Огонь (ЛП)

— В чем дело, Скалли? — с явной насмешкой поинтересовался Малдер, чьи руки, кажется, обладали способностью находиться сразу везде. — Может, ты хочешь о чем-то меня попросить?
Закусив губу, Скалли собрала остатки своей решимости.
— Нет, Малдер, — с вызовом ответила она. — Ни за что.
— Отлично… — рассмеялся Малдер и с нескрываемым одобрением добавил: — Знаешь, Скалли, я был бы серьезно разочарован, ответь ты «да». Мы же только-только начали.
Скалли невольно застонала, и он вновь тихо рассмеялся.
— Будем считать это научным экспериментом. — Он наклонился так близко, что она могла почувствовать тепло его тела, и легонько проследил языком контур ее уха. — Ведь мы пытаемся выяснить, сколько ты выдержишь и как долго сможешь противиться требованиям своего тела. Верно?
Его губы принялись неторопливо играть с мочкой ее уха, и Скалли задрожала, в который раз молча проклиная интуицию Малдера, позволяющую ему играючи обнаруживать ее чувствительные точки.
— Я не хочу, чтобы ты просила меня только потому, что решила уступить мне, — хрипло прошептал он. — Мне нужно, чтобы ты просила, потому что не можешь не просить. И не пытайся обмануть меня… Я все равно почувствую разницу, — мягко предупредил Малдер. — Помни, одно наказание тебя уже ждет.
— Но ты так и не соизволил сказать, в чем оно заключается, Малдер, — напомнила она голосом настолько тихим, что он скорее походил на вздох, нежели на звук.
— Я не соизволил? — удивленно переспросил Малдер, и кровать заскрипела, когда он поднялся на ноги. — В самом деле? Насколько мне помнится, тебе предоставлялся шанс услышать обо всем в подробностях, но ты его упустила. Полагаю, будет гораздо интереснее, если все, что произойдет дальше, станет для тебя сюрпризом. Верно?
Малдер замолчал и мягко коснулся губами ее лба.
— Не двигайся, Скалли, — распорядился он, а минутой позже она услышала, как скрипнула дверца шкафа на кухне.
Малдер в самом деле вернулся очень быстро и, кажется, не с пустыми руками. Глухие звуки, доносившиеся откуда-то сбоку, свидетельствовали о том, что он не спеша расставляет у кровати какие-то предметы.
— Возможно, мне и впрямь лучше этого не знать, Малдер, но… Что ты там делаешь? — не выдержала Скалли. Единственным ответом на ее вопрос стало тихое «Т-с-с», которое мимоходом бросил Малдер, не прекращая своих таинственных приготовлений. Ей так и не удалось понять, чем же он занят: долетающие до нее разрозненные шумы и шорохи ничуть не проясняли ситуацию.
— Ты упустила свой шанс, Скалли, — негромко напомнил он, подойдя ближе. Она задохнулась, ощутив, как его язык касается тыльной стороны ладони, неторопливо прослеживает каждый выступ и линию, затем переходит к пальцам… В заключение Малдер быстро обхватил их губами — каждый по очереди, после чего повторил все заново с другой ее рукой. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы вновь ввергнуть Скалли в едва успевшее рассеяться туманное состояние возбуждения.
Но, разумеется, на этом Малдер не остановился и продолжал ласкать языком ее кожу: неспешно, методично, не пропуская ни единого участка, без труда отыскивая наиболее чувствительные места.
С рук и плеч — на бока и живот, оттуда — к ногам, медленно опускаясь от бедер к коленям, а потом дальше — к ступням. Постепенно щекочущие, невыносимо возбуждающие прикосновения его языка омыли все ее тело, за исключением заострившихся кончиков груди и еще больше увлажнившегося участка между бедер. К тому моменту, когда Малдер, наконец, завершил свое неторопливое исследование, Скалли бесконтрольно стонала, судорожно мотая головой из стороны в сторону. Ей казалось, что она сгорает на медленном огне. Но, тем не менее, в глубине души Скалли жаждала, чтобы он продолжал дразнить ее, несмотря на то, что это было невыносимо.
— О боже, Малдер, — выдохнула она, уже готовая махнуть рукой на гордость. — Я больше не могу… дотронься до меня, пожалуйста…
— Нет, еще не время, Скалли, — промурлыкал Малдер, отводя в сторону ее волосы, чтобы провести языком по задней поверхности шеи. В ответ Скалли выгнулась всем телом, предоставляя ему полную свободу маневра. Прикосновение Малдера походило на электрический разряд, от которого по ее телу пробежали мурашки.
— Ни за что, — с явной насмешкой передразнил он, опять ненадолго прильнул губами к ее шее и вновь отстранился.
Парой секунд спустя Скалли ощутила смутно знакомый сладковатый аромат, а следом что-то прохладное и шелковистое коснулось ее щеки. Скалли вздрогнула, с запозданием сообразив, что это такое. Розовый лепесток.
Впрочем, стоило Малдеру начать новый раунд изысканных ласк, как немногие связные мысли покинули ее голову. Остались только ощущения. Лепесток, казавшийся ей обжигающим, словно язычок пламени, тягуче, неспешно скользил по телу тем же проторенным маршрутом. Щекочущие прикосновения проследовали от внутренней стороны запястья ниже по руке, к нежной коже в ямке под мышкой. Скалли, не выдержав, застонала снова, а лепесток уже переместился дальше, на грудь — столь же неторопливо. Малдер не спешил положить конец этой изощренной пытке, напротив — все сильнее разжигал ее жажду, заставляя Скалли изнемогать от отсутствия более ощутимых ласк.
О да… Одно оказалось бесспорным: выдержки и терпения ему и впрямь было не занимать. В отличие от милосердия.
Время все больше превращалось для Скалли в размытое и зыбкое понятие по мере того, как Малдер продолжал неутомимо дразнить ее самыми разными изощренными способами. Снова и снова.
Перо, кубик льда, жесткие щетинки какой-то кисточки, горячий язык, чувственные умелые пальцы и даже кончики волос Малдера вновь и вновь скользили по ее горящей коже, пока Скалли не начала бессвязно стонать при каждом прикосновении. Ей показалось, что прошел не один час, прежде чем он, наконец, остановился.
— Малдер, пожалуйста… — простонала она, отчаянно выгибая спину. — Пожалуйста… я больше не могу…
— Можешь, — безжалостно отрезал он. Кровать скрипнула, когда Малдер поднялся на ноги. До Скалли донесся легкий шорох. Несмотря на туман в голове, она невольно задалась вопросом: что он задумал на сей раз?
— Боже… — бесконтрольная дрожь охватила все ее тело, стоило ей ощутить бархатисто-мягкое прикосновение его эрегированного члена к своей щеке. — Боже мой… Малдер…
У Скалли буквально перехватило дыхание от отчаянного желания, когда горячая головка скользнула дальше, к губам, прослеживая контур ее рта. Скалли нетерпеливо провела по ней языком, но Малдер тотчас же отстранился, оставив ей лишь смутное напоминание о его терпком вкусе. Из горла Скалли вырвался очередной разочарованный стон.
Малдер меж тем продолжал свои ласки, неспешно очерчивая линию ее скул все тем же способом — с помощью члена. Его выдержка и умение держать в узде собственные желания казались беспредельными. Похоже, он догадывался, что это распалит Скалли еще сильнее. И, черт его дери, был абсолютно прав.
— Боже… это прекрасно… — чуть слышно прошептал Малдер, и она судорожно дернулась в ответ. Его член скользнул вниз по ее животу, а потом, осторожно, едва ощутимо — через треугольник волос между ног… Скалли на мгновение зажмурилась от нахлынувших на нее острых ощущений. Она чувствовала, что между ног еще больше намокает от почти невыносимого возбуждения, и бессознательно подалась вперед, навстречу Малдеру, насколько позволяли ее путы. Но он в очередной раз проигнорировал эту немую мольбу и передвинулся еще ниже, все так же неспешно поглаживая ее бедра и лодыжки. Его твердый, как сталь, член коснулся практически каждого участка тела — вплоть до ступней и подошв.
Далеко не в первый раз за сегодняшний вечер Скалли вынуждена была признать, что Малдер обладает почти неограниченной властью не только над ее телом, но и над чувствами. Никогда прежде, даже в самых диких своих фантазиях, она не представляла, что испытает такой накал страстей.
Внезапно Малдер отстранился.
Скалли застыла в напряженном ожидании.
При первом же прикосновении кончиков пальцев к ее затвердевшим соскам она резко вздохнула, а когда Малдер принялся осторожно играть с ними, Скалли обнаружила, что больше не в силах молчать. Тишину комнаты нарушало ее хриплое дыхание, то и дело перемежающееся сдавленными стонами. Ласки Малдера, поначалу едва ощутимые, медленно набирали обороты, становились все настойчивее. Легкие прикосновения сменились щекочущими поглаживаниями. За ними последовали осторожные щипки — словно множество крохотных игл, вонзающихся в кожу и многократно усиливающих разливающуюся по телу томительную боль. Пальцы Малдера все быстрее поглаживали соски, а ладони, накрывшие ее грудь, неторопливо массировали мягкую плоть. Эти властные прикосновения отчасти успокаивали боль в груди, одновременно усиливая судорожные, почти болезненные спазмы внизу живота, и по мере того, как ласки продолжались, Скалли стонала все чаще и громче.