Конь в пальто
Человек-оркестр
Человек оркестр просыпается, не в силах шевелиться. У него ноют все косточки, скрипят все суставчики, пищат все внутренности и посвистывает в носу.
Он встает, поскрипывая и похрустывая, и диван стонет, кряхтит и рычит под ним, и кажется, что это просто продирается медведь сквозь лесной валежник. Человек-оркестр вздыхает, чихает, кашляет и шумно втягивает сопли, потому что опять насморк: шмыг!
И потихонечку, полегонечку, чтобы не развалиться, начинает свое движение по жизни.
Насморк, конечно, аллергический, апчхи, апчхи, но горло-то уже простудное, кху, кху, кахихррр-кху-кху! О, чтоб тебя! Скирлы-скирлы, медведь-липовая нога, опять болит коленка, которую доктор велел не нагружать, скирлы-скирлы, апчхи, шмыг, кху-кху, чтоб тебя!
Феее, говорит желудок, я не буду завтракать, меня тошнит. Ауууу, изумляется голова, у меня чтой-то фиолетовые пятнышки перед глазами, давление, должно быть?
Фее, апчхи, апчхи, ауууууу, что ж это такое, шмыг, скирлы-скирлы, гав-гав, добавляет печень, ей не понравился бутерброд с докторской колбасой на ночь, кху-кху, скрип-скрип, гав-гав, апчхи, аууууууууу!
Человек встает и капает в глаза, и пьет антигистамин, и начинает смазывать скрипящие шестеренки: полощет горло календулой, брызжет в нос спреем, мажет прыщ салициловым спиртом, а крапивницу мазью, а загривок и коленку бен-геем, человек мажет морду кремом и замазывает погрешности маскирующим карандашом, апчхи, кху-кху, шмыг, скирлы-скирлы, феее, гав-гав, ауууууууу!
И потихонечку, полегонечку, чух-чух-чух, разгоняется, выпивает кофе, моет чашку, шмыг, гав-гав-апчхи, и чух-чух-чух, чух-чух-чух, скирлы-скирлы, и хватает дитя под мышку, и набирает скорость — умывание-завтрак-одевание, скирлы-скирлы-скирлы-скирлы, чух-чух-чух, и вот уже несется ураганом, вылетает из подъезда, через лужи, через дорогу, в садик, сберкассу, магазин, домой, веник, ключи, проездной, метро, троллейбус, работа, чух-чух-чух, чух-чух-чух — ту-тууууууу!
Слушаю вас
Здравствуйте, говорит пиар-менеджер агентства Пи-Пи-Ар по поручению группы компаний «Финист», у нас есть очень интересная новость, мы хотели бы вам дать информацию.
Присылайте, говорю, мейл запишите, пожалуйста. Нееет, говорит пиар-менеджер, мы вам хотим интервью дать эксклюзивное, мы запустили новую уникальную социальную программу, с вами готов разговаривать начальник отдела социальных программ «Финиста». Очень хорошо, разговаривать я всегда готова, у меня только места в номере нет, и хочется все-таки понять, какие у вас новости. Ой, а ведь мы с ним уже договорились об интервью, он столько хочет вам рассказать, у нас такие программы интересные! Мы в этом году выделили серьезный бюджет, ни у кого таких программ нет! А кто может повлиять на ваше решение? А кто ваше начальство? А главный редактор может? А его заместитель? Ну мы вам перезвоним.
Приходит Толя: вам перезвонят, пойдите и напишите пять строк в новости.
Перезванивают. Вам на какое время лучше?
Мне лучше, пожалуйста, после одиннадцати. (У меня детский сад не работает, лето, надо в метро сдавать ребенка на руки маме. Через неделю закончится сессия у свекрови, и детей возьмут на месяц в Калугу).
Очень хорошо.
Смотрю сайт: там сплошь программы жилищного кредитования сотрудников и студенческие стажировки. Что тут уникального?
Звонок через час: вы знаете, он может принять вас только в девять тридцать.
Он — может — меня — принять? Это перестает мне нравиться.
Мама поднимается в семь утра и едет на другой конец города, чтобы взять Машку, Машка упирается и хочет спать.
Удивительно, но я не опоздала. Пропуск, разрешение на пронос диктофона (скажите заранее, какой марки ваш диктофон), изучение паспорта, ксерокопирование паспорта, металлоискатель, откройте сумочку, пожалуйста. Пожалуйста, все носители информации — дискеты, флэш-карты, мобильный с камерой, нет? — сдайте охране, пожалуйста… Господа, а у меня еще есть отпечатки пальцев, не надо?
Посидите пока здесь, у него совещание. Со мной рядом садятся два пиар-менеджера — одна из агентства, другая собственно из компании. Тоненькие девочки с длинными ногтями, они заводят нескончаемый разговор о Наташке: она тебе звонила, а когда звонила, а тебя не было, а где я была…
Звонок: мам, я палец порезал, у нас где пластырь? Пластыря нет, а как ты его порезал? Я палочку от мороженого на щепочки колол. Зачем тебе щепочки? В зубах ковырять. Господи, мы же еще не сходили к зубному, в прошлый раз Сашка опять загнулся с гастритом, и мы отменили последний визит.
Пройдите в кабинет, он сейчас вас примет. Садитесь здесь, я сейчас закончу разговор. Время десять. Звонок: мам, я за пластырем в аптеку схожу, ага?
Начальник отдела социальных программ высок и надменен, кабинет его выстужен кондиционером.
— Слушаю вас, — говорит начальник.
Пардон! Это я вас слушаю! Это вы мне хотели рассказать что-то эксклюзивное! Девочки с ногтями смотрят на меня с безмятежным интересом. Начинаю выкручиваться.
— Расскажите, пожалуйста, какие у вас новые социальные программы.
— А у нас новых никаких программ. Одна есть, она работает уже шесть лет, в этом году мы только расширяем ее объем.
— Насколько?
— А что я вам буду рассказывать, мы же вам подготовили справку, Лена, где справка?
— Сейчас, Пал Сергеич, — передо мной ложится справка о социальных программах на четырех страницах десятым кеглем. Для создания пяти строк в раздел новостей — более чем достаточно. Листаю. На последней странице обнаруживается фраза:
«Вопросы, которые может задать журналист Кафтанова Екатерина» — и список из десяти вопросов. Хоть посмотреть бы, интересно же. Одна девочка задумчиво рассматривает ногти, другая смотрит в рот Пал Сергеичу.
— Расскажите об истории программ.
— Эта информация есть у вас в справке.
— Насколько удачно, по-вашему, сотрудничество с вузами, если из ста студентов, проходивших стажировку, вы за это время взяли на работу только двух?
— Откуда у вас эта информация?
— С вашего сайта.
— Это вопрос, скорее, начальнику отдела учебных программ. Мы несколько отклоняемся от темы.