприятия без артефакта, который прежде крайне редко снимала во время своего бодрствования. Дома Кадиим всегда был рядом, выполняя не столько роль хранителя, сколько обязанности дворецкого и экономки. Но дух по-прежнему оставался для меня поверенным моих тайн, печалей, радостей, тем, к кому я бежала жаловаться, делиться наболевшим, рассказывать, как прошёл мой день.
Лишь о своих встречах с Беваном я умолчала.
О чувствах, которые отчаянно пыталась отрицать.
Папа попросил перестроить защитный полог одной из подземных комнат, и я послушно переделала, создав новый на основе собственной крови. Папа попросил остаться в этой комнате до утра, ожидая визита предателя, и я согласилась, молясь, чтобы Беван не пришёл. Папа велел защищаться в случае необходимости, не дать предателю забрать погружённого в сон, чьё тело вот уже почти три года лежало в чёрном ящике в той комнате, и я лишь покорно кивнула, надеясь, что мне не придётся выступать против Бевана. Он же смертен ныне и, хотя всё ещё владеет данной от рождения стихией, я сильнее. И на всякий случай я взяла с собой кольцо, надев его на цепочку и спрятав под курткой.
Наверное, разумнее было оставить артефакт дома.
Стоя спиной к потайному выходу из подземной комнаты, я рассматривала неровную белую стену, источающую холод сродни тому, что наполнял, сжимал когтистой ледяной лапой моё сердце. Шаги Бевана и леди Ориони давно стихли во тьме тоннеля, оставив меня наедине с Кадиимом, пустым ящиком и путаницей чувств.
– Ты знал мою мать? – спросила я наконец.
– Нет, Веледа, лично не знал, – голос духа звучал спокойно, равнодушно почти, в то время как мне хотелось пнуть этот дурацкий ящик, бить кулаками по стене, кричать до хрипоты. – Но знаю, кем она была. Благодаря твоей крови, твоему дару.
– Она действительно принадлежала к тому же роду, что мать леди Ориони?
– Да. Как и все носительницы лунного дара. Все они происходят из древнего рода, прародительницей которого была той, в чьих жилах текла иная кровь. Когда-то её и подобных ей называли полубогами.
– Первый раз слышу о лунном даре.
– Я знаю. Господин Рейнхарт лично следил, чтобы ни в одной из твоих книг не было упоминаний о Серебряной богине, о её земных сестрах, носительницах её дара, о лунных жрицах и их истреблении.
– Но тебе-то обо всём известно, – я обернулась к Кадииму, пытаясь понять, кто из двоих любимых, близких существ врал мне. Ведь дух тоже ни разу не упоминал того, что сказал сегодня при леди Ориони.
– Мне было запрещено рассказывать тебе обо всём, что прямо или косвенно связано с твоей матерью, её происхождением и её предками.
– Папа? – предположила я.
– Господин Рейнхарт.
– Но почему ты заговорил сегодня, сейчас, при этой… – я осеклась и лишь беспомощно взмахнула рукой, – при леди Ориони?
– Потому что вы, дети одной праматери, не должны сражаться друг с другом, не должны идти друг против друга, – повторил Кадиим.
– Но она догадалась, понимаешь? Она поняла, чья я дочь.
И Беван был рядом. Всё слышал. Семьдесят девять лет назад он видел мою силу, видел часть моих возможностей и после слов леди Ориони наверняка сложил одно с другим.
– Если папа поймёт, что они всё знают… – покачала я головой. Не представляю, насколько ещё осложнится жизнь Бевана.
– Они знают далеко не всё, – возразил Кадиим.
– Отец столько времени меня прятал, столько сил приложил, чтобы никто не догадался о моём существовании, и теперь всё насмарку. Он всегда твердил, что я особенная, единственная в своём роде, что если остальные члены братства узнают правду обо мне, то убьют сразу же, и поэтому я должна скрывать своё происхождение, – я прошлась по тесной комнате, не понимая, что хуже – факт, что я подвела папу, предала его доверие, или мысль, что ждёт Бевана за правду обо мне.