Счастье Аманды-Джейн

Когда Аманда-Джейн проснулась, было темно. Ей хотелось есть. Она взглянула на часы и улыбнулась – до Нового года оставалось десять минут. Дома наверняка нет никого из прислуги. Но самое главное – Патриции. Вот проклятие Золушки! Ни у кого из знакомых нет таких проблем.
Когда отец женился во второй раз, Аманда-Джейн была еще очень молода. Два года она прожила без матери, и ей хотелось верить – теперь жизнь изменится к лучшему. Однако еще до того, как семья отметила первую годовщину нового брака, стало ясно, что этим надеждам не суждено сбыться. Патриция вела ожесточенную борьбу за внимание к себе отца Аманды-Джейн. Мачехе всегда удавалось выставить падчерицу не в лучшем свете. Отец так и не понял, какой одинокой и брошенной чувствовала себя его дочь. Когда родился Джошуа, стало только хуже.
Аманде-Джейн редко удавалось на выходные приезжать домой из интерната, но даже тогда Патриция заставляла ее чувствовать себя здесь неуютно. Когда девушке исполнилось восемнадцать, она переехала в Сидней. В Воганслэндинге появлялась с короткими визитами, чтобы навестить отца. Когда он умер, приехала узнать его последнее распоряжение. Как выяснилось, в день своего тридцатилетия она должна была стать полноправной владелицей дома. Спасибо прадеду, который настоял, чтобы вилла переходила во владение старшего ребенка вне зависимости от его пола. И хотя доходы от процветающего, существующего уже больше века конного завода Воганов делились пополам между ней и Джошуа, Аманда-Джейн была единственной наследницей фамильного имения. Если бы не условие отца, она уже сейчас переселила бы Патрицию в коттедж. Мачехе пришлось бы «ютится» в резиденции всего с четырьмя спальнями вместо того, чтобы здесь изображать из себя великосветскую даму. Быть может, кому—то попытка заставить Патрицию переехать в другой дом показалась бы подлой, по Аманда-Джейн не испытывала ни малейшего стыда по поводу своих намерений. Ведь в свое время мачеха без всяких угрызений совести отправила десятилетнюю девочку в школу-интернат, как впоследствии признался отец.
– Согласен, это было эгоистично с нашей стороны, – сказал он за день до отъезда Аманды-Джейн в Сидней. – Но Патриция два года проучилась в университете, и я подумал, что в таких вещах она разбирается лучше меня. В конце концов, ты сама будешь благодарна ей за это.
Интересно, какие аргументы Патриция использовала, чтобы убедить мужа в том, что она эксперт в области образования? Должно быть, срок их годности истек, когда пришло время позаботиться об образовании ее сына. Он отправился в интернат только в этом году. При этом Патриция явно не собиралась отправлять Джошуа после каникул обратно в интернат. Она подарила сыну «феррари», как только он получил права. Аманда-Джейн пыталась выяснить, зачем Джошуа сейчас машина, если он может приезжать из интерната на выходные домой только раз в месяц. Но все это ни к чему не привело.
Что же касается Джошуа, в глубине души Аманда-Джейн даже любила его. Иногда она замечала, что он относится к ней так же. Но Патриция изо всех сил старалась не допустить развития этой симпатии.
К счастью, конфронтация с Патрицией больше не выводила Аманду-Джейн из себя. Может, потому, что она стала старше, может, потому, что редко бывала дома. В любом случае она терпела это новогоднее воссоединение «любящей семьи», потому что такова была последняя воля ее отца. Он очень хотел, чтобы родственники чтили традиции. Это стало условием получения наследства. Аманда-Джейн не могла понять, о чем он думал, когда составлял завещание. Она собиралась растерзать каждого, кто утверждал, что отец не был тогда в здравом уме. Но ей самой иногда казалось, что он сильно выпил перед тем, как вызвать семейного адвоката. В каком состоянии надо было быть, чтобы разрешить своей дочери получать ежемесячное содержание только после того, как Патриция подтвердит верность падчерицы семейным традициям? Вот мачеха и воспользовалась моментом – забыла сказать адвокатам, чтобы они каждый месяц перечисляли деньги Аманде-Джейн.
Раньше хватало пары телефонных звонков, чтобы исправить ситуацию, но за последние три месяца на счете Аманды-Джейн не появилось ни цента. Если к моменту ее возвращения в Сидней ничего не изменится, она закатит такой скандал, что у всех уши свернутся в трубочку. Неудачное замужество обошлось Аманде-Джейн слишком дорого. Поэтому она не собиралась сидеть сложа руки. Второй финансовый крах допускать нельзя. Она много думала, почему отец последней волей связал ей руки. Возможно, он сомневался в том, что брак его дочери будет удачным, и хотел сберечь ее состояние.
Аманда-Джейн открыла холодильник. Она решила, что клубника со сливками и безалкогольное вино – лучший способ отметить Новый год в одиночестве. В такой-то момент ее охватила такая жалость к себе, что она чуть не заплакала. Но потом молодая женщина вспомнила, почему осталась этой ночью дома одна, и на душе у нее потеплело. Она положила руку на свой живот.
– Ах ты, дрянь, дешевка, ничтожество! – услышала Аманда-Джейн сквозь сон. Сначала она подумала, что забыла выключить телевизор. Смутное осознание того, что эта гневная речь была адресована ей, пришло только тогда, когда кто-то изо всех сил дернул ее за руку. Открыв глаза, Аманда-Джейн вскрикнула от неожиданности. Яркий свет ослепил искаженное злобой лицо Патриции. Мачеха вцепилась в нее мертвой хваткой, пытаясь вытащить из постели.
– Немедленно прекрати это! – потребовала Аманда-Джейн.
– Убирайся отсюда! Убирайся немедленно! Вон из что дома! – кричала она с остервенением. Наконец они отпустила Аманду-Джейн, но только для того, чтобы сбросить на пол одеяло и подушки. Девушка, конечно, знала, что у Патриции есть отклонения. А сейчас, по-видимому, у этой ведьмы приступ бешенства.
– Мама, остановись! – закричал вбежавший в комнату Джош. Когда он оттащил от кровати размахивающую руками Патрицию, Аманда-Джейн, повинуясь инстинкту самосохранения, отскочила в дальний угол комнаты. Джошуа пытался привести в чувство разбушевавшуюся мать. Несмотря на шок, все еще спящий мозг Аманды-Джейн отказывался воспринимать происходящее. Поведение Патриции еще ни разу не было таким ужасным. Хотя взаимная неприязнь между ними существовала уже многие годы, Аманда-Джейн и представить не могла, что в человеке может умещаться столько злости. Патрицию буквально трясло от ненависти к падчерице. В чем причина столь буйного поведения? Вероятно, мачеха каким-то образом узнала о беременности Аманды-Джейн.
– Как ты смеешь так унижать Джошуа и меня? – не успокаивалась она. – Как же ты собираешься чтить семейные традиции, если позволяешь таким образом дискредитировать родню? Связаться с опустившимся негодяем…
От этих слов у Аманды-Джейн все поплыло перед глазами. Допустим, Патриция узнала о ребенке. Но как она узнала о том, кто его отец? Существовал только один ответ на этот вопрос. С чего, собственно, Браун должен держать в тайне свои любовные похождения? Обида сжала сердце Аманды-Джейн. Ее опять предали. Только сейчас боль была намного сильнее, чем та, которую причинял ей своими изменами муж.
Внезапный приступ тошноты заставил ее скрыться в ванной комнате. Аманде-Джейн одновременно хотелось расплакаться и ударить того мужчину, из-за которого она оказалась в таком положении.
Когда пятнадцать минут спустя она вышла из ванной, ей было по-прежнему плохо. Мешала сосредоточиться головная боль.
Но что же выяснилось? Джошуа уже ушел, а Патриция, чтобы не терять время зря, нашла себе занятие по душе. Двери всех шкафов были открыты, пустые ящики выдвинуты, по всей комнате разбросаны вещи.
– Чтобы духу твоего здесь не было! У тебя есть час на сборы, – злобно прошипела она.
– Хорошо, – холодно ответила Аманда-Джейн. Она ни за что не доставила Патриции удовольствие видеть ее побежденной. – У меня нет ни малейшего желания оставаться, но… – она сделала паузу, – я уйду отсюда с чеком. Если ты помнишь, я еще не получила деньги за последние три месяца.