Родная кровь

В целом, как оказалось, полиция считает Кемпингового Убийцу виновным по меньшей мере в тридцати убийствах. Одним из самых кровавых маньяков в истории Канады.
На сайте также говорилось о том, что единственной девушкой, кому удалось спастись от Кемпингового Убийцы, была Карен Кристиансон, его третья жертва. Фото было размытым, девушка отворачивалась от камеры.
Вернувшись на стартовую страницу «Гугла», я ввела в поисковик слова «Карен Кристиансон».
На этот раз ссылок было довольно много. Я узнала, что Карен и ее родители поехали с палатками в Твидсмуир в западном регионе Британской Колумбии. Это произошло тридцать пять лет назад. Родителей убили выстрелом в голову, пока они спали в своей палатке. Карен бросилась бежать, и маньяк гонялся за ней несколько часов, пока не поймал и не изнасиловал. Прежде чем он начал душить ее, Карен сумела ударить его камнем по голове и сбежать. Девушка бродила по лесу еще два дня, пока наконец не вышла на дорогу и ее не подобрала проезжавшая мимо машина. На большинстве фотографий Карен прятала лицо, но какой-то предприимчивый журналист нашел ее снимок в выпускном альбоме, сделанный всего за пару месяцев до той злополучной поездки в лес. Я внимательно разглядывала фотографию симпатичной темноволосой девушки с карими глазами. Она действительно была очень похожа на Джулию.
Зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности.
– Привет, малышка! – Это был Эван. – Элли уже уложила?
– Да, она сегодня устала.
– Как прошел твой день? Есть новости от детектива? Обычно я все рассказываю Эвану – и хорошее, и плохое – сразу, как только он приходит домой или берет трубку, но на этот раз слова застряли у меня в горле. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
– Алло?
– Он еще ведет расследование.
Той ночью я ворочалась в кровати, смотрела в потолок и пыталась успокоиться, избавиться от ужаса, отогнать образ Джулии, прячущей лицо от фотокамер. Отворачивающейся от меня. Несколько часов спустя я вскинулась от кошмарного сна, мокрая как мышь. Во рту было сухо, голова болела, как с похмелья. Я помнила только обрывки сна: девушка бежит по темному лесу босиком, на земле лежат мешки с трупами. А потом я вспомнила сон целиком.
Повернувшись, я посмотрела на будильник. Половина шестого утра. После такого кошмара я наверняка не усну. Компьютер притягивал меня, и уже через пару минут я вновь сидела за монитором, просматривая фотографии жертв и заметки о Кемпинговом Убийце, какие только могла найти. Моя душа полнилась страхом и отвращением. Я прочитала все газетные статьи о Джулии, подбирая крохи информации там и тут, изучила каждое фото. Репортеры гонялись за ней несколько недель, следили за ее домом, таскались за ней повсюду. Карен Кристиансон стала настоящей сенсацией в Канаде, да и в США этой историей заинтересовались. Там Карен сравнивали с жертвами Теда Банди, которым тоже удалось спастись от маньяка.
Утром я получила письмо от Тома с фотографиями Джулии, сделанными в университете, на парковке, перед домом, рядом с Кэтрин. Я сравнила их со снимками Карен Кристиансон. Это явно была та же самая женщина.
На одной фотографии Джулия похлопывала по плечу одного из своих студентов, а на губах у нее играла ободряющая улыбка. Мне было интересно, касалась ли она меня после родов или просто сказала акушерке унести ребенка прочь.
Всю неделю я исправно занималась работой и домашними делами, но чувствовала себя слабой, одинокой… и злой. Я не знала, что делать с этой новой реальностью, с ужасом, связанным с моим зачатием. Мне хотелось похоронить знание об этом, закопать его где-то на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Кожа покрывалась мурашками при мысли о том, с каким злом я столкнулась. Какое зло породило меня. Я оттирала свое тело в душе, но ничего не помогало. Грязь засела глубоко внутри меня.
Когда я была маленькая, мне казалось, что мои биологические родители заберут меня, если я буду хорошо себя вести. Если я влипала в какие-то неприятности, то боялась, что мои настоящие мама с папой узнают об этом. Каждую свою хорошую оценку в школе я зарабатывала для того, чтобы они поняли – я умница. Когда папа смотрел на меня так, словно пытался понять, кто же впустил меня в его дом, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Глядя, как папа играет с Мелани и Лорен, только что сказав мне, что слишком устал, чтобы играть со мной, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Когда папа вез моих сестер в бассейн, а меня оставлял подстригать лужайку, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня.
Но они так и не нашли меня.
А теперь мне хотелось забыть о том, что они вообще существуют. Но что бы я ни делала, как бы ни пыталась отвлечься, я не могла избавиться от мрачного, гнетущего чувства, от которого у меня сдавливало грудь и немели ноги. Большую часть недели Эвану нельзя было дозвониться – он как раз вел туристов по маршруту. Когда он наконец позвонил, я пыталась слушать его рассказ о новостях на турбазе, старалась отвечать к месту. Я даже рассказала ему, как прошел день Элли. Потом, сославшись на усталость, я попыталась закончить разговор. Я собиралась во всем ему признаться. Мне просто нужно было время.
Но на следующее утро Эван решил выяснить, что же происходит.
– Что стряслось? Ты больше не хочешь выходить за меня замуж?
Он смеялся, но в его голосе слышалась тревога.
– Думаю, ты сам не захочешь жениться на мне, после того, как услышишь это. – Я вздохнула. – Я узнала, почему Джулия солгала.
Я покосилась на дверь, думая о том, что Элли вот-вот проснется.
– Джулия? Я не понимаю, о ком…
– Моя биологическая мать. На прошлой неделе мне позвонил детектив. Он сказал мне, что мою мать на самом деле зовут Карен Кристиансон.
– Но почему ты не сказала мне, что выяснила это? – опешил Эван.
– Потому что я узнала, что мой настоящий отец – Кемпинговый Убийца.
Эван немного помолчал.
– Да ладно. Ты же не хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что мой настоящий отец – маньяк, Эван. Он изнасиловал мою мать. Я…
Я не осмеливалась произнести то, что вызывало мои ночные кошмары. Мой отец до сих пор где-то там.
– Сара, погоди. Я пытаюсь осознать все это. Я замолчала.
– Сара?
Я кивнула, зная, что он меня не видит.
– Я не… Я не знаю, что делать.
– Начни с самого начала и расскажи мне, что происходит.
Я откинулась на подушку, от уверенности в голосе Эвана чувствуя себя немного лучше.
– То есть ты не знаешь наверняка, что Джулия – это Карен? – переспросил он, когда я закончила рассказ.
– Я смотрела ее фотографии в Интернете. Это точно она.
– Но у тебя нет доказательств того, что Кемпинговый Убийца – твой отец. Все это лишь догадки. Она могла начать встречаться с каким-то другим парнем вскоре после инцидента.
– Жертвы изнасилования обычно не начинают встречаться с парнями вскоре после, как ты выразился, инцидента. А еще у нее дома живет женщина. Мне кажется, Джулия – лесбиянка.
– Может быть, сейчас она предпочитает женщин, но, возможно, так было не всегда. Вполне может быть, что она уже была беременна, когда маньяк напал на нее. Или этот частный детектив лжет тебе, чтобы ты заплатила побольше.
– Он раньше был полицейским. Он не поступил бы так.
– Это он так говорит. Могу поспорить, он звонил тебе и говорил, что сможет выяснить еще больше, если ты ему заплатишь.
– Он не такой.
Но что, если Эван прав, а я просто делаю поспешные выводы? Но потом я вспомнила выражение лица Джулии.
– Нет, она правда испугалась.
– Ты заявилась к ней домой и потребовала, чтобы она поговорила с тобой. Такого кто хочешь испугается.
– Дело не только в этом. Я нутром чую. Эван немного помолчал.
– Сбрось мне ссылки на и-мейл. И фотографии, которые тебе прислал детектив. И ссылку на его веб-сайт. Сегодня утром я свободен, поэтому попытаюсь разобраться сам и позвоню тебе после полудня. И тогда мы поговорим обо всем этом, ладно?