Пролетая над орочьими степями
– Не успел, – с отчаяньем в голосе ответил маг. – Это же непременно физический контакт нужен. А ведь филлар сам ко мне пришел. Девочка, молоденькая, без чужих меток, представляете? А я удержать не смог. Такое впечатление, что она поняла, что я говорю, и сбежала.
Павоне и Паренте переглянулись. Неужели Виттория?
– Может, это ваш филлар, инор Павоне? – вмешался Корсини. – Они магию чувствуют на огромном расстоянии, вот сюда и прибежал.
– Может быть. Ты же понимаешь, Федерико, нам с утра было не до сбежавших животных, – недовольно протянул Павоне и спросил мага: – А вы догнать не пытались?
– Пытался, – ответил тот с досадой. – Мне даже казалось, что загнали. Но как сквозь землю провалилась…
– И где провалилась?
Маг, недовольный столь явным интересом, кратко ответил на вопросы любопытствующих и приступил наконец к поиску. Дело не заладилось, и ему не удалось выяснить, где сейчас девушка, только то, что жива. Павоне это ничуть не расстроило, но он умело не показывал свое облегчение.
– И это все, что вы смогли за такую сумму? – невольно возмутился Корсини.
– Ее закрывает очень серьезный артефакт, – пояснил маг.
– Это даже не смешно, – печально заметил Павоне. – Виттория пропала, а все, что сказал квалифицированный маг, мы могли бы услышать от любого уличного шарлатана.
Маг возмущенно вскинулся:
– Вам никто больше не скажет.
Павоне тоже был в этом уверен, но счел своим долгом скептически хмыкнуть.
– Хорошо, – недовольно решил маг, – я для вас проведу еще один ритуал. Это фамильное наследство, неклассическое. Больше для вас никто не сделает, будьте уверены.
– За дополнительную плату? – уточнил Павоне.
– Используется моя собственная кровь, – ответил маг. – Бесплатно делать не буду.
Посетители переглянулись. Павоне не хотелось расставаться с деньгами, но, с другой стороны, их можно списать как расходы на Витторию. Он ничего и не теряет, но показывает заботу о падчерице перед Корсини и магом. Это все решило, и он важно кивнул.
Через полчаса усталый бледный маг с трудом выдавил:
– Она не здесь. Далеко. Я бы предположил, что в Ровене.
– Что вы несете? – возмутился Корсини. – Девочка без вещей и денег. Как она могла оказаться столь быстро в Ровене? Это только телепортом можно. Жулик! – припечатал он. – Мы здесь переживаем, а он только и думает, как побольше содрать!
– От других вы и этого не получите, – пробормотал вымотанный ритуалом маг.
И оказался прав. Никто из живущих в Унарре магов не смог определить, где искать Витторию. Поэтому в местное отделение Сыска троица шла с самыми разнообразными чувствами: Корсини с переживанием, что девушку так и не нашли, Павоне с удовлетворением от того, что эльф оказался прав, а Паренте с раздражением от того, что драгоценное время тратится совсем не на поиски филлара.
Глава 7
Джанни летел тяжело, да еще и странными зигзагами с перепадами как в стороны, так и вверх-вниз, кроме того, на высоте было ужасно холодно, поэтому Виттория забилась под рубашку Роберто как можно глубже, старательно отгоняя мысли, что воспитанные девушки не должны прижиматься к теплому мужскому животу. Она сейчас не девушка, а маленький зверек, и ей холодно, страшно и одиноко. У нее болит все тело – и после превращения, и после многочасовой пробежки сначала к магу, а потом от него. Но больше истерзанных непривычной работой мышц у нее болела душа. Не ожидала она предательства от двух людей, которые казались самыми близкими. Павоне она считала почти отцом, а за Паренте собиралась замуж. И можно было бы решить, что счастливый случай открыл ей глаза, если бы не слова отчима о необратимости превращения. Она вспомнила, как два негодяя договаривались о ее продаже, и несколько крупных слезинок выкатились из глаз. Что ж, от них она сбежала, сбежала и от жадного мага, который единственное, что хотел, – подобраться поближе и поставить метку, и не обратил ни малейшего внимания на ее отчаянные движения и попискивания. И теперь перед ней во всей красе стал вопрос – что же делать? Как объяснить, что случилось? Как привлечь внимание к собственному бедственному положению? Ведь говорить она не может. Виттория задумалась и не заметила, как уснула. У каждого есть предел выносливости, и свой она сегодня исчерпала досуха. Не проснулась она, и когда путники достигли цели своего путешествия, а Джанни приземлился во дворе дома, в котором Роберто пару лет назад купил квартиру. Не слишком большую, исключительно по средствам начинающего дипломата, хотя родители и предлагали помочь. Но поместье дохода почти не приносило, так что Роберто решил не обременять семью долгами, а рассчитывать только на себя. Да и к чему одному огромнейшие хоромы, в которых он и бывает-то редко? Кабинет, спальня, гостиная – вот он, достаточный минимум. И приходящая инора-помощница, которая не лезла в жизнь нанимателя, правда, и убирала достаточно редко. Вот и теперь Роберто зашел в кабинет и с огорчением провел пальцем по столу, на котором сразу же осталась извилистая дорожка, проторенная в пыли. В других комнатах хотя бы подобие уборки было, а сюда с тряпкой заходили редко – служанка утверждала, что книги на полке вызывают у нее непреодолимое желание чихать, и лишний раз сюда дверь не открывала.
– Вот всегда так, – пожаловался он Джанни, – не предупредишь вовремя – не уберут.
– Ага, – устало ответил тот, – не любит народ в Лории утруждаться. Зачем убирать, если хозяин не видит и не может оценить усердие?
– Неправда, – возмутился Роберто, – люди у нас трудолюбивые.
– Значит, ты умудрился нанять единственное исключение из правил, – заметил Джанни, огляделся и спросил. – Поесть что-нибудь дадут нещадно отэксплуатированному транспортному средству?
– Вроде бы копченый окорок оставался, – засомневался Роберто, вспомнив, что уборщица в свободное от уборки время любила подзакусить тем, что попадется под руку. А попадались ей обычно хозяйские продукты, свои-то она благоразумно оставляла дома. – И сухари.
Про сухари он сказал намного увереннее, они точно должны остаться: такие твердые, что их довольно долго приходилось размачивать в чае, прежде чем удавалось откусить хоть что-то.
– Все? – разочарованно спросил Джанни. – Ну хоть что-то в рот положу, а то совсем не осталось сил. Любишь ты, брат, поесть. Вон какое пузо торчит.
– Вообще-то, это филлар! – возмутился Роберто.
Он осторожно вытащил спящего зверька, старательно втягивая живот, на котором, честно говоря, все же отложилась многолетняя любовь к «пожевать чего-нибудь вкусненького с книжечкой». Виттория так и не проснулась и лежала на его ладонях, свернувшись в комок и жалобно подергивая носиком. Всполохи на шерсти притухли, но все равно выглядели необычно и очень красиво. Некоторое время парни молча на нее смотрели.
– Что-то в нем не то, – неожиданно сказал Джанни.
– Что именно? – настороженно спросил Роберто и вытянул находку на руках подальше от себя.
– Не знаю, – ответил ему приятель. – Может, и ошибаюсь, я филларов мало видел. У них и так собственный магический фон сильный, а здесь к нему примешивается еще что-то.
– Может, ты только мальчиков видел, а это девочка? – предположил Роберто, придвигая филлара опять поближе к себе.
– С чего ты взял, что девочка? – удивился Джанни. – У них по ауре не разберешь, ее и не видно почти. Жениться тебе все-таки надо, вот что, если уж девочки везде мерещатся.
– Так не женщины же, – хохотнул Роберто. – Но мне кажется, это действительно самочка. У нее взгляд такой, характерно женский.
Он еще раз умиленно посмотрел на доверчиво сопящего в ладонях зверька и пошел его укладывать в собственной спальне. Ведь никаких корзиночек у него не было, на диване в гостиной явно задрыхнет новый знакомый – выглядел он столь вымотанным после длительного перелета, что отправлять его сейчас домой будет крайней жестокостью. Роберто пристроил зверька на одной из подушек, критически на это посмотрел и решил, что завтра же купит красивую кошачью корзинку, отделанную розовым атласом. Если, конечно, филлар захочет остаться.