Главный приз

— С дохлой птичкой, — добавил он. И, взяв из рук Мелани чашку с чаем, почувствовал, как от прикосновения ее пальцев по руке побежала волна тепла.
Мелани слегка вздрогнула, словно ощутила то же самое, и ее серьезное лицо помрачнело еще больше.
— Обычные детские захоронки, — махнул рукой Патрик. — Когда я был маленький, то делал это не раз. Но чаще всего мне приходилось закапывать слепых котят, которых топила миссис Пинке…
— Хочешь печенья к чаю? — внезапно прервала воспоминания отца Мелани. — У нас есть ореховое и с маком.
— Нет-нет, — замотал головой Патрик и замолчал, не рискуя продолжать начатый рассказ о трагической судьбе несчастных животных.
Морланд хотел поскорее узнать, почему Патрик сидит в инвалидном кресле как немощный калека? Как давно он болен, и каким образом Мелани одна умудряется справляться со всеми проблемами? И с чего вдруг в жизни этой маленькой семьи все стало настолько плохо?
Но самым странным было то, что женщина, с которой он собирался развестись, все еще наполняла его желанием и глубокой жаждой чего-то такого, что он не в силах был выразить словами.
— Сколько ты здесь пробудешь? — спросил Патрик, осторожно поднося чашку ко рту и делая глоток.
— Точно не знаю. — Джефри откинулся на спинку стула, снова пристально взглянув на Мелани.
Он уйдет сразу же, как только допьет свой чай! — хотелось крикнуть Мелани. — Он возвратится туда, откуда прилетел, и больше никогда не вернется в нашу жизнь.
Джефри ухмыльнулся, словно прочитал ее мысли, и снова переключил внимание на Патрика.
— У меня нет определенного расписания. Я просто решил немного отдохнуть от работы. Ты же знаешь, что говорят о трудоголиках: на первом плане работа, и никаких развлечений.
— Это точно, — живо подхватил Патрик. — Делать деньги здорово, но в жизни есть и другие, не менее важные вещи, поэтому пока ты останешься здесь! — закончил он с нажимом на последнем слове.
— О, конечно… — начал было Джефри.
Но Мелани тут же прервала его:
— Пожалуй, Джефри будет удобнее в гостинице.
В Дун-Лэаре было одно-единственное такое заведение, притом не очень высокого уровня, поэтому свое предложение Мелани высказала не слишком уверенно.
— Чепуха, — возразил Патрик. — Раньше я пытался через департамент здравоохранения и службу санэпиднадзора закрыть это малопригодное для нормального жилья место. Оно не годилось даже для животных. Мы — семья Джефри, и он останется здесь. Это окончательное решение. А теперь, мой мальчик, расскажи о своих чокнутых друзьях с киностудии. Я слышал, что женщины там снимаются абсолютно без одежды перед камерой и толпой народа.
Мелани не было желания слушать рассказы Джефри о веселой жизни кинематографа, в которой он вращался в Лондоне. Еще ей не нравилось, что его присутствие вызывало у нее не только воспоминания о прошлом, но и причиняло ощутимый физический дискомфорт.
Она извинилась и ушла, оставив мужчин наедине.
Но вскоре Джефри заглянул в гостиную и сказал:
— Патрик просит, чтобы ты отвезла его в комнату. Он хочет вздремнуть.
Мелани вздрогнула от звука его голоса. Борясь с приступом усталости, который стал таким же знакомым, как цвет ее глаз в зеркале, она медленно поднялась с дивана.
— Обычно к этому времени суток он всегда несколько выдыхается, — пояснила Мелани, хотя в этом комментарии не было особой необходимости.
— Я подожду тебя здесь. Нам надо поговорить.
— Обычно укладывание отца занимает у меня некоторое время. — Она надеялась, что Джефри поймет намек на то, что ей уже нечего обсуждать с ним.
— Ничего, подожду, сколько потребуется, — упрямо возразил он и уселся на диван с таким видом, словно имел полное право находиться в этом доме.
Почти полчаса потребовалось Мелани, чтобы умыть, переодеть отца, уложить в постель и устроить его там поудобнее. И хотя она каждый день проделывала эту процедуру минимум два раза, вид его беспомощного исхудавшего тела вновь и вновь разбивал то, что еще оставалось от ее искалеченного сердца.
Теперь отец остался для нее единственным родным человеком на земле.
— Отдыхай, — мягко сказала ему Мелани и тихонько вышла из спальни.
Джефри все еще сидел на диване и поднялся, когда она вошла.
— Ты не хочешь рассказать мне, что здесь происходит? Что случилось с Патриком?
Мелани поспешно поднесла палец к губам, призывая его замолчать, и указала глазами на входную дверь, предлагая продолжить разговор на улице. Когда они оба оказались на крыльце, Мелани резко повернулась к мужу. Может, если он все узнает, то уберется наконец-то отсюда?
— Хорошо. Пару лет назад у отца начало болеть сердце. Вернее, я заметила, что на прикроватной тумбочке у него появились сердечные препараты. Но ты же знаешь, как он всегда относился к своим болезням. Помогать другим — это да, а позаботиться о себе ему было некогда.
— Точно. Разве он мог бросить своих пациентов? Я даже не могу припомнить, чтобы наш старик раньше чем-то болел. Теперь понимаю, что он просто никому не жаловался. — Джефри Морланд прислонился к перилам, и Мелани вдруг заметила перемены, которые оставило на нем время. Он был безумно красив в восемнадцать лет, и в двадцать тоже. Но теперь, в двадцать восемь, легкие морщинки окружили его удивительные голубые глаза, от которых исходило сияние искушенности. И это только увеличивало его физическую притягательность.
— Как бы там ни было, но я не осознавала нависшей над отцом опасности, пока у него не случился сердечный приступ. Самое страшное, что в этот момент папа вел машину. Внезапно ему стало плохо, он не справился с управлением и врезался в дерево, получив сильнейший ушиб головного мозга. — Мелани прерывисто вздохнула. Взгляд ее бродил по двору, потому что ей легче было рассказывать, если она не видела перед собой лица Джефри. — В больнице выяснилось, что у отца инфаркт, а из-за ушиба головы еще и нарушились двигательные функции.
— Неужели ничего нельзя было сделать? Какую-нибудь операцию?
Мелани печально покачала головой, продолжая смотреть в сторону.
— Операция не помогла бы. К тому же через некоторое время папа потихоньку стал восстанавливаться, даже вставал и передвигался, опираясь на палочку. Но полгода назад у него случился повторный инфаркт, и это лишило его сил. Пришлось вернуться в инвалидную коляску.
Мелани не заметила, что Джефри подошел ближе, пока он не взял ее за руку.
— Почему ты ничего не сообщила мне? Почему не рассказала обо всем, что здесь происходит? — В его голубых глазах мелькнул злой огонек. — Я имел право знать, что Патрик тяжело болен.
Мелани вырвала руку и отодвинулась.
С чего ты взял? У тебя давно ни на что не осталось никаких прав. Ты потерял их, когда ушел! — хотелось крикнуть ей. Но она промолчала.
— Все равно никто бы ничего не смог изменить… Кроме того, я прекрасно сама со всем справляюсь.
— Это называется «справляюсь»? — Джефри обвел рукой двор. — Что-то непохоже. Скорее, наоборот. Разве ты не замечаешь, что вокруг тебя все рушится!
— Неправда, — сердито возразила она. — Я просто… просто немного не успеваю.
Джефри долго и пристально вглядывался в ее лицо.
— Ты выглядишь усталой, Мелли. И слишком исхудавшей. Кто помогает тебе ухаживать за Патриком?
— Мне не нужна ничья помощь. Я пытаюсь объяснить тебе, что у нас все в порядке. — Она горделиво вздернула подбородок, и секунду оба сверлили друг друга взглядами. — Хотя отец и сказал, чтобы ты остался у нас, но лично я считаю, что тебе будет намного удобнее в отеле.
Его глаза заблестели, а уголки губ тронула улыбка.
— Лисенок, ты почти убедила меня. Я сразу понял — ты не хочешь, чтобы я здесь остался.
— Да, не хочу. Это дом Патрика… и мой дом. А ты в свое время предпочел покинуть его.
— Ты сама сделала так, чтобы я сбежал отсюда, — возразил Джефри. Блеск в его глазах усилился. — Но я не намерен ворошить прошлое. — С деланным равнодушием он сунул руки в карманы. — И еще. Кое в чем ты ошибаешься. Три года назад я выплатил заклад за дом, и Патрик настоял, чтобы я записал его на свое имя. Так что на самом деле здесь нет посторонних. И никто чужой не вторгается в твой дом.