Сердце Дракона. Том 10 (СИ)

– В последний раз, – сплюнул Хаджар.
Он отдал мысленный приказ и воздушные бомбы, закрепленные под дном судна, сдетонировали.
Хаджар должен был заплатить за свои ошибки.
  
Глава 846
 
Как только воля Хаджара коснулась заряда, закрепленного под днищем продырявленного судна, то артефактные заряды, начиненные и окруженные алхимическими смесями, они мгновенно превратились в шары лилового пламени.
С яростным ревом столпы неистового, всепоглощающего огня рванули по проложенным для них, сквозь борт корабля, путям. Недавние удары Хаджара, пробившие в корме целые ходы, изначально предназначались именно для этой цели.
Каждый заряд в корабельных бомбах обладал достаточной мощью, чтобы уничтожить не ожидающего удара Пикового Повелителя, который не успеет использовать защитные техники.
Но вот говоря о Безымянных, да еще с Истинным Королевством.
Хаджар не был уверен, что тех зарядов, что он “взял с собой” хватит для этой цели. С учетом, разумеется, что огню пришлось бы пробивать себе путь сквозь корму, а затем еще и палубные перекрытия. Это лишило бы заряды без малого больше, чем трети от своей мощи.
Благодаря первоначальным ударам Хаджара, они потеряли не больше десятой части.
Десятки столпов лилового пламени вырвались из-под досок палубы. Продолжая подчиняться крепкой, куда более крепкой, нежели у любого Пикового Повелителя, воле Хаджара, они согнулись пламенным плющом, а затем свились в яркий, ослепляющий клинок.
Пожалуй, ни один адепт стадии ниже Безымянного, не обладай такой волей, как у Хаджара, не смог бы контролировать подобным количеством алхимического пламени.
Огненный меч, воспламеняя воздух, устремился в сторону Дерека. Каждый сантиметр пространства, через который проходил подобный меч, превращался, на несколько мгновений, в ожог на самой реальности.
Волны огня, расходившиеся в обе стороны, отталкивали другие корабли. Поднимаясь на высоту в десять, пятнадцать, а то и все двадцать метров, они захлестывали волшебные щиты и буквально отталкивали суда от эпицентра взрыва.
Крупные капли пота текли по лбу Хаджара. Даже для его воли, способной выдержать давление ауры древних созданий, этот финт требовал максимального усилия и полной концентрации.
Ослабь Хаджар контроль хоть на мгновение, дай он волю дикому огню, и первым, кто погиб бы от взрыва, стал сам Хаджар Дархан.
Его Зова и крепкого тела не хватило бы, чтобы удержать такую мощь.
– Неплохая попытка, – Дерек выставил перед собой раскрытую ладонь.
Хадажру показалось, что этим движением он чуть было небо не расколол. Небывалая сила океаном стали смыла, скомкала, а затем развеяла прахом всю волю Хаджара. Она не оставила от неё даже тени, а сам Дархан, отступив на шаг назад, вытер с уголков губ вырвавшуюся из глотки кровь.
Клинок из лилового пламени рассеялся на множество пламенных нитей. Они, рассекая ванты, опаляя превратившиеся в лохмотья паруса и поджигая палубу, нити свились на ладони Дерека.
Уплотняясь до такой степени, что жечь начал не сам клубок, а его свет, они вспыхнули яркой звездой. Клубок, подчиняясь легкому движению запястья Дерека, унеся в небо где взорвался шаром пламени, диаметром превосходящим несколько километров.
Вспыхнув вторым солнцем, он сжег облака до самого горизонта. При этом на коже самого Дерека осталось лишь не большое алое пятнышко.
– И это весь твой план, – Дерек, разглядывая ладонь, сжимал и разжимал её. И с каждым таким движением он создавал порыв ветра, который толкал судно в разные стороны. Что же за мощью наделил его послушник храма Бога Войны?! –Не очень впечатляет, если честно.
– Если честно, – процедил Хаджар. – то я просто отвлекал твое внимание.
Хаджар разжал кулак, которым только недавно вытер кровь с губ. Алая капля, стекая по большому пальцу, упала на кристалл багряного, жуткого цвета.
– НЕТ! – предчувствуя смертельную угрозу, выкрикнул Дерек. Вокруг него вспыхнуло Истинное Королевство Парного Меча, но было уже поздно.
Тьма накрыла небо над джунглями Карнака. На огромной площади в сотни километров погасли и померкли абсолютно все источники света. Не было видно даже кончика собственного носа.
Хаджар открыл глаза. Он стоял на пороге небольшого, ладно срубленного дома. Вокруг, на ветру, качался цветочный луг. Сотни самых разнообразных цветов тянулись к небу.
Такого великолепия, без всякого сомнения, было не найти даже в Запретном Городе
Хаджар наклонился, чтобы сорвать хоть один, но его рука прошла насквозь растения. Только после этого он понял, что не чувствует их запаха, а ветер, не касаясь, проходит сквозь него.
– Неужели…
– В каком-то смысле да, это дом твоих праотцов.
Рядом с Хаджаром, закутанный в черный плащ, из-под которого высовывалась лишь седовласая голова, стоял первый из Дарханов.
– Что значит – в некотором смысле? – Хаджар прекрасно понимал, что только что стоял на палубе горящего Ласканского судна, а напротив него находился Дерек Степной, Великий Герой, способный уничтожить своего давнего знакомого разве что не щелчком пальцев.
Но при всем при этом Хаджар ощущал такое спокойствие, что мысли о возможной угрозе уходили куда-то на второй план.
– Это действительно мой дом, – Дархан, проведя морщинистой, обтянутой пергаментной кожей над цветами, выпрямился и подошел к крыльцу. – Место, где я, когда-то, был счастлив. Но, после смерти, ты придешь не сюда. Так что это не тот дом праотцов, о котором ты подумал.
Хаджар вновь посмотрел на стоящий перед ним дом. Он был слишком маленьким, чтобы действительно считаться домом, но, все же, слишком большим, чтобы скромно именоваться сараем.
Нечто среднее между наспех сооруженным крестьянским срубом и гостевым помещением зажиточного торговца.
Чуть покошенное крыльцо, горница соседствующая с единственной комнатой и небольшой кухней, в которой с трудом умещалась дровяная печь и стол.
Местами бревна сруба прохудились настолько, что в трещину между ними можно было вставить палец. На некоторых, самых крупных, блестели утренней росой глиняные заплатки.
Первый из Дарханов, прикрыв глаза, стоял у порога. Он, так же, как недавно водил руками над цветами, провел ладонью около дверей.
Хаджар молчал.
Это был один из тех моментов, когда хочется исчезнуть, ну или хотя бы не издавать не звука, чтобы дать человеку побыть одному.
И плевать, что этот человек был Врагом всего сущего и собирался сожрать душу самого Хаджара. Честь, она не знает условностей. Она либо есть, либо её нет.
То, что в последствии назовут юношеским максимализмом, это просто не знающего серая простая мера – мера честь.
И честь подсказывала Хаджару, что он коснулся сердца того, кто не собирался открывать его на распашку. И, раз уж так, оказавшись в гостях у врага (во всех смыслах этого слова) все равно стоило проявить уважение.
Дархан коснулся дверной ручки. Она скрипнула, пропели петли, а затем Черный Генерал вошел внутрь. Хаджар не хотел идти следом, но неведомая сила потянула его внутрь.
Короткая иллюзия исчезла – дверь, на самом деле, не открывалась. Просто они с Дарханом прошли насквозь неё.
Как и думал Хаджар, здесь действительно была лишь горница, ведущая в кухоньку и одна, небольшая комнатушка.
На простой, явно самодельной кровати, под одеялами из шкур и дешевой мешковины, лежала девушка. Её черные волосы разметались по подушкам. Свернувшись клубком, обнимая край одеял, она слегка морщила лоб.
Будто её снилось что-то неприятное, но не настолько, чтобы просыпаться в холодном поту.
Дархан, стоя около кровати, смотрел на неё так, как Хаджар еще никогда не видел, чтобы кто-то смотрел. Его отец не смотрел так на мать. Эйнен никогда не дарил Доре подобных взглядов. Да и Гэлхад тоже ни разу не демонстрировал подобных чувств.
Чувств, будто Дархан увидел перед собой нечто, что объясняло для него все, что требовало объяснения. Дарило ему все, что он только мог пожелать. Успокаивало самое сильные тревоги и лечило глубочайшие раны.