Византия сражается
Майкл Муркок
Византия сражается
Действующие лица
Максим Артурович Пятницкий (Дмитрий Митрофанович Хрущев), рассказчик.
Елизавета Филипповна, мать Максима.
Капитан Браун, шотландский инженер.
Эсме Лукьянова, подруга Максима.
Зоя, девочка-цыганка.
Профессор Лустгартен, школьный учитель.
Фрау Лустгартен, его жена.
Саркис Михайлович Куюмджан, армянский инженер.
Александр (Шура), кузен Максима.
Евгения Михайловна (тетя Женя), двоюродная бабка Максима. Ванда, ее бедная родственница.
Семён Иосифович (дядя Сеня), двоюродный дед Максима.
Эзо, кабатчик из Слободки.
Миша Япончик, бандит из Слободки.
Витя Скрипач – посетитель таверны Эзо.
Исаак Якобович – посетитель таверны Эзо.
Малышка Граня – посетитель таверны Эзо.
Боря Бухгалтер – посетитель таверны Эзо.
Лёва – посетитель таверны Эзо.
Господин Ставицкий, торговец наркотиками.
Катя, молодая проститутка.
Мать Кати, проститутка.
X. Корнелиус, дантист.
Гонория Корнелиус, английская авантюристка.
Со-Со [1], грузинский революционер.
Никита Грек, друг Максима.
Мистер Финч, ирландский моряк.
Сергей Андреевич Цыпляков (Сережа), балетный танцовщик. Марья Варворовна Воротынская, студентка.
Мисс Бьюкенен, ее няня.
Мистер Грин, агент дяди Сени в Петербурге.
Мистер Паррот, его помощник.
Мадам Зиновьева, квартирная хозяйка Максима в Петербурге. Ольга и Вера, ее дочери.
Доктор Мазнев, преподаватель в Петербургском политехническом институте.
Профессор Меркулов, другой преподаватель.
Князь Николай Федорович Петров (Коля), богемный петербуржец. Ипполит, мальчик на содержании князя Петрова.
Луначарский, большевик.
Маяковский, поэт.
Лолли Леоновна Петрова, кузина Коли.
Алексей Леонович Петров, ее брат.
Елена Андреевна Власенкова (Лена), соседка Марьи Варворовны Воротынской.
Профессор Ворсин, ректор Политехнического института.
Гетман Павло Скоропадский, марионеточный диктатор.
Атаман Симон Петлюра, военный предводитель украинских националистов.
Генерал Коновалец, командир сечевых стрельцов.
Винниченко, лидер украинских националистов.
Потаки, украинский большевик.
Маруся Кирилловна, украинская большевичка.
Сотник (капитан) Гришенко, казачий офицер-григорьевец.
Сотник (капитан) Ермилов, то же.
Стоичко, казачий офицер.
Бродманн, социалист, офицер связи.
Нестор Махно, лидер анархистов.
Капитан Куломсин, офицер-белогвардеец.
Капитан Уоллис, австралиец, командир танкового экипажа.
Майор Пережаров, командир белогвардейцев.
Еврейский журналист в Аркадии [2].
Мадам Зоя, хозяйка гостиницы.
Капитан Осетров, белогвардеец, офицер разведки. Майор Солдатов, командир Максима.
Главный инженер «Рио-Круз», собрат по духу.
Прочие персонажи:
Кориленко (почтальон); капитан Бикадоров (казак); шлюхи и актеры в Одессе; шлюхи, актеры и художники в Санкт-Петербурге; революционеры в Санкт-Петербурге; казаки (красные, белые); полицейские, чекисты, офицеры Военно-морского флота, офицеры сухопутных войск, гайдамаки, нищие, пьяные, евреи из штетла близ Гуляйполя, обитатели селений в украинской степи и, за кулисами, Лев Троцкий, Деникин, Краснов, Ульянский, князь Львов, Керенский, Путилов, Иосиф Сталин, Столыпин, Ленин, Антонов, Сикорский, Савинков, Катерина Корнелиус, Герберт Уэллс.
Предисловие
Человек, на протяжении многих лет в районе Портобелло-роуд [3] именуемый «полковник Пьят», а иногда просто «старый поляк», постоянно сопровождавший в 1960–1970‑х годах госпожу Корнелиус в ее излюбленных пабах «Бленхейм Армз», «Замке Портобелло» и «Элджине», в августе 1977 года стал жертвой ноттинг-хилльского карнавала, во время которого несколько чернокожих мальчиков и девочек, собиравших средства в помощь пожилым людям, вырядившись в странные карибские наряды, ворвались в его магазин и потребовали пожертвований. Сердце старика не выдержало, он умер в госпитале Св. Чарльза [4] несколько часов спустя. У него не осталось родственников. В конце концов, после долгой и неприятной волокиты, я унаследовал его архив.
За последние два года мы с ним успели сблизиться. Полковник выяснил, что я профессиональный писатель, и не давал мне прохода, буквально преследовал меня, настаивая, чтобы мы занялись подготовкой к печати его воспоминаний о госпоже Корнелиус, которая умерла в 1975‑м. Он знал, что я уже, по его словам, «эксплуатировал» ее имя в своих книгах, догадался о моем интересе к местной истории, увидев меня впервые, несколькими годами ранее, когда я фотографировал старый женский монастырь клариссинок [5] накануне сноса. Много позже мы столкнулись во время съемок трущоб на Бленейм-кресчент и Вестбурн-парк-роуд [6], также незадолго до их уничтожения. Именно тогда Пьят впервые подошел ко мне. Я пытался не обращать на него внимания, но когда он заговорил о госпоже Корнелиус, называя ее «известной в Британии персоной», я проявил любопытство: эта необыкновенная женщина меня очень интересовала. Пьят уверял, что весь мир пожелает прочесть его воспоминания о даме, по его мнению, не менее популярной, чем королева Елизавета… Мне пришлось по- дружески напомнить ему, что госпожа Корнелиус была знаменита лишь в крошечном районе Северного Кенсингтона. Мои собственные рассказы о ней были в значительной степени выдумкой. Никто не считал ее выдающейся личностью. Но Пьят настаивал, что на известности дамы можно подзаработать, он был убежден, что масса читателей с нетерпением жаждет узнать подлинную историю жизни госпожи Корнелиус. Он обращался в газеты, в «Дэйли миррор» и «Сан» [7], пытался продать им свою историю (ужасающее собрание рукописей на шести языках, на бумаге почти всех возможных цветов и размеров, хранившееся в одиннадцати обувных коробках), но с подозрением отнесся к предложению направить текст по почте, а не вручить лично редактору.
Пьят рассказывал всем, что доверял мне больше, чем кому бы то ни было, за исключением госпожи Корнелиус. Я напоминал ему, очевидно, Михаила VIII [8], последнего великого спасителя Константинополя. Полковник даже предполагал, что я – реинкарнация этого византийского императора, он показал мне чернобелую фотографию иконы, на которой, как и на большинстве икон, мог быть изображен кто угодно. Тогда все носили бороды. Подозреваю, что Пьят доверился мне, потому что я ему потакал и по- настоящему интересовался его жизнью, а равно и жизнью госпожи Корнелиус, всегда крайне туманно рассказывавшей о своем прошлом. Так что у меня имелся личный интерес.
Полковник Пьят не был приятным персонажем, и его нетерпимость и неистово выражаемые крайне правые взгляды оказалось трудно принять. Я покупал ему выпивку в тех же пабах, которые он посещал с госпожой Корнелиус, надеясь получить материал для новых историй, но у него имелись другие планы. Не интересуясь моим мнением, Пьят решил, что я должен стать его литературным консультантом за десять процентов от аванса. Вместе, заявил он, мы должны подготовить рукопись. Предполагалось, что я представлю ее своему постоянному издателю, а мое имя и влияние, а также известность госпожи Корнелиус, позволят нам продать книгу «по меньшей мере за пятьдесят тысяч фунтов».
