Цена славы

— Может, и мне перепадет кусочек славы! — сказал он тогда Грейсону.
Грейсон затащил юного Фрэзера в один из баров Галатеи, и они пропустили по стаканчику.
— Слава — не слишком подходящая причина для вступления в пехотные войска, — пояснил он юнцу. — Слава, конечно, — хорошая штука, существуют еще и славные военные традиции, боевое товарищество, мужество и самоотверженность. Но за такую славу приходится платить. И цена оказывается иногда непомерно высокой.
Но хотя Фрэзер уже получил в военной академии в Новом Эксфорде офицерский чин, он продолжал настаивать на своем желании вступить в Легион. Он так решительно настроился ждать новой вакансии среди учеников-стажеров, что ради этого не боялся даже поступиться своим званием лейтенанта. Однажды он станет воином — водителем боевого робота и завоюет настоящую славу.
Грейсон уже почти переубедил Фрэзера. Но горячность юноши напомнила Карлайлу его собственную ученическую пору. И он заключил с Фрэзером контракт, по которому молодого человека зачислили младшим лейтенантом в бронероту Бэрона. Так Фрэзер сделал первый шаг в долгом процессе обучения. Закончив учебу, он должен был стать водителем боевого робота. Уже через год ему присвоили звание старшего лейтенанта и назначили ротным помощником Бэрона.
И вот Фрэзер мертв. Грейсон с грустью думал, много ли славы нашел парень, растоптанный пятидесятипятитонной железкой. Вероятно, погиб, он как герой, но ему пришлось заплатить наивысшую цену. И ожесточенная битва после его смерти продолжалась, как будто лейтенанта Фрэзера никогда и не существовало на свете. Сержант Бернс из роты специального назначения Рэмеджа оказался свидетелем финального действия, развернувшегося в поселке. Когда атаковавшие наголову разбили войско защитников, уцелевшие члены городского правления приняли решение сдаться. Увидев белый флаг, поднявшийся над зданием муниципалитета, хельмфастские ополченцы и большинство жителей Дюрандели прекратили сопротивление. Ворота Хельмфастской крепости открылись перед марикскими завоевателями в полном соответствии с военными обычаями и соглашениями. Грейсон окинул взором последствия этих соглашений. Не уцелело ни одного здания. Ворота, стены и башни Хельмфастской крепости сожжены дотла, взорваны, порушены... изнутри. Разрушение производилось тщательно и обдуманно. Глядя на руины вокруг, Грейсон размышлял об обмане, ведущем к еще худшему обману, о попранных конвенциях, об ударе, нанесенном прямо в сердце Легиона, а значит и в его собственное.
Сейчас на плечи Грейсона легло тяжкое бремя сомнений. Не по его ли глупости легионеры оказались в таком положении? Может, он слишком самонадеянно уверовал в то, что сумеет справиться с любым препятствием, что бы ни случилось? Из семи сотен, людей, остававшихся в Дюрандели, пока было найдено менее четырехсот. Многие из них оказались ранены. Боевую эффективность подразделения почти свело на нет сознание того, что их жены, мужья, дети, другие близкие мертвы или прячутся в окрестных лесах и горах, возможно, ранены и умирают. А если враги захватят их шаттлы, легионеры останутся сидеть взаперти на Хельме. Здесь был обман... и не один.
Когда Грейсон вновь поднял взгляд на развалины Хельмфастскрй крепости, его кулаки непроизвольно сжали рычаги управления «Мародера».
Больше обманов он не допустит! Несколькими часами позже Лори нашла Грейсона в бывшем зале совещания Хельмфастской крепости. Южная стена была взорвана, двустворчатые окна разбиты, потолочные балки обуглились. Узорные полы по щиколотку завалены битым стеклом, гипсовой крошкой и осколками камней.
Грейсон провел маленький двухместный скиммер прямо через дыру в стене. Из запасного генератора машины торчали провода, они вели к встроенному в стол посреди комнаты компьютеру. На восточной стене висели два экрана. Каким-то образом большая часть электроники в крепости оказалась нетронутой, хотя пламя разрушило генератор энергии и поглотило многие панели управления.
— Грей?
Он сперва не ответил. Его спина загораживала от Лори клавиатуру компьютера.
— Грей! — позвала Лори чуть громче. — Сержант Бернс обнаружил контейнер е пластиковой взрывчаткой в дюрандельском пакгаузе.
Грейсон повернулся и посмотрел на нее, но взгляд был невидящим, словно он ее не узнавал. Потом до него вроде бы дошел смысл ее слов.
— Хорошо, — произнес он, кивнув. — Хорошо.
— Ты наладил компьютер в комнате совещаний?
— Вообще тут мало что сохранилось. Компьютер встроен в стол и только поэтому уцелел.
— Вижу — ответила Лори.
Она подняла взгляд на экран. Левый экран был пуст, но правый заполнили зеленые, коричневые и синие пятна фотокарты.
— Планы?
— Да.
Она прохрустела по каменному крошеву и встала у его плеча.
— А что это за карта? Это... это карта Хельма?
— Да, только очень старая. Это карта из компьютера, она служила частью оформления при церемонии. Компьютер увеличил ее. Карта основана на фотографиях, сделанных с орбитального спутника... Но с тех пор прошло уже около трех столетий, и она сильно устарела.
— Да уж, наверно!
Теперь Лори поняла, почему ее так смутило море на карте. Мертвое море нынешнего Хельма совсем высохло, и обнаженное дно стало пустыней, одетой в соляной панцирь.
Но на этой карте южнее Дюрандели все еще лежало маленькое море. Светящаяся надпись гласила, что это Иегудинское море.
— Хочешь посмотреть, как он работает? Все достаточно просто. В памяти компьютера хранится обширный набор очень точных фотоснимков. Компьютер создает по ним таблицу справок.
Грейсон повернулся к клавиатуре и нажал на ввод. Теперь Лори узнала местность на правом экране. Это была область на юге между Арагайскими и На-гайскими горами. Неровные серо-сине-зеленые пятна обозначали леса. Западное экваториальное море было глубокого синего цвета, и только острова окаймляли ровные зеленые полоски песчаных отмелей.
Грейсон подвел курсор к серому пятнышку на дне Мертвого моря.
— А вот это — Дюрандель, — сказал он. — При трехкратном увеличении самые маленькие объекты имеют около километра в поперечнике.
— Грей... я помню, как читать карты.
— Прости, Лори. Это была долгая, долгая ночь.
Он снова нажал на ввод, и изображение изменилось. Крошечное пятнышко Дюрандели выросло, заполнив экран. Можно было различить строения и даже крупные камни. К краю обрыва над деревушкой прилепился Хельмфаст.
— Это четырехкратное увеличение, отдельные объекты гораздо лучше видны, чем при трехкратном.
Грейсон откинулся назад, разглядывая карту.
— Конечно, фактически она нам ни к чему, — заключил он. — Слишком уж устарела. Правда, по ту сторону Арагайских гор, на север от Дюрандели, я нашел неплохую долину. Подойти к ней нетрудно. До нее приблизительно восемьдесят километров, это долина Арагй. Там можно разбить лагерь, и корабли Дома Марика не засекут нас с орбиты.
— И что дальше?
— Затем мы укроем наших беженцев. Найди мне Де Вильяра.
Будучи одним из опытных дюрандельских воинов, лейтенант Де Вильяр, как выяснилось, обладал некоторым авторитетом среди спасшихся.
— Пусть он соберет всех, кто уцелел, а также те глайдеры, что сейчас на ходу, — приказал Грейсон. — Он должен принять на себя командование отрядом и организовать разбивку лагеря. Но поиски прекращать не надо.
"Обязательно должны быть еще уцелевшие, — подумал Грейсон. — Обнаружено всего пятьдесят тел. Не могли же все остальные погибнуть! А долина обеспечит им убежище, пищу и воду, хотя бы на время ".
— Я подготовлю боевых роботов, — прибавил он. — Рота на полной скорости отправится назад, к зоне приземления.
— Боишься за шаттлы?
— Да, будь я проклят! Если мы потеряем шаттлы, ловушка захлопнется... а ведь мы даже не знаем, кто и почему нас так возненавидел.
Он не упомянул о том, что Лори знала и без него. Если связь с «Фобосом» заблокирована, значит, вражеские силы уже атаковали шаттлы. Грейсон знал: времени на раздумья нет, действовать надо быстро, чтобы Легион не опоздал во второй раз.