Огонь (ЛП)

— …более чем в десяти штатах за последние семь месяцев. И если взглянуть на карту… Вот, видишь?.. — вскочив с кресла, он указал на кнопки, прикрепленные к карте в местах инцидента, вдоль Восточного побережья. — Они образуют идеальную звезду Давида. Кроме того, еще в 1992 году…
— Малдер… — Скалли изо всех сил пыталась сдержаться, но справиться с собой все-таки не удалось. Напарник быстро обернулся через плечо.
— Что-то не так, Скалли? — Сейчас в его голосе чувствовалась искренняя забота, но при этом он был… был…
Самим собой. Малдер вел себя так, словно вчерашний вечер был просто… Словно вчерашнего вечера не было вовсе. Ледяная рука вдруг сжала сердце, к глазам подступили слезы, и она вдруг с ужасом осознала, что сейчас расплачется прямо перед ним. Поспешно пробормотав какие-то сбивчивые извинения, Скалли схватила сумочку и опрометью вылетела из офиса.
Малдер что-то кричал ей вслед, но она и не подумала остановиться. В следующее мгновение дверь их кабинета с шумом открылась, и в коридоре послышались знакомые шаги. Скалли открыла первую же дверь и выскочила на лестничную клетку.
К счастью, Малдер не заметил этого маневра и прошел мимо. Он еще несколько раз окликал ее, но с каждым разом голос напарника звучал все дальше. А еще через несколько минут Малдер, устав от бесполезной погони, проследовал в обратном направлении. Дверь подвального офиса снова хлопнула, и все стихло. На всякий случай Скалли выждала еще несколько минут, прежде чем, наконец, покинуть свое убежище.
Она бесшумно проскользнула в коридор… и чуть не задохнулась от неожиданности, когда сильная рука Малдера вдруг стиснула ее плечо. Развернув Скалли лицом к себе, он прижал ее к стенке и наклонился, нависая над ней.
— Черт подери, Скалли… не смей удирать от меня.
Она резко вскинула голову, воинственно глядя ему прямо в глаза.
— Сейчас же отпусти меня, Малдер, — не терпящим возражений тоном потребовала Скалли.
К ее удивлению, он немедленно отступил и, отведя глаза, провел рукой по волосам, словно пытаясь скрыть свое замешательство.
— Извини, — сбивчиво пробормотал Малдер. — Нам… нам с тобой столько нужно обсудить… Я понял это еще рано утром. Но работа — не лучшее место для таких разговоров, и… ну, в общем, мне казалось, что… Что нам обоим будет проще пережить этот день, если я… если мы…
— …сделаем вид, что сегодня обычное, ничем не примечательное утро? — Скалли безрадостно рассмеялась. — Могу сказать тебе только одно, Малдер. Ты чертовски хороший актер, и способен мастерски сыграть любую роль. Впрочем, рискну предположить, что тебе это и так известно. Верно?
На секунду Малдер зажмурился, словно от боли.
— Не надо, Скалли… Не заставляй меня расплачиваться за то, что тебе сложно принять случившееся между нами. Разве ты не видишь, что мне сейчас и без того несладко?
Признание Малдера ошеломило ее.
— Я не… Что ты имеешь в виду?
— Боже ты мой, Скалли… — Малдер недоверчиво покачал головой. Казалось, он до глубины души удивлен вопросом. — Я же от души наслаждался той маленькой игрой в пещерного человека. Ты не могла этого не заметить. Я, считавший себя просвещенным современным мужчиной… Как ты думаешь, каково мне сейчас? Приятно ли мне сознавать, что в глубине души я, оказывается, желаю полностью подчинить женщину своей воле?
Он вдруг замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— И не кого-нибудь, а тебя — моего друга, мою напарницу. По-твоему, это здорово, выяснить, что ты, впридачу ко всему остальному, еще и треклятый шовинист?
— Ох, Малдер… — Скалли только грустно покачала головой. — Кто-кто, а ты всегда найдешь повод для самобичеваний. У тебя в роду случайно не было католиков?
— Нет. Были евреи, но сути дела это не меняет.
— Малдер, ты не… — Она вздохнула и замолчала. — Послушай, я… Тебе не в чем себя винить. К тому же ты прав. Сейчас не место и не время для такого разговора. Давай просто… Просто отложим его до более подходящего момента. Хорошо?
Малдер смущенно отвел взгляд, согласно кивнул, и они, не перемолвившись больше ни единым словом, направились назад, в офис.
***
Штаб-квартира ФБР
 14:43 
Компьютер вдруг пискнул — точно так же, как вчера, оповещая ее о новом письме, а Скалли снова испуганно подскочила. И медленно наведя курсор на иконку, щелкнула мышкой.
«Прости меня, Скалли. Знаю, мы договорились обсудить этот вопрос позже, но… Я должен сказать тебе только одно: мне меньше всего хотелось причинить тебе боль этим утром. Ты прощаешь меня?»
Она беззвучно вздохнула. Ох, Малдер, Малдер… Временами ты можешь вести себя на удивление трогательно.
«Тебе абсолютно не за что извиняться, Малдер. Честно. Но раз уж ты завел этот разговор, я тоже хочу задать тебе один вопрос… Скажи, почему ты ушел тайком, пока я спала?»
Стоило Скалли вспомнить, как мучительно было проснуться в одиночестве, как глаза немедленно защипало. Да что же это такое! Она торопливо отвернулась, быстро смахнув с ресниц слезы. Впрочем, недостаточно быстро. Малдер успел это заметить и мысленно проклял все на свете. После секундного колебания он решил, что полная честность — самая лучшая тактика в сложившихся обстоятельствах.
«Я испугался, Скалли. Испугался самого себя… Того, что узнал о себе, того, на что оказался способен. Но еще сильнее меня пугало другое — что, проснувшись и обдумав все на трезвую голову, ты сама не захочешь меня видеть… И еще пожалеешь о своем решении довериться мне, когда вспомнишь все, что я делал с тобой и говорил тебе. Я боялся — вдруг ты решишь, что я поступил так, желая унизить тебя? Боялся, что зашел слишком далеко».
Покосившись на нее краем глаза, Малдер увидел, как читавшая это послание Скалли яростно покачала головой, а затем решительно подвинула к себе клавиатуру и быстро принялась печатать.
«Нет, Малдер. Ты не делал со мной ничего такого, чего бы я не желала. Если начистоту, именно это и напугало меня больше всего… Ты понял разницу и делал не то, о чем я просила, а то, чего я хотела в действительности.
Но мне ни разу не пришло в голову, что ты намеревался так или иначе унизить меня. Просто это было так… так необычно, что… Малдер я никак не могу подобрать нужные слова, не могу объяснить, насколько сегодняшняя ночь выходит за привычные мне границы. Я все еще пытаюсь осмыслить этот опыт, и пока мне очень сложно говорить о нем».
Он быстро прочел письмо и задумчиво сжал губы, все еще не понимая, как следует воспринимать ее откровения.
«Скалли, скажи… к какому разряду бы отнесла бы свой опыт? Тебе скорее понравилось или скорее нет?
Это краткое сбивчивое послание неожиданно рассмешило Скалли, но ей стало не до смеха, когда она поняла, что ее туманные определения заставили Малдера нервничать еще сильнее.
«Что ж… Для полноты картины могу сказать тебе только одно, Малдер. После этой ночи мне нескоро захочется снова заняться сексом. Чего ради? И прежде чем ты опять потребуешь от меня конкретики, уточняю: мне понравилось. Даже более чем».
По губам Малдера скользнула смущенная улыбка, он нерешительно покосился на Скалли… и изумленно округлил глаза. Судя по вспыхнувшим щекам и немного отсутствующему взгляду, она переживала в памяти особенно волнующие моменты минувшей ночи.
«Я могу рассказать тебе, чего ради, Скалли. Или… просто показать. Все, что захочешь».
Она лишь расстроенно прикусила губу, тотчас отрезвленная этим предложением. Черт возьми! Ей только-только удалось взять себя в руки, а Малдер одной фразой умудрился нарушить с таким трудом восстановленное равновесие. И как, спрашивается, дипломатично выпутаться из такой ситуации?
«Малдер, не уверена, что это хорошая идея. Мне кажется, будет лучше, если прошлая ночь… останется в прошлом».
— О, — ровно отозвался он, подняв голову и окинув Скалли внимательным взглядом. — Хорошо, Скалли. Раз ты хочешь именно этого.
В голосе Малдера не было ни обиды, ни недовольства, но Скалли видела, как его карие глаза вдруг потемнели, словно от боли. Но прежде чем она успела добавить еще хоть что-то, Малдер выключил свой компьютер и раскрыл папку с делом, тем самым поставив эффектную точку в разговоре.