Песец библиотечный, подвид кровожадный

– В целом неплохо. – Клара ответила довольно уклончиво, и я заподозрила, что «неплохо» в ее понимании «отвратительно». – Милорд Азарин очень заинтересовался твоими боевыми навыками и защитным амулетом, который достался тебе по наследству. Хочет пообщаться с тобой по этому поводу более детально.
Бездна!
Рука рывком легла на шею, судорожно нащупала артефакт, а по виску скатилась одинокая капля пота, взявшаяся непонятно откуда. Неужели снова придется бежать?
Моя паника не прошла мимо внимания фамильяра, и он поторопился меня успокоить:
– Расслабься. Милорд Азарин настроен на сотрудничество и относительное покровительство сироте, оставшемуся без средств к существованию и умеющему только читать и выживать. Он взял с меня слово, что мы никоим образом не собираемся навредить академии, окружающим и городу, а взамен обещал не слишком усердствовать с допросом о нашем прошлом.
– Правда? – Я с надеждой всматривалась в черные глаза своей пернатой подруги и видела в них обещание защиты. – Спасибо…
Клара чинно кивнула, с достоинством принимая благодарность, а затем начала неторопливо рассказывать последние сплетни, которые уже успела разузнать.
Оказывается, мастер Примквел действительно заболел не просто так – его отравили. Это вчера лично выяснил ректор, он провел тщательное расследование, результаты которого ошеломили всех. Виновниками оказались аж пятеро вампиров (Честер вошел в их число), по глупости своей затаившие на добродушного мастера злобу и опробовавшие на нем один из эликсиров собственного изготовления. Причиной конфликта стали, как ни странно, книги. Но не просто книги, а те, что находились в закрытом хранилище и выдавались только с разрешения куратора. Подобного разрешения у вампиров не было, и они несколько недель придумывали различные махинации, чтобы обойти запрет. В один прекрасный момент узнали обо мне и решили, что меня уж точно смогут ловко обмануть и заставить принести необходимое. Увы, их надежды не оправдались – я оказалась еще бдительнее гнома. Они даже до списка желаемых книг не дошли, вызверившись от моей неуступчивости.
Нет, никогда не любила вампиров. Глупые, заносчивые типы.
– И что теперь?
– Их ждет показательная порка при полном собрании студентов, а затем отчисление без права восстановления в других академиях. Ректор подошел к решению вопроса очень жестко, ведь пострадали двое.
Точно!
– Как мастер?
Я искренне сочувствовала своему непосредственному начальнику и с облегчением вздохнула, когда Клара заверила меня, что гном под грамотным присмотром и идет на поправку. Да и лежит в соседней палате, так что можно будет его проведать. Ну или он меня проведает, если сам захочет. В любом случае, по словам Эстефана, придется провести здесь не меньше трех дней, все будет зависеть от того, как сильна моя регенерация и как быстро я пойду на поправку.
Вообще-то моя регенерация благодаря покровительству артефакта очень даже сильна. Удивляло другое – почему на меня не подействовала местная анестезия? Это же было так больно!
Спросить я могла только у артефакта, но не факт, что он мне ответит, да и опасно это было делать под носом у маньяка-целителя, который, казалось, с особым извращенным удовольствием штопал меня вчера невероятно медленно и больно. Нет уж, больше не дамся!
Потерла ноющее плечо, скосила глаза на многочисленные бинты, закрывающие рану, вздохнула… Хотелось пить, есть и в туалет. И даже не знаю, чего больше, вот только сил встать у меня не было.
Совсем.
Нет, все-таки очень странная слабость.
И тут же словно откуда-то из подсознания пришел тихий ответ: «Это регенерация. Регенерация и голод. А еще урок».
Урок?
Последнее слово откровенно озадачило. Чему урок? Как эта дикая боль и слабость могут быть уроком?
И снова подсказка: «Зазналась».
Я?
Распахнув глаза, я смотрела сквозь озадачившуюся моим неадекватным поведением Клариссу, перебирая в памяти последние дни и вчерашние моменты. Я зазналась? Но…
Но ведь это не так!
Обида заставила сжать пальцы в кулак и прикусить губу. Гадко. Подло. Я знаю, что обязана, не привлекая к себе излишнего внимания, дожить до двадцати одного года. Помню.
Но я просто не имела права спустить им пренебрежительное отношение! Я хранитель! И пускай я действительно библиотечная крыса, но это не умаляет моего достоинства и совсем не значит, что я должна пресмыкаться и унижаться перед какими-то студентами!
Злость росла, беспомощность душила, бессилие унижало.
Я чувствовала, как кожа пошла обжигающими красными пятнами гнева, который не находил выхода, оставалось лишь злобно скрипеть зубами и уповать на то, что это когда-нибудь закончится. Три месяца. Мне нужно продержаться лишь чуть больше трех месяцев, а потом я вернусь домой.
И тогда…
Дверь открылась без стука и предупреждения, а в мою палату зашел широко улыбающийся лэр Эстефан, при появлении которого я моментально напряглась и даже сумела сжать в кулак вторую, раненую, руку.
– Ну-с, как наши дела? Проснулся, голубчик? А что злобный такой?
– Не люблю болеть, – тихо процедила, тщательно контролируя перемещение Эстефана по комнате. – Надолго я здесь?
– А что? Уже торопишься сбежать? – Целитель коротко рассмеялся, словно шутка была невероятно удачна и смешна. – Не выйдет, голубчик. Вчера я слегка погорячился, так что сегодня буду лечить тебя с особой нежностью и усердием. Так-с, что тут у нас?
Озадачив и даже немного испугав своими словами, Эстефан просканировал мое тело заклинанием, недовольно нахмурился, отчего на лбу собрались глубокие морщины, поцокал языком, покосился на Клару, внимательно наблюдающую за его манипуляциями, затем снова перевел взгляд на меня и, подвинув стул, сел неприлично близко, зачем-то еще взяв меня за руку.
– Что ж, пойдем длинным путем. Твой защитный амулет отказывается пропускать заклинание диагноста, и я не могу понять, как твои дела. Рассказывай сам. Жар, боль, озноб, ломота?
Растерявшись, я несколько раз моргнула, затем тоже нахмурилась, но вместо ожидаемого ответа решила начать со своих нужд.
– Хочу в туалет, есть и пить. Можно сначала сделать это?
Мой недовольный тон нисколько не удивил Эстефана, и он, лишь сдавленно крякнув, помог мне воспользоваться странным приспособлением с непонятным мне названием «утка», затем дал попить, добавив в обычную воду укрепляющих эликсиров, немного разрешил поесть каши, которую принесла девушка-помощница, обучающаяся на ведьмачьем факультете, и только после этого повторил свои вопросы.
На них я ответила скупо: не болит, лишь ноет, жара нет, небольшая слабость и очень сильный голод. Кашка понравилась, но не понравилось ее количество.
– Потерпи, поешь еще через пару часов, из столовой принесут жаркое.
Эстефан только сказал, а у меня уже пошла слюна и протестующе заурчал желудок. Каких два часа?! Есть хочу! Сейчас же!
– Э, батенька! Да вы не оборотень, вы проглот!
Целитель снова засмеялся, но, к счастью, пошел мне навстречу, и через двадцать минут добросердечная Лилианна (очень симпатичная медноволосая и кареглазая второкурсница с ангельским характером) помогала мне поесть и при этом не испачкаться.
О да-а-а… Счастье есть!
Доев все до последней капли и даже подобрав упавшие крошки хлеба, я благодарно улыбнулась девушке, отчего та неожиданно смутилась. А вот этого не надо. Не по адресу.
– Лили, спасибо. – Не став благодарить больше положенного, я широко зевнула и закрыла глаза, чтобы не видеть легкий девичий румянец, окрасивший щечки. – Я посплю немного…
– Хорошо. Отдыхай. Поправляйся… – Демоница тихонько вздохнула, словно о чем-то сожалела, а затем (судя по звукам) собрала посуду и удалилась.
И лишь спустя минуты три Кларисса решила вставить свой едкий комментарий:
– Улыбайся поменьше, мальчик. Тут платиновые блондины и герои, давшие отпор безумцам, редкость.
– Ты знаешь, я не специально.
– Знаю. А они – нет. Девушки почему-то очень любят жалеть больных и ущербных. А уж раненых героев… – и многозначительно замолчала.