Наши против (СИ)

Я вздохнула. Поёжилась от утренней прохлады, розовое и нежно-лимонное солнышки в голубой дымке на востоке ещё не грели. Отмазки не прокатят, жалко. Хорошо думать о том, чтобы стать терминатором, а вот становиться — оно как-то не очень… Лениво и сонно.
Вот моя подружка Женя уже год говорит, что будет бегать по утрам. Но сначала она копила деньги на фирменные лосины и маечку, потом на настоящие бегунские кроссовки Nike. Потом пошли дожди, и наступила пора откладывать на спортивную куртку и термобельё. Ну, а по наледи — какой бег? Но зимой Женя твёрдо шла к своей мечте и купила очень красивую красную шапочку, а ещё МР3-плейер. Закачала туда все хиты — такие, чтобы бодрили во время пробежки — из спортивной группы в ВК. Кстати, Женя подписалась на аж три, и активно там комментирует. К весне Женя поскользнулась и подвернула ногу. Поэтому пришлось купить бандаж на голеностоп и говорить с осознанием собственной правоты о несправедливости судьбы и о том, что «если бы не травма, она бы уже бегала». Ну, в мае была подготовка к экзаменам, а в июне сами экзамены. Разве тут до пробежки? В общем, я уехала в спортивный лагерь с дядей Серёжей, а фирменные кроссовки, вызывающий зависть спортивный костюмчик и МР3 плейер всё ждали своего часа… Вот это, я понимаю, подготовка! А тут — в лаптях, бррр!
Птица по небу пролетела — вот кому хорошо, ей не надо бегать по утрам, эх…
Из моих мыслей меня вырвал наставляющий голос Риты.
— Сейчас разминка, потом ты, Тася, бегаешь пять минут.
— Что такое пять? Да хоть бы десять! — возмутилась Крохина. — Пять — это же курам на смех! Мы так форму потеряем!
— Нет, — качнула головой Рита, — вы что, Тасю в первый раз видите? С таким же успехом можно грудничка заставлять сдавать нормы ГТО. Тут главное её в первый же день не затренировать так, чтобы она ещё три жизни к спорту не возвращалась. А вы сами тренируйтесь, сколько требуется.
Я поняла, что готова на Риту молиться.
— Ладно, Настёна, мы с тобой, — похлопала меня по плечу Аня Фуц. — Пять минут, значит, все бегаем пять минут. Разминка и всё такое. Кому мало, потом ещё. Сами.
— Эх, ты ж наша супергёрлачка дохленькая, — потрепала меня по щеке Грымова. — Ну-с, начнём с малого! Стандарт разминки…
И, окружив меня, девчонки начали делать приседания, повороты, наклоны.
— Тася, вдыхаешь, когда грудная клетка сжимается, а выдыхаешь — когда расширяется, — подсказывала Рита.
И я начала стараться, со скрипом. А куда денешься?
Дворник куда-то метнулся, а мы побежали вокруг фонтана. Я сразу начала задыхаться.
— Спокойно-спокойно, — контролировала Рита, — дыши только носом, три-четыре шага на один вдох и выдох. Никуда не торопимся.
То ли советы были хорошими, то ли чувствовалась поддержка от четырёх настоящих спортсменок, бегущих рядом легко и даже, кажется, с удовольствием, но и мне вдруг стало легче. Не то, чтобы прямо совсем, но я почувствовала невероятную гордость за себя.
Ого! Я бегаю! И не падаю при этом в обморок!
А ещё во мне проснулась благодарность — ни одна из девчонок не побежала быстрее и не стала показывать, как крута по сравнению со мной. Как в школе, где я телепалась в хвосте сто метров, потом просто шла, хватаясь за бок и получая в спину смешки. А ведь спортсменки могли перегнать меня, даже не приложив усилий. И не одна не назвала выдрой. Трогательно! Аж до слёз!
— Сейчас тихонечко заканчиваем, и ещё три круга идём, постепенно замедляясь, — сказала Рита, когда воздух всё-таки застрял комом у меня в груди, и дыхание сбилось.
И вдруг из-за угла показался дворник вместе с ректором в ночном колпаке и в наспех накинутом шёлковом халате.
— Прекратите! Что вы делаете?! — закричал он. Усы его раздувались, щёки покраснели.
— Тася, не останавливайся. Спокойный шаг, — скомандовала Рита. — Восстанавливаем дыхание.
— Мы тренируемся, — подбежала к негодующим мужчинам непробиваемая Аня Фуц. — И помогаем нашей… кхм… вы знаете кому. Помогаем ей набраться сил. Вы же сами говорили, что это необходимо.
— Но не в таком виде! — округлил глаза ректор на футболку и джинсы переговорщицы. — И в специальном загоне для женских занятий!
— Загоне?! — Грымова поперхнулась и присоединилась к Ане. — Эй, господин, мы вам не овцы!
Грымова возвышалась на целую голову над обоими мужчинами, и им волей-неволей приходилось смотреть на неё снизу вверх.
— Спокойно, Ариадна, — подняла ладонь Рита.
И тут уже я чуть не поперхнулась воздухом и забыла, что надо идти после бега, — Грымову зовут Ариадна? А почему не Офелия?! Не Афродита?! Зачёт родителям… Я вот всегда хотела, чтобы меня как-нибудь красиво звали — Кристина, София, Джульетта, Анжелика, а может, Миранда, а то Тася… У Ребекки Савельевны с первого этажа так кошку зовут. Но сколько я не намекала маме и родным, «Тася» была неистребима. Даже разбойник, и то «Тася, Тася». Никакого пафоса. «Супер-джива-телепорт Тася», вот разве это не смешно?!
Тем временем Ариадна Грымова нависла над ректором и прорычала:
— Никогда. Ни один. Начальник. Не отправит. Меня. В. Загон.
Кругленький ректор прошипел яростно:
— Ни одна мухарка, даже такого роста, не будет указывать мне, руководителю Храма знаний! Академику! Магу! — и вдруг достал из кармана светящийся голубой шарик, его лицо приобрело угрожающий вид. — Каждый знает, что мухарку, повысившую на меня голос, ждёт…
Ой, сейчас он сделает что-то ужасное! Свяжет, как мальвины Киату и отправит в тюрьму? Или заколдует? Моя душа сжалась. И пусть Грымова не занимала топ-позиции в моём личном рейтинге приятных людей, но она была нашей! В одно мгновение я оказалась рядом с ней. Схватила за руку. И мы переместились за спину ректора. От неожиданности голубой шарик упал на плиты и покатился к ногам Ани. Девчонки смотрели на нас с Грымовой широко раскрытыми глазами. Дворник трусливо присогнул ноги в коленях, а ректор застыл. Затем обернулся. По его лицу стало понятно, что всё пропало.
Из окон здания вдруг послышались восклицания и ахи студентов:
— Джива… джива… Джива!!! Вы видели?!
За нами наблюдали, что ли? Моё сердце забилось отчаянно и упало куда-то в пятки. Вот и вся тайна… Я же не специально.
Рита сказала сурово:
— Господин ректор, мы не напрашивались в ваше учебное заведение. Нас сюда определил советник короля. Чтобы джива набиралась сил и обучалась тому, что требуется. Без спорта и в такой обстановке, с подобным отношением это невозможно. Я полагаю, что нам стоит обратиться к советнику и сообщить о конфликте интересов.
— Не стоит… — пробормотал ректор.
Боится?..
Студенты свешивались из окон, перегибались через подоконники, чтобы видеть и слышать всё получше. И почему никто не спит в такую рань?
— Однако вы не предъявили нам свода правил, никто не объяснил нам, что можно и что нельзя, — наступала на ректора Рита, непоколебимая, как скала, — и, судя по вчерашним занятиям, вы сами не знаете, чему учить дживу. Так имеет ли смысл нам здесь оставаться?
— Имеет! — поджал губы ректор, — Вы поступили к нам в середине года. Без предварительного согласования. Для дживы ещё не составлен план занятий.
— Значит, тем более необходимо сообщить советнику, что государство платит за нас деньги вашему заведению зря, — присоединилась Аня.
— Не зря, — вякнул ректор. Странно, но, кажется, ему было крайне важно, чтобы мы оставались в Храме знаний, наш бы декан на его месте уже давно сказал: катитесь, исключены!
— Вы не учите тому, что нужно дживе. А тому, что реально может ей помочь, препятствуете. Значит, нам нечего тут делать, — холодно произнесла Рита, с таким видом она обычно говорит: «Я не хочу вас бить, но убью одним ударом».
— Да, вообще свинство, — пробормотала эхом Крохина.
— Программа будет составлена. Нам нужно время, — буркнул ректор.
— Значит, не мешайте нам сейчас, — отрезала Рита.
— Но в таком виде…
— Это спортивная форма, — заявила Рита. — Она нужна для тренировок. И мы будем заниматься так, как нам удобно. Или мы уходим и идём к советнику.