Возвращение немого (СИ)

— Что вам нужно? — промолвила она, не надеясь на ответ.
— Нет, это я хочу у вас спросить, не нужно ли что-нибудь вам, милое дитя? — поинтересовался мужчина, стоявший за спиной у тюремщика. По голосу, он был еще молод.
— Я хочу домой, — пролепетала Жоанна, не надеясь на ответ.
— Увы, милое дитя, это зависит не от меня. Будь моя воля, вы бы уже через пять минут были бы свободны. Но — увы! — это не в моей власти.
— А в чьей же?
— Вашего дядюшки.
— Но… я не понимаю…
— Сейчас поймете. Вы знаете грамоту?
Жоанна невольно улыбнулась. Барон Пяст баловал единственную наследницу, не только не отказывая ей ни в чем. Он даже настоял на том, чтобы в монастыре девушку обучили читать и писать — обычно эту науку преподавали лишь тем девушкам, которые собирались в скором будущем принять постриг. И Жоанна умела неплохо читать и даже писала. Еще в монастыре она часто отправляла дядюшке письма, не подозревая, что многие из них перехватываются и внимательно читаются разбойниками.
— Знаю.
— Отлично. Тогда сейчас Бак принесет пергамент и перо, и вы напишете своему дядюшке письмо. Ступай!
Разбойник, державший факел, закрепил его в щели между камней и направился прочь. Атаман и девушка остались одни. Жоанна невольно отступила на шаг — в полутьме из-под капюшона так страшно сверкали глаза ее похитителя… Она бы не удивилась, если бы разбойник схватил ее и попытался изнасиловать. Он в самом деле уже сделал движение навстречу — но тут появление Бака все испортило.
Тот поставил на бочку баночку чернил, положил пергамент — судя по гербу и остаткам строчек, когда-то это был один из указов барона, из тех, что развешивают на столбах для почтенных горожан. Видимо, его сорвали со столба и соскребли предыдущую надпись. Жоанна посмотрела на остатки строчек, разбирая отдельные буквы. Более-менее уцелели лишь обрывки нескольких слов: «Сим изве… наг… ных мо…ме…рон П…» Она осторожно обмакнула перо — судя по всему, недавно вырванное из крыла гуся и плохо очиненное — в чернильницу:
— Что я должна написать?
— Я продиктую, — кивнул атаман. — «Дорогой дядя!» Или как там вы его зовете? Милостивый государь? Дядюшка Пяст?.. Итак… «Дорогой дядя! Спешу тебя известить, что меня держат в заточении и жизнь моя полностью зависит от твоей воли. Если ты хочешь застать меня в живых, прошу как можно скорее отдать подателю сего письма всё, что он попросит, иначе вы больше никогда не увидите меня живой. С любовью, твоя…»
Рука девушки задрожала, начертав всего несколько первых слов.
— Это шутка? — пролепетала Жоанна, оборачиваясь к разбойнику. — Вы же не можете…
— Чего? Убить женщину? — из-под капюшона была видна только нижняя часть лица ее собеседника, и тонкие губы улыбались. — Не беспокойтесь! Мы и не на такое способны… Но пишите-пишите! Только добавьте вот еще что: «Умоляю не чинить посланцу никаких препятствий и позволить ему выбраться из города до заката солнца. Иначе через час после заката мне отрубят голову!»
— О нет! — вырвалось у девушки.
— О, да! — улыбка под капюшоном стала еще шире. — И ваш дядюшка вскоре сможет сам в этом убедиться!
— А если я… не напишу? — Жоанна посмотрела на лист, где было пока написано всего несколько слов.
— Если не напишете, до заката не доживете точно. А так у вас есть шанс прожить хотя бы несколько часов.
Девушка тихо всхлипнула и принялась торопливо дописывать послание. Бак стоял рядом. Атаман зашел сзади, наклонившись через плечо так, что на щеке пленница ощущала его дыхание. Ей было страшно. Перо царапало старый пергамент, буквы расплывались, начертанные вкривь и вкось. Поставив подпись, Жоанна без сил опустилась на скамеечку и лишь вздрогнула, когда разбойник ножом быстро отрезал прядку ее волос:
— Это — чтобы сделать вашего дядюшку более сговорчивым! — усмехнулся он и вышел.
Вслед за ним ушел и Бак, унеся чернильницу, но оставив пленнице факел. После их ухода девушка упала на охапку соломы и дала волю слезам.
Турнирная арена опять была заполнена народом. Два дня на ней уже шли поединки и потешные групповые бои, и люди иной раз забывали забежать в торговые ряды, отдавая должное зрелищам.
На сегодня был назначен турнир лучников, и в толпе зрителей было полным-полно вооружённых людей. О том, что призом будет шлем из чистого золота с узорами из серебра, разговоры шли третий день, и каждому хотелось узнать, кто же станет его обладателем.
Шлем тоже тыл тут. Он возлежал на помосте под охраной четырех стражников, открытый всем взорам.
В толпе беседовали двое — мужчина среднего роста, в надвинутом на глаза капюшоне, и верзила, возвышавшийся над толпой на целую голову.
— А может, не стоит рисковать? — говорил верзила. — Итак мы уже…
— Риск слишком велик, — соглашался тот, что в капюшоне. — Но посмотреть, как будут развиваться события, мы можем! А ты держись поблизости!
— Но сам-то ты не пойдёшь?
— Посмотрим! С одной стороны, столько золота нам не помешает. А с другой было бы неплохо…
Он не договорил. Взревели трубы. Люди смолкли, обратившись в слух и зрение. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше видеть.
С места поднялся барон Пяст Старгородский и поднял руку, привлекая к себе внимание. Впрочем, это было лишним — все взоры и так обратились к помосту.
— Бревно бесчувственное, — прошептал мужчина в капюшоне. — У него племянницу похитили, а он, как ни в чем не бывало, турниры устраивает…
— Жители славного Старгорода! — крикнул барон. — Гости нашего города и все те, кто слышит меня! Турнир лучников объявляю открытым! Пусть выйдут те, кто захочет показать своё искусство. Все — ратники и простолюдины, лесничие и наёмники. Все, кто умеет держать лук и знает, как поймать ветер, пусть покажут своё искусство!
Несколько человек только того и ждали, и тут же вышли вперед. Зрители приветствовали некоторых из них криками — троих прекрасно знали в Старгороде и окрестностях. В прошлом они не раз побеждали на турнирах, и часто вели соперничество между собой, отодвигая остальных на второй план. Всего набралась дюжина желающих. Барон свысока оглядел их и кивнул:
— Вижу, вы все люди достойные. Однако, сегодня вы будете соревноваться ещё и с моим бойцом! Приведите его!
Оруженосец бросился за сцену, и через пару минут на турнирной арене показался Янсор в сопровождении стражи. На эльфе всё ещё были цепи, и его появление вызвало у толпы громкий вздох.
— Этот человек, — голова бывшего браконьера была повязана так, что заострённые уши скрывались под тканью, — многим из вас хорошо знаком. Не все видели его лицо, но многие о нём слышали. Позвольте представить — знаменитый разбойник Белоручка, известный также под именами Хоррен, Макс, Волтон и еще парой других.
— Вот это да! — верзила пихнул своего спутника локтем. — Врёт и не краснеет!
— Позавчера ночью он пытался похитить золотой шлем, назначенный призом самому меткому стрелку, — продолжал барон. — Наверное, он поступил так потому, что сам не в силах выиграть его честным путём. Но удача на сей раз отвернулась от разбойника. Он был схвачен и сегодня предстанет перед судом. Но ради вас, мои добрые горожане, я даю этому проходимцу шанс. Хоррен или как его там Белоручка будет сражаться на турнире стрелков вместе с остальными. Если он выиграет, я перед всем народом обещаю сохранить ему жизнь. Если нет — ему здесь же, на ваших глазах набросят петлю на шею.
Один из стражников уже прилаживал на перекладину, поддерживающую полотняный навес, верёвку. Янсор смотрел на нее через плечо так пристально, словно это могло что-то изменить.
— Я согласен, — промолвил он. — Только у меня есть одно условие.
— Что? — не понял барон. — Какое ещё условие? Мы так не договаривались!
— А вот такое, — подбоченился бывший браконьер. — Пусть мне принесут мой лук! Без него, — он подмигнул сразу всем, — я отказываюсь участвовать в этом представлении и ищите себе другого актёра на эту роль!