Безумная любовь или, на что ты готов пойти ради своей любви? (СИ)

— Не смей больше так делать. Не смей использовать мое тело для удовлетворения своих желаний! У меня к тебе отвращение. Ты не понимаешь этого? Мне противно! — Кричу я в истерике и вытираю тыльной стороной ладони губы.
— Мне казалось, мы все с этим решили. Ты меня очень разозлила, Анна. — Двэйн подходит к двери, ведущей на балкон и, взяв ее за ручку, кидает мне через плечо. — Сейчас у меня нет ни времени, ни желания сделать тебе неприятно и больно, но скоро я вернусь. И поверь, ты возненавидишь день моего возвращения, если не одумаешься.
Закончив, Двэйн скрывается за дверью. Я верю в то, что он озвучил. За все время, что мне не посчастливилось его знать, я поняла одну непоколебимую истину. Он никогда не блефует.
Я бегу следом, но, когда оказываюсь на балконе, успеваю заметить лишь его фигуру, скользнувшую вниз. Подойдя к перилам, я осматриваюсь, но Двэйна нигде не видно. Что за чертовщина.
Я возвращаюсь в комнату и закрываю дверь. Присев на стул я закрываю лицо руками, облокотившись на колени. Меня раздирают противоречивые чувства. Мне хочется послать Блэквелла к чертям и оказаться в объятьях Баша, но одновременно я понимаю, что не могу позволить, кому-то пострадать от безумной ярости Двэйна.
Глава 6
Я люблю вампира
Какой смысл в любви, если она несет разрушение.
Маргарет Митчелл. Унесенные ветром.
Собирая учебники в рюкзак, я глотаю слезы. Мне не выдержать этого унижения. Мне не выстоять. Я не представляю, как я смогу смотреть на Баша, не имея возможности даже заговорить как прежде. Кем он посчитает меня, когда узнает про эту порочную, не разрывную связь с Двэйном, заложницей которой я являюсь? На язык приходит одно недостойное слово и его страшно произнести даже про себя. Но Себастьян будет характеризовать меня этим ругательством, и с его уст оно навечно ко мне прилипнет, станет моим позорным клеймом.
В таком задумчивом состоянии я собиралась со скоростью самой медленной черепахи во вселенной. Приблизительно через сорок минут я поднимаюсь наверх и останавливаюсь у комнаты Джо. Стучу в дверь и заглядываю. Брат лежит на кровати за книгой и поднимает на меня глаза.
— Ты отвезешь меня в школу? Пожалуйста-а-а-а.
Он утвердительно кивает. Я спускаюсь попрощаться с мамой и бабушкой. Они что-то увлеченно обсуждают на кухне и пекут пирог. М-м-м-м, я сегодня не успеваю позавтракать, на что мой живот неодобрительно урчит. Но завтрак для меня в списке обязательной процедуры с утра. Весь мой день идет наперекосяк, если мне не удается успеть хоть немного, перекусить перед школой.
Джо довозит меня до школы, и я буквально бегом поднимаюсь по лестнице и устремляюсь к своему шкафчику. Я снова просто безбожно опаздываю.
Я открываю дверцу и замираю, когда на меня падает тень. Клянусь, я становлюсь запуганной мышью. Подняв голову, я встречаюсь с васильковыми глазами Баша.
— Ты не сказала мне, что поедешь с Джонатаном… — я виновато опускаю голову, косясь на свои ботинки.
— Баш прости, я только этим утром узнала, что они приехали.
— Ты в порядке? — если бы… О, мой милый, любимый Себастьян, если бы я могла сказать правду.
— Да, все хорошо. — Лгу я, не поднимая глаз и не сдержавшись, добавляю — Я очень рада тебя видеть.
— Я думал о тебе — мои плечи вздрагивают, от неожиданного признания. По моему телу разливается тепло, которое возникает лишь в присутствии мужчины, стоящего напротив.
— Ты не жалеешь, о… нашей близости? — осторожно спрашивает Себастьян.
— Нет. — Отвечаю я уверенно, его плечи расслабляются, а теплый взгляд искрится. Он единственный среди всех, может вот так улыбаться глазами.
Его глаза — единственные любимые во всей вселенной. Я безумно ей благодарна за то, что она подарила мне Себастьяна.
Я не жалею и не чувствую неловкости, от случившегося тем вечером. Я, напротив, считаю это самым правильным и желанным событием. Смотря на Баша, я счастливо улыбаюсь.
— Встретимся после уроков? — произношу я, затаив дыхание. Я понимаю, что продолжаю совершать ошибки, но иначе не могу. Меня тянет к нему и это сильнее доводов разума. Я не могу это контролировать и не могу держаться подальше.
— Я все — таки хочу показать тебе ночной Нэшвилл. Так как насчет вечера? — отвечает он, ловя пальцами мою ладонь. По моей коже бегут мурашки, и я крепче сжимаю его руку.
— С огромным удовольствием — но на самом деле, моя душа ликует от его предложения. Я в невероятном восторге от этой идеи и едва сдерживаюсь, чтобы не закричать от радости.
Себастьян приближается, и я оказываюсь в его объятиях. До невозможности спокойных и родных. От него веет теплом, светлым будущим, счастливой жизнью. Я словно кошка, удовлетворительно мурча у него на груди, обвиваю руками его талию и прижимаюсь плотнее.
Он как тихая гавань, как утренняя роса, как солнце, что встает с рассветом, наполняя грудь надеждой и силами на новый день. Я растворяюсь в нем. Он, словно второе дыхание, для моих легких. Он словно я.
Влюбившись стремительно и необратимо, мы являем собой одно целое. Да простит меня всевышний, Себастьян мой Господь — Бог.
Себастьян касается пальцами моей щеки и заключает моё лицо в ладони.
— Я очень хочу тебя поцеловать — признается он хрипло, смотря на мои губы. Мои щеки пылают, а сердце бешено стучит о грудную клетку. Наши лбы соприкасаются, и между губами остается неприлично малое расстояние — но я не буду этого делать здесь, на виду у всех. Нам придется дождаться вечера.
Баш легко прижимается губами к моему виску. Я не успеваю почувствовать поцелуй, как он меня уже отпускает.
Во мне растекается огорчение, но я благодарна, что он заботится о моей репутации. Хотя, говоря об этом, сейчас девушки позволяют себе гораздо большее, границы дозволенного стерлись уже давно.
— Мне пора… я уже пропустила половину урока — произношу я, закусив губу от досады. Мы оба знаем, чем нам грозит подобное отношение к урокам. Но с Башем, все проблемы становятся мелочными и смешными.
— Я бы на твоем месте не решился зайти к мистеру Майеру после такого опоздания — произносит он прищурившись. На самом деле, я бы тоже, но делать нечего.
На всех лекциях мои мысли занимают не знания, а Себастьян. Я представляю, как мы убегаем и проживаем долгую, счастливую жизнь. Где нибудь в другом городе, в своем доме.
Я раз за разом обдумываю новые планы своего спасения и главное спасения моей семьи, но все они сводятся к тому, что оказываются бесполезными.
Вечером я отправляюсь в театральный кружок на репетицию. Мне кажется, некоторые девушки этой школы, готовы убить меня за главную роль. Особенно Мэгги Коллинз. Она без стеснения мне досаждает и строит козни. На прошлой репетиции она не побоялась профессора Уилсон и выкинула в урну мой сценарий, за что та, с криками, выпроводила ее за дверь. Однако Мэгги и после этого не успокоилась, принявшись сплетать мое имя с самыми грязными сплетнями. Некоторые даже поверили в эту нелепицу. Но я не обращаю внимание на злобные разговоры за своей спиной. В прошлой школе я часто брала главные роли и привыкла к подобной бессильной, черной зависти.
Потому, что я всегда считала, что нет препятствий, для развития. Пока меня поливают помоями, я осваиваю актерское мастерство, изобразительное искусство и многое другое, становясь еще выше в своей творческой деятельности.
И сейчас, когда у меня осталось, не так много времени наедине с собственной свободой я погружусь в это с головой. Я намерена прожить эти полгода как никогда насыщенно, и я просто не имею право унывать. Как говорят, уныние — это смертный грех. А я в этом была страшной грешницей.
Я хочу жить одним днем, не думая о том, что же ждет меня завтра.
***
В любой момент нашей жизни может случиться что-то, что перевернет ваш мир, изменит вас и после, вы никогда не вернетесь в прежнее русло. Могла ли я представить, что стану заложницей тирана, лишившего меня права голоса? Могла ли я подумать, о том, что стану бедой на чужие головы? Поверьте, мне это даже в страшном сне не снилось. Но, несмотря на все, мы должны продолжать жить. Продолжать есть, спать, улыбаться, если не ради нас самих, то хотя бы ради наших близких. Вопреки всему, продолжать любить и быть любимыми. Как бы не было больно, мы не имеем права сдаваться.