Кухарка (СИ)

— Олеся, — с пренебрежением окинув Леськиного кавалера взглядом, лелейно пропел Антон, — этот тип со вставными зубами тебе не пара. Ты знаешь, что я умею играть на гитаре? — он поиграл бровями и придвинулся к Леське с другой стороны. Разве не этого она добивалась?
— Нет, — кокетливо протянула Леся, без страха глядя в голубые глаза. “Вызови ревность” — непреложное правило жёсткого флирта. Ах, почему у такого красавчика как Антон нет девушки, а у Фёдора (не отличающегося глянцевой внешностью) есть?
— Хочешь сегодня тебе поиграю? — он бросил взгляд в вырез её кофточки.
Да, потому что все эти красавчики — Лёша, Антон — совершенные пустозвоны, а такие как Фёдор, Виктор — сокровища.
— Закатай губу, придурок! — Алексей демонстративно взял её руку, и Леська не забрала её.
— У-у-у! — Антон откинулся на спинку дивана, — значит мне ничего не светит? Олеся, ты понимаешь, что сейчас разбила мне сердце?
— Неужели? — подняла она брови.
— Ну, да. Разве я не имею право побороться за место в твоей жизни?
— Ты можешь побороться только за место в маршрутке, придурок! — снова вмешался Алексей, и они прыснули.
Дальше последовала “жёсткая” перепалка. Леська от души надеялась, что это шутка, потому что не верила, что слова “педерас” и “гуманоид” могут отражать отношения в этой милой компании. Они без остановки смеялись наверное целый час, пока у Леськи не заболел живот, и пока не пришла пора кому-то сходить покурить, кому-то за напитками, а кому-то и ещё куда.
Они остались с Алексеем вдвоём, и она начала своё чёрное дело: положила голову ему на плечо, провела кончиками пальцев по бедру, вздохнула, отстранилась, едва заметно провела языком по нижней губе. Наклонилась к трубочке с напитком, не отрывая от молодого человека взгляда, и сделала аккуратный глоток. Его кадык дёрнулся, но за столик уже плюхнулся Сергей, подошли Виктор с Марьяшей. Леське пришлось приостановить “спектакль”, но она видела, как Алексей ёрзает, как нервно реагирует на шутки, вопросы — да и вообще на присутствие своих друзей.
Через час он будет есть с её руки, ещё через один — не сможет сдерживать себя. Сын уважаемого человека, профессора. Станет приставать к ней, несовершеннолетней. Даже если это произойдёт не у калитки её дома, у матери не получится сделать фото, вокруг полно людей, которые смогут подтвердить, как он грязно вёл себя по отношению к ней, Леське. И в зависимости от того, насколько это будет грязно, а также от того, насколько профессор дорожит репутацией хорошего отца, определится размер возмещения, которое Леська и её мать получат.
Бросив на Алексея многозначительный взгляд, она ушла танцевать. Несмотря на всю привычность коварных планов, ей нужно было время. Нужно было пространство. Полностью отдавшись музыке, затерялась в толпе. Вздохнуть. Отстраниться. Набраться сил перед очередной отвратительной сценой. Забыть о губах, пленивших её навсегда. О возможностях, которых у неё никогда не будет, о встрече, которую она будет хранить в сердце вечно, о человеке, который защищён от неё и её матери. Собраться. Вбить в свою пустую башку, что Фёдор не появится здесь сегодня. Вбить, что у неё нет с ним шансов. Вбить, что он любит другую девушку.
Музыка сменилась на медленную. Она потанцевала с Сергеем, вынырнувшим откуда-то снизу. Потом с Антоном — в дополнение к сногсшибательной внешности, он отлично двигался. Если бы не каблуки — она бы ни за что не вернулась за столик. Вернувшись, почти упала в объятия Лёши. Незаметно положила руку на крепкое мужское бедро и сделала большой глоток воды.
Леська никогда не пила алкоголь. Это могло сильно повредить делу. Мать об этом ей миллион раз говорила. Иногда, конечно, хотелось наплевать на всё, пойти наперекор материнским предостережениям, испортить всё и вся, но почему-то Леська до сих пор этого не сделала. Боялась переступить черту? Боялась стать похожей на тех одутловатых дур, которые доказывали с экрана телевизора, что были изнасилованы? Леська и сама до конца не понимала.
— Пойдём, — Алексей поднялся.
— Куда? — спросила Леська, но он уже пробирался сквозь толпу. Ей ничего не оставалось, как пожав плечами, бежать за ним. От танцевальной площадки обернулась, чтобы пожать плечами, мол “Не знаю, куда его понесло”, и врезалась во что-то твёрдое. Леська вскрикнула, когда чьи-то руки схватили её за плечи. Подняв глаза, она увидела, что столкнулась с Алексеем.
“Что ты вытворяешь?” — хотела спросить она, но он закрыл её рот своей огромной ладонью. Леськины зрачки расширились. Нет, она не боялась его, но опасалась некоторого магнетического влияния, которое её напускная сексуальность произвела на него. Матерь богов, какой он плечистый! Почему же совсем не действует на неё?
Не отрываясь, Алексей упивался её лицом. Его дыхание участилось. Вокруг, в бешеном ритме, двигалось множество тел. Никому не было до них дела, абсолютно никому. С каждым ударом и вспышкой света силуэты и тени приобретали новые очертания. Ладони взлетали вверх, кружились головы, сверкали возбуждённые потные лица.
Сильная рука обвилась вокруг Леськиной талии, и он резко развернул её спиной. Стальные пальцы легли на бедра. Волна страха прокатилась по телу Леськи, вызывая опасение, как вызывает нехорошее предчувствие тревожная музыка в ужастике. Она вспомнила, как впервые встретила его на лестнице музыкальной школы всего пару дней назад.
Во рту пересохло, а сглотнуть не получалось.
— Боишься? — спросил он, обдав горячим дыханием её шею.
Да, она боялась, но не хотела, чтобы он знал об этом. Он не должен думать о ней, как о маленькой несмышлёной девочке.
Леська закрыла глаза, выгнула спину и ступила к нему, прижавшись всем телом. У Лёши вырвался судорожный вздох, в ответ на который по коже Леськи прокатились волны отвращения. Она казалась себе деревянной. Он сжал её, заставляя медленно двигаться вопреки звучащим нотам.
Она чувствовала его большие ладони, его мощную грудную клетку, настолько горячую, что казалось: между ними нет ни её, ни его одежды. Слышала его жгучие вздохи. Леська заставила себя погрузиться в ощущение будоражащей нескромности, силы власти, которую вдруг над ним заимела, и предчувствия лёгкой победы, которую ей удастся одержать. Она ждала, что вот сейчас он наклонит голову и проложит на её шее цепочку медленных поцелуев. Когда она представляла, как его губы прикоснуться к ней, ей хотелось вырваться и убежать, но, как всегда в такие минуты, она не сделала этого. Сердце стучало в висках, добавляя к музыке барабанную дробь отвращения. Она вся, от макушки до кончиков пальцев ног, ощущала его жар, слышала слабый запах туалетной воды и горела живьём.
Алексей медленно поднял руки и опустил ей на живот, поглаживая большими пальцами через ткань. Внутри у Леськи сжался тугой узел отчаяния. Дрожа от негодования, почти бессознательно она положила свои ладони сверху, чтобы убрать липкие щупальца от себя.
— Тебе не о чем волноваться — я не собираюсь набрасываться на тебя, — прохрипел парень.
— Я не боюсь тебя! — со злостью выпалила Леська.
— В чём тогда проблема? — поддел он: — боишься себя?
“Не такой уж ты неотразимый!” — хотелось крикнуть ей, но она опасалась жалить его. Кто знает, что ещё придёт ему в голову? Не хватало ещё, чтобы он всерьёз принялся охотиться за ней.
Музыка поменялась, Леська воспользовалась этим, чтобы вырваться. Кажется, между ними произошло достаточно, чтобы ей не терпеть его больше. Можно уходить. Снять туфли за углом клуба и бежать домой по тёмным мостовым. Завтра это будет выглядеть так, словно она испугалась.
Вдруг её взгляд наткнулся на лицо Фёдора.
Сердце гулко ухнуло в груди.
Он наблюдал за ними.
Как давно он появился? Что видел?
Впрочем, какая разница? Ей надо было уходить отсюда.
Но стоило ей дёрнуться, Алексей схватил руку.
— Куда ты?
— Устала, мне надо сесть.
— К нему идёшь?
— Говорю же: ноги устали, — взвилась Леська.
— Я на руках тебя понесу, пойдём подышим, — не отставал Лёша.