Бондиана (СИ)
А еще ранний покупатель хвастался, что теперь все будет иначе и все наконец узнают, какой он крутой на самом деле, и еще пожалеют, что не ценили («Ой, Степушка, да кто же его всерьез принимает, этого оболтуса? Они вечно такое кричат на своей лавочке!»).
Однако Степан всерьез принял. Прогулялся до желтого дома у парка, поднялся на третий этаж и даже позвонил три раза, как было сказано. А потом обнаружил, что дверь не заперта.
Ну и вошел.
На этом месте доклада подчиненного окончательно помрачневший капитан уточнил почти ласково:
— Степушка, а доложить как положено… или там подмогу вызвать… этого ты, конечно же, сделать не мог?
— Там зона покрытия слабая, — невозмутимо повел огромными плечами Степан. — Ну вы же знаете эти старые районы и дома с арматурой, там вечно связь пропадает. И потом, вы же сами велели действовать по обстановке.
Искренность старшего констебля при этом была на уровне 51%. То есть связь в том районе действительно порою барахлила, но были ли с нею проблемы сегодня — Степан не проверял.
— По обстановке, Степа, — это не значит одному идти на захват вооруженного киллера.
— Та с него киллер — как с меня балерина! — презрительно фыркнул Степан.
Вживую задержанный выглядел еще более жалким, чем на экране. Та же самая унылая рожа вечно всем недовольного неудачника, разве что немытые волосенки не свисают патлами, а собраны в куцый хвостик, да рубашка порвана.
— А я виноват, что она такая хлипкая? — меланхолично поинтересовался Степан (с искренностью в 84%) в ответ на укоризненный взгляд капитана. — Я его просто удержать пытался, он же все время падает.
Тут старший констебль не искажал информацию — и в этом заключалась основная проблема с задержанным: допросить сразу же его оказалось невозможно из-за состояния сильнейшего алкогольного опьянения. Энди Таффер не только не мог стоять самостоятельно — он и говорить-то почти не мог. А когда пытался, то нес какую-то околесицу, а потом и вообще заснул на половине фразы. Холодная вода и нашатырка имели временный и не слишком вразумительный эффект, а более радикальных средств протрезвления в аптечке полицейского участка не нашлось.
В итоге Степан с Санчесом уложили задержанного отсыпаться в одной из пустующих камер, решив повременить с допросом до утра, тем более что винтовка с оптическим прицелом, обнаруженная в тайнике под диваном («Тоже мне, тайник! Та я в младшей школе рогатку от матери — и то лучше прятал!»), давала вполне обоснованный повод не только к задержанию «до выяснения», но и к полноценному аресту.
В кабинет начальника Пабло вернулся непривычно молчаливым и словно пришибленным. В ответ на удивленный взгляд Риты пояснил сквозь зубы:
— У него там ожоги. И ссадины. На плечах и спине. Рубашка рваная, вот и… видно.
— Ну и что такого? — не поняла Рита. — Он же пьяный! Ничего не соображает, вот мог и пораниться.
— Да нет же! — Пабло сморщился, словно тухлый лимон разжевал. — Это такие особые следы, характерные очень, их только нейрохлыст оставляет, я видел… — И добавил, обращаясь уже к Джеймсу: — Ну вы знаете, майор, это такая…
— Я знаю, что такое нейрохлыст, — сказал Джеймс очень ровным голосом и чуть повел плечами.
— И откуда у нас на Нереиде эта пакость взялась? — озадаченно продолжил ничего не заметивший Пабло. — Не иначе как от приезжих! Я эту дрянь только раз в жизни и видел-то, у одного туриста. Представляете, майор, он ею своего киберохранника дрессировал! Ну не сука ли?!
Джеймс кивнул, медленно и осторожно.
Вообще-то он собирался для поддержания конспирации равнодушно пожать плечами и ответить нейтральной фразой: мол, человек имеет полное право обращаться со своим имуществом так, как ему вздумается.
Но не стал.
Вдруг понял — не стоит. Не здесь, не сейчас. И даже не потому, что это привлечет к нему то самое лишнее внимание, которого он бы так хотел избежать.
Просто они огорчатся.
И почему-то это казалось важнее.
***
Глава 7. Ночь в участке. Часть 1
Пока Джеймс не остался один в управлении, он до конца не понимал, как необходимо ему это одиночество. Удачно получилось, что о размещении инструктора никто не позаботился заблаговременно, да и сегодня вспомнили уже под только под вечер, когда времени отыскать что-либо приличное уже не оставалось.
Правда, тут же начали наперебой предлагать раскладушку на кухне (Глеб), диван в гостиной (Рита — с уточнением, что он мягкий и удобный), надувной матрас в кладовке (Невидимка — с упором на то, что там есть терминал с выходом в инфранет) и даже трехспальную верхнюю кровать над компьютерным столом (Пабло — «Для братьев делал, но они все равно раз в год приезжают, так что кровать сейчас пустует»).
Хорошо, что про дежурства полицейские заговорили немного раньше, выясняя, чья очередь сегодня спать на диване в кабинете начальника участка: из-за катастрофическогй нехватки кадров выделить кого-то из пятерых сотрудников на прием звонков по горячей линии еще и по ночам Глеб не мог, как и назначать полноценных дежурных с предоставлением следующих суток под отсыпной отгул, иначе днем в полиции просто некому было бы работать. В итоге пошли на компромисс — по ночам дежурили все по очереди, в том числе и капитан. Но имели официальное право на этом дежурстве спать, если не случится никакого форс-мажора.
Вот Джеймс и предложил подежурить сегодня — все равно он, мол. выспался на полгода вперед в спасательной капсуле и на космодроме. Заодно и в инфранете посидит, новости почитает — если остальные, конечно, не возражают.
Остальные, конечно, возражали — в том смысле, что неудобно обременять целого майора тем, с чем легко справляется младший констебль. Но возражали не так чтобы очень активно, и Джеймсу легко удалось их переубедить.
И вот теперь все двухэтажное здание в его полном распоряжении. На целую ночь. На втором этаже нет ничего интересного, только камеры, в одной из которых отсыпается Таффер. Но Джеймс не жадный, ему и первого хватит.
Тихо. Спокойно. Не нужно принимать немедленные решения и ежесекундно высчитывать слова и поступки с наименьшей угрозой разоблачения и последующей ликвидации.
Хотя одно решение принять все-таки надо, и прямо сейчас. Остаться или бежать? Удобный случай. До утра его точно никто не хватится, можно выиграть время. Целую ночь.
Нет. Неразумно. Немедленное разоблачение ему не грозит, он же не какой-нибудь DEX, чтобы срывы устраивать. Уйти надо по-бондовски аккуратно, лучше всего — имитируя собственную смерть. В идеале — добыв паспортную карточку на другое имя.
Джеймс съел принесенные Ритой пончики («Вы же наверняка голодный, а я ваш телохранитель и должна заботиться!»), запил их крепким сладким кофе с молоком из ее же термоса. И понял, что уже принял решение.
Он остается на несколько дней. Это разумно и правильно со всех точек зрения.
И конечно же, он вполне отдает себе отчет в том, что ему доставляет удовольствие возможность еще немного побыть рядом с людьми, которых возмущает избиение киборга. С искренностью от девяноста двух до девяноста восьми процентов. Это обстоятельство — приятный бонус, не более. Его решение остаться целиком и полностью основано на логике, рациональности и расчете. А бонус… что ж, бонус тоже входит в этот расчет.
— А майор-то молоток! — сказал Пабло, уже садясь во флайер. — Не тянет одеяло на себя, не выпендривается и не зазнается. Думаешь, он с его навыками не смог бы и сам этого гаденыша вычислить и арестовать? Ха! Но не стал, дал Степану отличиться.
Хлопнула дверца.
Джеймс двумя этажами ниже поспешно отшагнул от раскрытого окна, хотя это и было не слишком рационально: вероятность того, что его интерес заметят люди на крыше, стремилась к нулю.
Глава 7. Ночь в участке
Дежурство обещало быть спокойным. Капитан Ржаной уже объяснил, что пьяные драки, хулиганство, вандализм и прочие мелкие правонарушения — вне их компетенции. Этим занимаются отряды охраны порядка. А сигнал в управление идет только по поводу чего-то серьезного.