Все драконы любят апельсины (СИ)

— Негусто. Что за безделушки?
— Хотите взглянуть? Что же, после встречи с Длорангом, могу Вас проводить в Хранилище.
Тем временем, они подошли к ее двери.
— Спокойной ночи, роуни, — прощаясь, сказал Рэм, снова прижимая ее руку к своим губам.
— Спокойной ночи.
После того, как закрылась дверь в ее комнаты, Рэм закрыл глаза, приложил ладонь к двери: «Храни ее покой», затем постоял какое-то время. К себе не вернулся, ему надо было сделать еще одно дело.
***
Рано утром за Рэнни зашла одна из Бесцветных сестер, сказав, что ее ждут. Девушка была скромна, глаз на роунгарри не поднимала, ведя себя с почтением, но отстраненно, за что Рэнни ее мысленно поблагодарила. Девушка не представилась, а Эррнгрид не стала ее спрашивать. Ожидая, пока Рэнни соберется, она терпеливо стояла на пороге, не проходя в комнату.
Проведя ее переходами и крытыми галереями, частично уже отремонтированными, а частично, затянутыми в леса, они спустились во двор. Замок определенно поднимался из руин, Рэнни понравилось то, что реставраторы бережно отнеслись к древней неизвестной культуре, оставляя надписи и рисунки в своем первозданном виде.
Какое-то время они шли по саду. Карт уже был здесь, что-то напевал, подвязывал, перекапывал.
— Прекрасное сегодня утро, роуни, — Карт ей приветливо улыбнулся и вернулся к своим обязанностям. — «Все-таки есть одна общая черта у нашего народа, если он и любопытен, то не показывает этого, а если и показывает, то деликатно».
— Ваши цветы прекрасны, лэйден. Мой любимый сорт. Благодарю.
— Рад, что они Вам понравились, роуни, из всех сортов только снежная роза чувствует себя здесь хорошо, цветет и пахнет дольше остальных. Хорошего дня, роуни.
— Хорошего дня, лэйден.
Пройдя красными дорожками и садиком-лабиринтом, они, наконец, вышли к непримечательному серому строению с остроконечной крышей из красной черепицы и небольшого эркера. Здание было невысокое, в три этажа, последний — третий был мансардой.
У входа ее ждали одетый по всем правилам приема официального гостя Рэм и Дора, в сидящем по фигуре бежевом платье, сверху была серо-голубая фетровая накидка, отороченная мехом. Волосы были заплетены в косу и убраны кверху завитком.
Либо ее попросил Рэм, либо Дора сама могла изменить отношение к Рэнни, но неприязни ни в ее приветствии, ни вызывающего тона в поведении не было. Впрочем, роунгарри на это и не обратила бы внимания — да, не любят ее, ну и что?
— Доброе утро, Эррнгрид, — Рэм грациозно поклонился и едва приложил к губам ее руку. — У Раайэнни Доралисс есть к Вам небольшой разговор, именно она присматривает за раайэнном Ракейном.
Дора взглянула на Эррнгрид и спокойно произнесла:
— Раайэн Ракейн серьезно болен, о чем Вас предупредил раайэн Рамидар. В настоящее время он спокоен, поскольку мы дали ему успокоительное, но будьте осторожны. Его спокойствие резко сменяется вспышками ярости и буйством. Вы можете с ним поговорить, но надеяться на то, что он Вам ответит, не стоит.
— И все же, я хотела бы попробовать.
— Тогда не будем терять времени, роуни. Дора уверенно пошла ко входу, Рэнни взглянула на Рэма, тот ободряюще улыбнулся. Она повернулась и вошла внутрь здания. Темный коридор, белые стены, пол, потолок. Пока ничего необычного.
По широкой лестнице в центре коридора они поднялись на второй этаж. В нос ударил резкий запах лекарств и еще чего-то, что даже острый нюх роунгарра не смог опознать. На Рэнни накатило то же ощущение, как тогда вечером при виде черной стены, питающейся тенями. Надо будет поподробнее расспросить Рэма об этом. Он ее понял и кивнул, говоря:
«Когда захотите».
Рэнни нахмурилась — неужели так легко прочесть ее мысли?
«Нелегко, но возможно, пока Вы на нашей территории».
На нашей территории — да, пожалуй, все умирающие и больные становятся проницаемы для мыслей раайэнне. Это их зона. Она вспомнила их первую встречу. А с другой стороны, мысли раайэнне становятся проницаемы для мыслей больных и умирающих.
Тем временем, они подошли к деревянной, обитой стальными полосками, двери. На фасад были нанесены охранные знаки и символы. Рэнни любила криптографию, но многие письмена остались неизвестны. Бегло осмотрев символы, она уловила понятие кхааграш — «запретная сущность».
Дора достала небольшой серебряный ключ и дважды повернула замок. Втроем они вошли в пустую комнату с зарешеченным окном прямо напротив двери. Из комнаты выходили две такие же деревянные двери с полосками толстой стали и охранной вязью — направо и налево. Они подошли к правой.
В это время в комнату вошли еще двое молчаливых раайэнне, одетых в серые униформы. Бесцветные братья. За ними молодая девушка вкатила столик, на котором лежали различные медицинские препараты, плотные салфетки и белые сферы с голубыми огоньками. Склянки со звездным светом. Очень дорогостоящая вещь, одна склянка стоила как целый дракон. Потому что трудно собрать свет, его надо вытянуть из крупных созвездий, только в безоблачные ночи и только на островах близких к экватору. Там звездный свет получался сильным и ярким.
Ледяные роунгарры тоже пытались в ясные ночи собирать свет на своих островах. Но его надо было много, чтобы наполнить склянку, и он был тусклым. Кто-то предложил отцу Рэнни собирать свет со Звёздного материка, надо же ему оправдывать название, но технология была не до конца отработана, а результат был нестойким. Одна склянка со светом падающего метеорита заменяла две склянки со звездным светом, но быстро теряла свои свойства. Свет падающего метеорита и его столкновение с землей надо было использовать быстро, иначе пропадал весь эффект.
Сердце вдруг начало отстукивать очень узнаваемый ритм, пальцы побелели, где-то внутри зашевелился вэйраш.
«— Таа-ак, — заорала она себе, — спокойно». Но успокоиться не удалось, в воздухе резко похолодало, еще немного и пойдет снег — прямо в комнате.
Дора лишь плотнее запахнулась в меховую накидку и предусмотрительно отошла к левой двери, кивнула Рэму. Рэм звучно произнес:
— Эррнгрид, Вы готовы? Если готовы, я открою дверь, у Вас будет несколько минут, мы подождем Вас там, в соседней комнате.
Роунгарри кивнула. И пошел снег. Она стояла перед дверью, за которой сидело нечто, которое эльфом давно не было.
Рэм открыл дверь. За ней оказалась решетка с толстыми металлическими прутьями, которые входили в закладную балку над дверью и опускались прямо в пол, перпендикулярные прутки делили проем на маленькие квадратики. Она не открывалась. «Наверное, прутья отъезжают в стороны поворотным механизмом». Рэм неслышно отошел в соседнюю комнату. Она осталась одна.
Рэнни стояла и смотрела прямо вперед, не приближаясь к решетке и не удаляясь. Вэйраш стоял за ней, дыша ледяным дыханием ей в затылок, нашептывая об ее истинной природе, от которой, как всем известно, никуда не убежишь. Он как-то предложил перевести ее за порог максимальной трансформации и увести ее туда, где живут все ей подобные. Надо ли говорить, что ее телом будет править он, отведя ей место на задворках сознания в самой темной яме.
Вэйраш живет в каждом роунгарре, проявляясь очень по-разному в зависимости от силы крови. Чем древнее кровь, тем сильнее вэйраш, тем на большее он способен, тем сильнее слышен его голос. И тем сложнее им управлять. У нее с ним были сложные отношения, впрочем, как со всеми мужчинами. И именно поэтому их было очень много рядом с ней. Ее круг общения был исключительно мужским, пора было его разбавлять… Н-да. Самое подходящее время для психоанализа. Где же еще как не перед камерой с душевнобольным исповедоваться себе самой.
Шаркающие старческие шаги, так обычно двигаются ветхие старики. Судя по металлическому скрежету по бетонному полу он приволакивал одну ногу в обуви с жестким подноском.
Звук прекратился, он стоял около проема, изучая ее, рассматривая ее мысленным взором, нюхая ее, но не появляясь. Время шло, медленно текли минуты. Затем перед ней возник высокий пожилой раайэнне с бельмами на глазах, его невидящие зрачки смотрели прямо на нее. Одетый в белый балахон, он был коротко пострижен, так что неприкрытые волосами были видны обвисшие уши. С возрастом у всех эльфов обвисает ушной хрящ.