Остаться человеком (СИ)

— Вообще-то он не планировался одноглазым, — отвечает тем временем Чара. — Это как бы… своего рода информационный сгусток, который должен был принять наиболее подходящую и незаметную форму.
— Активируется тоже адреналином? — интересуется Тали, выражение лица непривычно хмурое, пытаюсь понять, о чём думает.
— В идеале да, был настроен на тебя. Антера вот укусил, теперь настроен и на него, — Лера усмехается, Тали выглядит ещё более недовольной.
Это они подсматривали, что ли? И много видели? Стараюсь не смутиться.
— Не знаю, по каким причинам он активировался и принял одноглазую форму, — продолжает Лера, — вероятно, какая-то реакция на сканирование, когда вы проходили маяки. Аналитики пришли к такому выводу, постарались учесть.
Тали подносит руку к зубам — нервничает. Почти тут же спохватывается, расслабляет. Пытаюсь сопоставить, как раз перед поездкой на остров она к этому… Марку ездила. Кажется, снова заливаюсь краской, вспоминая, что устроил тогда. Странно, как одноглазый не активировался, видимо, адреналина недостаточно было.
Похоже, Тали приходит к подобным выводам.
— Ну, Р… Марк! — возмущается.
— Ты же понимаешь, что тебе лучше было не знать, — мягко улыбается подружка. Тали кивает. Правильно, конечно, принцип разделения информации в их профессии необходимо соблюдать. Даже если бы это чудо нашли при сканировании, Тали под всеми детекторами подтвердила бы, что ничего не знает. Но как же сложно постоянно пытаться понять, не свои ли подкинули очередную головную боль. А с другой стороны, скорее всего в каждом случае просчитывается соотношение риска при знании и незнании. Вот сейчас Чара определённо рискует, рассказывая всё мне. Поэтому молчу и не привлекаю внимания. Только Тали обнимаю покрепче, чтобы успокоилась.
— Как он работал? — интересуется, вроде бы спокойно, но наверное ей тоже не очень приятно осознавать, что сотрудники за нами наблюдали. Отвратительная профессия, то свои следят, то чужие.
— Был прикреплён к тебе, имел определённый радиус, на который мог отдаляться незамеченным. В неактивной форме. Данные передаёт только в активной.
Значит… Не успеваю додумать мысль — Тали подаётся вперёд, глаза горят:
— Что там? Что в пещере?
Чара вздыхает:
— Когда одноглазый добрался до озера, уловил только отголосок свечения. Дома покажу запись. Ваша теория взята за основу, возможно, там действительно кто-то был. Но после этого больше ничего не происходило.
— Он сам рассчитывает свои действия? — рискую спросить. Лера бросает взгляд, и что бы она там ни думала, у меня есть ещё вопрос.
— Имеется возможность посылать односложные импульсы, влияющие на выбор. Но это опасно, могут запеленговать. В пещеру оно пошло само, если ты об этом. Параметры выбора известны только техникам. В идеале, неплохо было бы его оттуда забрать. Это не приоритетно, но если вы… Талька вдруг ещё раз туда поедет, то не помешало бы наведаться в пещеру.
Тали кивает, а мне совсем не хочется, чтобы она туда без меня ехала!
Молчу, что тут скажешь. Тали тоже молчит — обдумывает. Решаю — задать ли сейчас второй вопрос. Лучше, наверное, дома. Но до отлёта.
Лера смотрит на часы в комме, зевает:
— Всё, загрузите меня в медкабину.
Тали разворачивает яхту, вызывает по пульту гравикар, тоже смотрит на часы.
— Я тогда к госпоже Кларне заеду, — сообщает вдруг. — На занятие уже не успею, но поговорить чуток…
— Давай-давай, — сквозь очередной зевок соглашается Лера.
Они что же, думают, Кларна сливает всё, чем Тали с ней делится? Вдруг осенило, надо же, а ведь логично. Сейчас поедет, чего-нибудь ей расскажет, заодно посмотрит, какие вопросы руководительница будет задавать. Чего ещё я не заметил, о чём не подумал?
Немного жаль возвращаться, поездка вышла какой-то слишком уж деловой. Но Лере сейчас, конечно, совсем не до гуляний: опустила шезлонг, свернулась, дремлет. Даже не поела с нами как следует.
Тали поднимается, приносит лёгкое покрывало. Правда, на подступах к столице уже полно судов — аристократы на прогулки высыпали. Поэтому приходится Чару разбудить. Похоже, вкалывает какой-то стимулятор, собираю вещи. Я бы постоянно таскал эту гору барахла — мысли о том, что неизбежно рано или поздно придётся держать дверь не только Тали, но и подружке, почему-то почти выворачивают изнутри. А тут ещё кажется, будто вижу Амирин катер. Или очень на него похожий. Чёрт, давно меня так не передёргивало, хорошо Тали вроде не заметила.
Снимает поле, Чара как-то моментально подбирается, преображается, не сговариваясь сбегают по трапу, хохочут и балуются — не знал бы, чем мы тут занимались, решил бы, что всё утро развлекались.
Добираемся до дома достаточно быстро — на максимальной из не привлекающих внимания скоростей. Почему-то жду погони, но если мы кому-то и интересны, то свой интерес он очень тщательно скрывает.
Тали отправляет меня за гравициклом, забегает ненадолго в дом.
— Поможешь ей, если что, — шепчет, когда захожу сказать, что транспорт готов. Конечно, помогу, будто не знаешь.
Тали быстро уезжает, достаю медкабину.
— Оттащи ко мне в комнату, пожалуйста, — просит Лера. — И вещи пока не заноси.
Ну да, потом будет проверять, чтобы ничего в дом не залетело. Хмыкаю, припоминая её прыжок на муху. Толкаю медкабину наверх, приходится убрать кресло, в котором с Тали ночью сидели. Подруга садится на лестницу, ждёт. Надеюсь, помогать залезть не нужно? Вспоминаю, как укладывал Тали. Ненавижу краснеть.
— Готово, — сообщаю.
— Задумалась, — улыбается Лера, поднимается. Подаю руку. — Жаль ли мне одежду, или ну её. Сил нет.
— Одежду? — не могу понять, о чём она.
— Медкабина умеет только срезать, обратно не сшивает, — смеётся. — Спасибо, дальше я сама.
Стараюсь в очередной раз не покраснеть, не мог же я знать. Лера наклоняется, что-то настраивает на панели, машет другой рукой, чтобы уходил. Ухожу.
Почему-то начинаю нервничать. Чего от неё ждать? А вдруг ей интересно будет примерить на себя роль хозяйки? Люди иногда так меняются, стоит им ощутить, что кто-то от них зависит.
Тамалия
Времени совсем мало, на ходу звоню руководительнице, чтобы дождалась. Кажется, не очень довольна, хотя и пытается изобразить радушие с желанием помочь. Но всё-таки соглашается принять, в очередной раз подтверждая подозрения, что возится со мной далеко не из человеколюбия. И даже не благодаря оплате отправившего меня реабилитационного отдела.
Попадаю на последние минуты занятия, решаю дождаться у двери. Слышу извечные подбадривающие речёвки и жизнеутверждающие фразы, какими обычно заканчиваются сеансы. Готовлюсь к разговору.
Двери открываются, девочки выходят, Свелла радостно здоровается, бросаю взгляд на сопровождающего её раба. Да уж. Чем, вот чем она думала, должна же разбираться в сто раз лучше меня!
Мужчина в хорошей форме, но по некоторым признакам можно определить, что существенно старше Антера — лет за тридцать, а то и сорок, медкабина позволяет долгое время оставаться молодым. Вероятно, и в рабство попал далеко не в юности. На миг поднимает на Свеллу глаза, и меня окатывает ощущением, что где-то там глубоко прячется зверь. Приспособившийся, усвоивший правила выживания, но готовый к прыжку. Через мгновение раб уже покорно смотрит в пол, заставив усомниться в собственных ощущениях. Ведь здесь же умеют ломать, должны знать все тонкости, видеть малейшие детали гораздо лучше, чем я, непривычный посторонний человек! Но обострившаяся интуиция настойчиво пытается что-то сообщить.
Скольжу взглядом по фигуре — почти на голову выше Свеллы, и, похоже, даже Антера. Литые рельефные мускулы, проступающие сквозь тонкую ткань футболки, широкий разворот плеч, — понятно, почему в постельные попал. Господи, о чём эта Свелла думала?! Я бы сказала… Может, он зацепил какие-то исконно женские струны? На фоне местных маменькиных мальчиков это просто гормональная граната.
Постельные здесь все породистые, конечно, но нет в них чего-то особого, мужского. То ли выправленные характеры, то ли вбитая с детства необходимость подчиняться, словно бы делают их не совсем настоящими. Как на мой вкус.