Грязная буйная штучка (СИ)

– С каких это пор отказ от пива со вкусом томатного соуса и бульона из морепродуктов делает из меня диву?
Похоже, я уже достаточно выпила, чтобы пропеть единственную песню дивы, о которой знаю: «I Will Always Love You» – и залпом опрокидываю свою стопку.
Полина смотрит на меня, как на спятившую, но могу точно сказать, что это ее позабавило. В ее глазах появляется озорной блеск, даже несмотря на нахмуренные брови.
– Ты же знаешь, что песня тебе не поможет.
Вытирая рот рукой, я говорю:
– Ничего, вот слышала бы ты, как я играю на рояле.
Она прищуривается:
– Ты что, процитировала Смита?
– Удивлена, что ты узнала, это же не из репертуара P. Diddy.
Смеясь, она говорит:
– М-да, у тебя довольно нереальное представление обо мне.
– А то. – я чувствую, как текила попадает в кровь и согревает мою грудь изнутри. Я придвигаюсь поближе, чтобы вдохнуть ее аромат. Она всегда пахла теплом, естественно и сладко. Как пляж, крем для загара и жимолость. За последние пять минут я сказала Полине больше приличных слов, чем за весь ее период пребывания в Канаде, и удивлена, что с ней не только легко общаться, но и весело. – И мое представление о тебе постоянно развивается, теперь ты не просто красотка, сидящая у меня на коленях.
– Ты такая первоклассная сука, Насть.
– Знаешь, разговоры помогают расширить наши горизонты.
Она поднимает еще одну стопку, проглатывает и морщится, прежде чем сказать:
– Не воображай о себе многого, Солнышко, мне нравится наше соглашение.
– У нас что, есть соглашение?
Она кивает и наливает еще по одной.
– Мы или спорим, или трахаемся. Хотя трах мне нравится больше.
– Не могу с этим не согласиться.
Когда она протягивает мне вторую стопку – а перед этим я еще выпила три пива со Светой – я спрашиваю:
– Зачем ты приехала ко мне тогда? Прости, не смогла в тот день тебя об этом спросить, большую часть времени ты сидела на моем лице. Знаешь, это было… неожиданно.
– Но ведь было классно? – вскинув бровь, спрашивает она, ни капли не допуская, что я стану отрицать.
– Разумеется.
Она облизывает руку, сыплет соль и секунду задумчиво молчит.
– Правда? Я просто не уверена, что могу доверять собственной памяти после Вегаса.
– Ты имеешь в виду свои воспоминания о том, что секс был хорош?
– Ага.
– Так все и было, – заверяю ее я.
– Уж теперь-то я знаю точно, – она слизывает соль, опрокидывает стопку и закусывает ломтиком лайма, немного его посасывая и бормоча сквозь свои влажные губы. – Жаль только, когда к киске прикреплена девушка-неудачнца.
Я сочувственно киваю.
– Точно.
– А ты забавная, – она немного отходит и разглядывает меня, словно впервые по-настоящему увидев. – С тобой неожиданно легко.
– А ты пьяная.
Она щелкает пальцами перед моим лицом.
– В этом и суть, выпитая текила делает тебя забавнее.
Я смеюсь, вытирая рот рукой.
– Сейчас ты в лучшем настроении.
– Просто сделала кое-какие дела и стараюсь пока не думать об этом. К тому же, – говорит она, поднимая очередную на стопку, – это очень помогает.
– И сколько ты выпила?
– Достаточно, чтобы забыть, но недостаточно, чтобы забыться.
Это очень мрачный ответ для такой живой, сексуальной и беззаботной девушки. На самом деле я мало что знаю о жизни Полины. Знаю, что она из обеспеченной семьи, и, возможно, у нее всегда целая вереница богатеньких ухажеров на крыльце. Она верная подруга Кати и Таси, и настолько любит всем помогать, что именно с ее помощью Света помирилась с Катей. На этом все. Я даже не знаю, кем она работает… И работает ли вообще.
– Хочешь о чем-нибудь рассказать? – без особого энтузиазма спрашиваю я.
– Не-а, – отвечает она и выпивает еще одну стопку.
В моем кармане вибрирует телефон, и мой теплый пьяный комфорт сменяется ужасом. Еще не видя, я знаю, что это сообщение, которое я ждала. Мой младший брат Денис дома проверяет нашу самую большую лодку «Линду», названную в честь мамы, на предмет безопасности, и я почему-то уверена, что меня ждут плохие новости.
«Короткое замыкание в рулевой рубке, система управления не работает».
Вот блять…
В ответ хочу написать кучу мата, но сдерживаюсь. Вместо этого убираю телефон в карман, наливаю стопку и выпиваю залпом. Ух-х, помогло.
– Ты в порядке? – глядя на меня, спрашивает Полина.
Я сжимаю челюсть, чувствуя, как тепло доходит до желудка.
– Мне нужно немного отвлечься.
– Супер, тогда еще по одной! – она наливает еще две стопки и протягивает одну мне.
Это, конечно, не особо поможет. И когда с утра я протрезвею – даже если днем позже – проблемы с рулевым управлением никуда не денутся, и все наши гребаные бабки на жизнь будут все так же под вопросом, как и сейчас. Но, черт возьми, я хочу обо всем этом ненадолго забыть.
Поднимаю стопку, смотрю на прозрачную жидкость, наклоняюсь к Полине, и мои губы оказываются в миллиметре от ее уха.
– Мы с тобой обе знаем, чем закончилась наша последняя совместная пьянка.
– Точно, – говорит она, немного отодвигаясь, чтобы видеть мои глаза. – Но тут поблизости нет круглосуточной церкви, в которой нас могли бы поженить, поэтому мы в безопасности.
А ведь и правда.
Полина опрокидывает еще одну и морщится.
– О-о-о, по-моему, мне хватит, – она поднимает руки, притворяется, что насчитала около тридцати выпитых стопок и улыбается. – Еще одна, и я усну лицом в приготовленных Васей Фритос, о которых она так беспокоилась.
Она, может, и сбилась со счету, но я нет. Четыре стопки, выпитые с Полиной на кухне, и это первый раз, когда я напилась – не считая Вегаса – за много лет.
Казалось, что прошло больше часа, но наконец вернулась Оля, окутанная облаком веселящего курева. Она протягивает руку и очень медленно произносит:
– Я Оля… Приятно познакомиться.
Смеясь, я напоминаю ей:
– Мы знакомы, Лера уже представила нас в магазине, когда еще раз все проверяла перед открытием.
Оля хихикает и говорит:
– То-то ты мне кажешься знакомой.
Это было три часа назад, и, должно быть, девушка дышит не иначе как через косяк.
– Ты лесоруб из Новой Шотландии? – спрашивает она.
– Нет, я рыбак с острова Ванкувер.
Полина хохочет:
– Бедняга Настя.
Она смотрит то на меня, то на Полину.
– Так вас, девочки, тоже Лера познакомила?
– Не совсем, – говорит она и глупо хихикает. – Настя моя бывшая жена.
Глаза у Оли становятся огромными и круглыми, как блюдца.
– Бывшая жена?
Я киваю:
– Все верно.
Девчонка смотрит на Полину, внимательно оглядывая ее с головы до ног, так что мне захотелось мысленно ей двинуть, чтобы она ни хера не пялилась на нее.
– Ты не выглядишь достаточно старой, чтобы быть уже разведенной, – наконец выдает она.
Я наклоняюсь к ней, чтобы отвлечь её внимание от груди Полины.
– А я да?
Теперь она смотрит на меня, правда с гораздо меньшим интересом.
– А вот ты да, ты же старше ее?
– Да, – говорю я, а Полина с наслаждением хихикает, глядя на меня. – Спасибо.
Оля запускает руку в пакет на столе, берет несколько кукурузных чипсов и интересуется:
– Наверное, странно тусоваться со своей бывшей?
Полина отмахивается в ответ.
– Не-а, с Настей легко.
– Да неужели? – смеюсь я, потому что это точно не то слово, которым меня можно описать. Это со Светой легко, мне же чаще достается слово «сдержанная». Я иногда бываю очень закрытой, и уж точно нелегкой в общении.
Кивая и изучая меня некоторое время, она продолжает:
– Ага, ты любишь долгие прогулки по пристани, делаешь маленькие ловцы снов из остатков лески, и обожаешь посплетничать по вечерам в компании канадских копов, любителей молодых мамочек в каком-нибудь баре под названием «Лосиные рога».
Я закатываюсь смехом:
– Вот как, значит?
Ее губы надуваются, когда она протяжно произносит: