Двуглавый орел
Где-то на высоте пятидесяти метров Джагди все же успела выйти из штопора и выровнять самолет. Теперь он летел так низко, что даже поднимал ветром небольшую волну в ирригационных каналах, которые орошали близлежащие сельскохозяйственные угодья. Мельком пилот увидела, как стадо болотных зубров внизу бросилось врассыпную по широкому, чем-то засеянному полю. Так… Сейчас маневр вправо, чтобы уйти от столкновения с водонапорной башней, затем опять влево. Поднимаемый «Стрелой» ветер сорвал пленку из пластека, натянутую над посевами болотной свеклы. Между тем «летучая мышь» оказалась точно на шесть часов от Джагди. Цель снова захвачена. Бах! Бах! Бах!
Джагди резко сбросила скорость и тут же почувствовала, как ремни летного снаряжения сначала больно врезаются в подавшиеся вперед плечи, а затем отбрасывают ее обратно на спинку сиденья. В следующее мгновение пилот увидела, как «летучая мышь» проносится прямо над ней, отчаянно пытаясь сразу развернуться и уйти вверх.
Включив сопла вертикального взлета, Джагди прямо на подъеме удобно развернула самолет и в тот же миг ударила по «летучей мыши» тремя мощными залпами из лазерных орудий. Казалось, не получив никаких серьезных повреждений, вражеский истребитель повернул влево, но затем внезапно дал крен на крыло и, совершив несколько витков по спирали, вошел в гибельный штопор. Он с такой силой врезался в самую середину гидропонного плота, что образовавшаяся от столкновения волна выплеснула значительную часть воды за пределы искусственного водохранилища.
Набирая высоту, Джагди развернула самолет на юг, оставив за собой столб густого дыма, который быстро поднимался над горящим фермерским участком.
— Ведущий, вы с нами? — запросил Ван Тул по воксу.
— Все на четыре-А, — ответила она. — «Умбра Пять», вы в порядке?
— Все отлично, — отозвался Эспир.
Остальные «Саранчи» улетели прочь. Джагди приказала группе Четыре-Один выстроить боевой порядок сопровождения вокруг оставшихся «Циклонов» и так вести их до самой базы. Лично она сбила два самолета (еще один так и остался под вопросом), доведя свой личный счет воздушных побед до девятнадцати. Ван Тул сбил одного и увеличил свой счет до одиннадцати.
Что ж, не так уж и плохо.
Тэда. Южная ВВБ, 16.59
Техническая команда наземного контроля подняла синие флаги и зажгла посадочные огни. День клонился к закату, и пелена облаков окрасилась в розово-лиловый цвет, почти что в цвет истребителей класса «Саранча». Группа Асче уже давно вернулась, а подопечные Бланшера приземлились лишь пятнадцать минут назад. Когда Джагди пошла на посадку, она заметила на поле аэродрома изящные, цвета слоновой кости машины Апостолов, которые стояли на своих долговременных стоянках, заботливо подготавливаемые к будущим полетам бригадами механиков. Их черные носовые части блестели, как начищенные, а специальные антенны, установленные для ведения боя в ночное время, издали напоминали ветвистые оленьи рога. Все прочие авиабригады Космического Флота в данный момент находились в воздухе. Да… Непростой выдался денек.
— Командование Полетами, имейте в виду, — предупредила Джагди, когда подлетала к аэродрому, — вопреки информации, полученной от вас во время краткого инструктажа, воздушные силы Архенеми совершают боевые вылеты по эту сторону Маканайтских гор.
Она отправила четыре таких сообщения, но так и не получила подтверждение получения информации. «Летучие мыши» уже над горным хребтом… Им потребовалось на это намного меньше времени, чем рассчитывал Орнофф.
— Командование Полетами, пожалуйста, подтвердите получение моего сигнала.
— Ваша информация получена, ведущий «Умбры». Она уже отправлена в штаб Главного Командования Тактических Операций.
Уже в сумерках Джагди разглядела приготовленную для них полосу, ярко отмеченную посадочными огнями, и, включив в работу вращающиеся сопла реактивного двигателя, точно, почти без толчка приземлила свою «Стрелу».
Команды механиков выбежали им навстречу.
Совершил посадку Марквол, который до сих пор не мог унять дрожь, переполняемый чувством, в котором восторга было, пожалуй, не меньше, чем страха. Он выжил, но, Бог-Император, как же он напортачил! В том, что случилось с Эспиром, виноват только он — тут нет сомнений.
Самолет Ван Тула пролетел у него над головой, постепенно замедляясь, до тех пор пока не совершил изумительную по точности вертикальную посадку лишь на работающих соплах.
Наконец сел Эспир.
Не обращая внимания на Рэкли и других механиков, Марквол покинул свою «Стрелу» и бегом кинулся к машине Эспира.
По мере приближения он невольно замедлил шаг. Вся боковая часть самолета была снесена к чертовой матери, бронированная обшивка смята и порвана, покрытый сажей корпус прострелен во многих местах, а руль управления и край крыла обуглены.
Какой-то механик первым подбежал к этой искалеченной стальной птице, но Марквол отпихнул его в сторону и, запрыгнув на крыло, сам сдвинул каркас разбитой кабины:
— Эспир! Эспир, вы в порядке?
Перс Эспир медленно поднял голову. Бронированная обшивка его кабины была разнесена на мелкие части. Не уцелел ни один из множества откалиброванных дисков на панели приборов. Левая рука Эспира превратилась в искромсанный кусок мяса в рваных лохмотьях, а правая в результате попадания лазерной пушки обгорела и действием теплового луча была буквально припаяна к рычагу управления. Левая сторона лица пилота была так утыкана осколками битого стекла, что стала напоминать подушечку для иголок.
— У меня все отлично, — сказал Эспир.
День 254
Тэда. Южная ВВБ, 04.10
Дежурство Каминского должно было начаться только в шесть утра, но шум, доносящийся с аэродрома, все никак не давал ему уснуть. Он уже привык засыпать под мерный ритм реактивных двигателей местных самолетов, чье тарахтение не прекращалась ни на минуту за последние девять месяцев, но новые звуки, которые принесли с собой машины Космического Флота, представляли собой нечто совсем иное. Пронзительные завывания самолетов с направляемым вектором тяги каждый раз раздавались внезапно и чередовались с глухим прерывистым рычанием, так что привыкнуть к ним и заставить себя не обращать на них внимания было крайне сложно.
К тому же… Трон! Не слишком ли они стали активны? Каминский за эту ночь насчитал по меньшей мере три групповых вылета на задание, не считая того сумасшедшего переполоха, который начался около полуночи, когда, как он предположил, на базу для развертывания прибыли самолеты новой авиабригады.
Судя по всему, наступали горячие деньки. До Каминского дошли слухи — кто-то кому-то сказал, что слышал об этом от механика космофлотчиков, — что уже произошло несколько воздушных сражений по эту сторону горной гряды. Какой-то инцидент произошел вчера над долиной реки Лида, а некоторые даже говорили, что видели «летучих мышей» в небе над Полуостровом. Последнее, впрочем, вряд ли соответствовало действительности. Во всяком случае, Каминскому очень хотелось так думать, потому что иначе это значило бы, что все они уже находятся на краю гибели. Но то, что касалось долины Лиды, вполне могло оказаться правдой. И надо сказать, довольно горькой. Если «летучие мыши» доберутся до побережья, возможно, даже хваленые авиабригады Имперского Космического Флота не смогут остановить их.
Хотя они и стараются, конечно. Каминский встал с койки в казарменной спальне Муниторума и прошел по тускло освещенному коридору, толстые стены которого, пожалуй, могли бы выдержать любой артобстрел, к расположенному на выходе дежурному посту. Все пятеро парней, которым полагалось сейчас нести дежурную вахту, спали мертвым сном, развалившись в креслах, причем рев реактивных моторов ничуть не мешал им. Все они были прирожденными, потомственными шоферами Муниторума, и незначительные изменения в шумовом фоне аэродрома никак не могли сказаться на них.
Каминский снял чайник с установленной на вахте плиты и налил себе немного кофеина, после чего вышел в парк техобслуживания. На улице было довольно холодно и все еще очень темно. В дальнем углу парка несколько техножрецов колдовали над грузоперевозчиком «Карго-8», в то время как их сварочные пруты и кадила загадочно мерцали во тьме.