Клуб любителей фантастики, 2011

Толстяк идёт направо, обходя брюнетку по периметру помещения, то есть, за спиной судьи, брюнетка идёт налево, её за плечи крепко держит брат.
— Так, — говорит судья, когда спорящие стороны усаживаются, — теперь, ещё раз. Розенблад, предъявите себя.
Встаёт брюнетка.
— Представьтесь.
— Анна Владимировна Рыбец, ник сэр Розенблад, мой персонаж…
— Достаточно, — прерывает её судья.
— Госпожа Хугенот… Гу-тент-шних-тель, предъявите себя, будьте любезны.
Встаёт толстяк.
— Игорь Станиславович Рыбник, ник госпожа Гутентшнихтель, в семьсот двадцать пятом году…
— Достаточно, — прерывает его судья.
— Итак, процесс сэр Розенблад против госпожи Гутентшнихтель о разделе имущества и ребёнка. По-прежнему предлагаю — имущество пополам, ребёнка пополам, всё по списку — пополам. Что скажет первая сторона?
Брюнетка встаёт.
— Ваша честь, пять! Пять квестов в день, и всё ради денег и ради семьи. Помимо этого, шесть! Шесть часов ежедневно я тренировала моего малыша. У него уже двадцать девятый уровень. Несмотря на юный возраст, он состоит в гильдии Магов, в гильдии оруженосцев Великого Владыки и в гильдии Погонщиков Драконов, Он будет блистательным воином этого мира. А вот его мать всё это время сидела дома, денег не зарабатывала, дитя не тренировала и теперь предъявляет на него права. Ребёнок мой, я не отдам моего малыша.
Брюнетка садится. Зрители одобряюще шумят. Судья стучит ладонью по столу, потому что молоток куда-то улетел во время драки.
— А теперь послушаем, что скажет вторая сторона.
Толстяк степенно встаёт.
— Ваша честь, воспитание детей — это не зарабатывание денег и не война с гоблинами. Гармоничная личность, ваша честь, растёт в любви. Я десять часов в день, ваша честь, занимался моим дитяткой. Я не хочу оценивать любовь, цифрами выражать прекрасные качества, которые я ему привил, но послушайте — он умеет читать руны, у него семнадцатый уровень в риторике, одиннадцатый уровень харизмы, тринадцатый уровень восприимчивости. Всё это не зарабатывается в боях, всё это — материнская любовь. Ребёнок должен быть с матерью. Он — будущий правитель этого мира, а если не суждено, то — великий мудрец. В любом случае, если вы отдадите дитя отцу, знайте, вы обрекли невинного на вечный холод без материнского тепла.
Толстяк садится. Судья вздыхает.
— Уважаемый сэр Розенблад, уважаемая госпожа Гугентшнихтель, мы в сложном положении. И я настаиваю, давайте из одного ребёнка сделаем двоих. Один останется у отца, второй у матери, все навыки будут поделены пополам.
Зал гудит всё громче и громче. Брюнетка мнёт и рвёт записки, которые ей пишет брат. Толстяк качает головой: «Это безумие, безумие».
— Ну что ещё можно придумать в этой ситуации, — говорит судья. — Игровые консультанты вчера предложили устроить аукцион…
— Вы этого не сделаете, ваша честь, — перебивает его толстяк, — представляете, что этой ночью напишут блоггеры: в вашей игре торгуют детьми!
— А у меня бы хватило денег, дорогуша, — кричит с места брюнетка. — А вот ты не потрудилась перевести бабки из реала в онлайн. А у меня денег хватит.
Судья перебирает бумажки.
— Вот что ещё предлагают консультанты — поединок.
Зал утихает — интересно, кто-то громко шепчет с задних рядов: «махач-махач».
— Да я прямо сейчас готова сразиться с этой мягкотелой курицей, — рычит брюнетка, брат хватает её за пояс и силой удерживает на стуле.
— Вторая сторона?
— Глупо, — отвечает толстяк. — Она меня зарежет, и после этого мне придётся звонить моему другу из «Вечернего ЧП» и давать интервью о насилии в семье, о кровавой резне, несовместимой с гармоничным воспитанием детей. Могу начать набрасывать тезисы.
Толстяк что-то пишет.
— Припух! — вопит брюнетка.
Судья молчит и накручивает белый локон парика на палец.
— Нда, может, всё-таки пополам?
— Это будет огромной потерей для нас обоих, нарушается гармония уникальной личности, — грустно замечает толстяк. — Потом, я воображаю себе весьма эпичный заголовок: «В популярной онлайн игре детей режут пополам». Прекрасно, правда?
Это злит всех. Зал гудит, брюнетка шипит, судья стучит ладонью по столу и громко заявляет:
— Нет, ну я всё-таки судья этой игры! Сейчас нарешаю вам тут, а вы извольте выполнять! Есть правила, есть закон. Как решу, так и будет.
— Воля ваша, ваша честь, — улыбается толстяк.
В зале стучат ногами и кричат: «Махач, резня, пополам, пусть будет больше детей, вообще отобрать, пусть новых делают, в приют, обобществить, продать, пусть соберут отряд, стенка на стенку!»
Судья колотит кулаком в стол.
— Тишина, чтоб вас всех. Удалю. И не узнаете, что я придумал.
Зрители гудят неодобрительно, но постепенно успокаиваются, всем интересно, что будет дальше.
— Есть идея, — говорит судья. — Пусть ребёнок сам выберет, с кем он будет. Первая сторона?
— Это немыслимо, — отвечает с места брюнетка.
— Вторая сторона?
— Глупо, — отвечает толстяк.
— Я вас понимаю, — продолжает судья. — Сейчас ваш ребёнок с технической точки зрения — компьютерная программа, бот, набор параметров, отнеситесь к этому без эмоций, пожалуйста. У него нет личности. Он такая же часть игры, как любое ваше виртуальное имущество, — судья берёт листок из папки и читает. — Богатства семьи Розенблад-Гутентшнихтель: дублёная шкура дракона со смарагдовой чешуёй, три сундука с золотом, магическое кольцо, домашнее животное — помесь пятиглавого тигра с полуторным скатом и так далее… Так вот, я предлагаю, дать ребёнку личность, чтобы он мог сам решить, с кем из родителей он останется.
Зрители зашушукались, обсуждая идею, похоже, им понравилось.
— Первая сторона?
— Ваша честь, — брюнетка встала. — Это издевательство. Личность ему не нужна — это мой малыш, я его никому не отдам. Решать он ничего не может, он ещё маленький.
— Понятно. Вторая сторона?
Толстяк на этот раз бодро поднялся и даже не отодвинул стол животом.
— Ваша честь, материнский инстинкт протестует против бессмысленных рассуждений о личности. Моё дитя должно быть со мной.
— Ясно, — судья что-то пометил у себя в блокноте. — Значит так, мне всё это совершенно надоело.
Зал затих.
— Если я буду слушать вас, мы опять попадём в тупик, и суд растянется ещё на полгода.
Зал совсем-совсем затих.
— Я принимаю окончательное решение…
Тишина гробовая.
— …наделить ребёнка личностью, а через пару месяцев мы его спросим — с кем он будет жить?
Зрители взревели и зааплодировали. Брюнетка попыталась прыгнуть на судью, но её вовремя перехватил брат. Толстяк кривил губки и смотрел в потолок.
— Личность выберем на основании конкурса, который послужит прекрасной рекламой нашей игре. Выберем жюри, выберем претендентов из новых игроков, проголосуем. Это растянется недели на две, на месяц. Очень хорошая у меня идея. Представляю себе обсуждения в блогах, на фанатских сайтах, в «Вечернем ЧП» и в утреннем «Офигеть!». Идеальная идея! А новый игрок, настоящий человек, которого мы выберем, получит управление вашим ребёнком, и сам разберётся, с кем будет: с мамой, — судья показал авторучкой на толстяка, — или с папой, — судья ткнул авторучкой в сторону брюнетки, извивающейся в крепких лапах брата.
Зрители аплодировали стоя. Толстяк звонил по мобильнику. Брюнетка опрокинула-таки стол, но вырваться не смогла.
— Зачем вы отдаёте моего малыша неизвестному проходимцу. У ребёнка не может быть личности! Это мой малыш! — кричала она.
— Короче, — судья стукнул кулаком в стол.
— Я — гений! О дате следующего заседания вас известят. Всё, я в маркетинговый отдел. Пишите мейлы, ребята, и играйте в нашу игру.
  
Владимир Марышев
 
ФАНТАЗЁРЫ
 
В мерцающей радужной стене обозначилось овальное отверстие. Нуг сжался и, весь трепеща, шагнул вперёд.