Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ)
Зашуршали циновки над входом, и Белый Лис оборвал размышления, поднимаясь навстречу прибывшему.
— Прошу к моему столу, Винсент. И приветствую тебя.
Названный Винсентом подошёл, ответил на крепкое рукопожатие и сел. Это был высокий массивный мужчина, ростом и комплекцией лишь немногим уступавший Рыжему Эрику. Тёмно-каштановые волосы были коротко острижены, а взгляд круглых карих глаз — наполнен теплом и любовью к окружающему миру. Нам знал, что Винсент был добрым, в самом классическом понимании этого слова, и ему было до сих пор немного стыдно, что он сыграл на этой доброте. Но дело было слишком важным, и он поступился своими принципами. Как ему тогда казалось — в первый и последний раз.
Некоторое время гость дегустировал чай, потом со вздохом отставил пиалу в сторону:
— Вкусно. Жаль только, с сахаром это пить не принято, — голос у него был под стать внешности — глубокий баритон.
— На самом деле, без разницы, — пожал плечами Нам. — Дома я его спокойно и с сахаром употребляю. Но здесь, ты прав, на нас посмотрят странно. Хотя… особой разницы нет. Я поставил вуаль.
Винсент улыбнулся.
— Не будем обижать хозяев.
— Не будем, — согласился Нам. — Полагаю, культурную программу ты устроишь себе без моей помощи?
— Думаю, да.
— Тогда к делу. Что она сказала?
— Она долго думала. — Винсент вновь взял пиалу и чуть покачал в руке. — И сказала, что ей нужна личная встреча с предметом вашего интереса, что бы это ни значило. Ей нужно убедиться, так она сказала. И добавила, что по последней части вашей задумки всё в силе.
Нам помолчал, обкатывая в голове полученную информацию. Пока что всё шло так, как он и ожидал.
— Касаемо личной встречи, — медленно произнёс он, наконец, — она сильно рискует. Но я рассчитывал на подобное развитие событий. Тем более что иного выхода всё равно нет. Вот адрес. — Нам протянул собеседнику сложенную вдвое бумажку. — Это в Екатеринбурге. Там живёт та женщина, которая ей нужна. И передай нашей общей подруге следующее: «Ни в коем случае не действуй сама. Ты помнишь, как зачищать следы, но вокруг тебя не идиоты. Направь на след — не создавай его». И ещё одно: «Ни при каких обстоятельствах не отправляйся туда самостоятельно». Запомнил?
— Да, — Винсент покрутил в пальцах бумажку, но разворачивать не стал и сунул в карман. — Я хотел спросить о нашем с тобой договоре.
Про себя Нам выругался самым грязным образом. Он искренне надеялся, что связной не спросит об этом сейчас. Обманывать этого человека больше не было сил, и он небрежно кивнул:
— Я нашёл его.
— Где? — голос Винсента дрогнул.
— Не здесь. Одна из соседних Граней. Он пользуется только фамилией, и то, как прозвищем. Его там зовут Малиновкой. Носится по крышам с одним нетопырём. Причиняет добро и справедливость.
— Вечно он со всяким зверьём возится, — с нежностью проворчал Винсент.
— Кто бы говорил.
— Ты сможешь открыть мне путь туда?
Нам стиснул зубы.
«Нет. Я не могу больше. Кого другого, но этот тюфяк… Проклятье, мне его просто жалко. А иначе нельзя. Будем надеяться, я смогу выполнить то, что скажу ему сейчас».
— Смогу. Когда закончу с тем, что готовлю. А это, друг мой, напрямую зависит от тебя. Ты мой единственный канал общения с ней. Без него я не получу помощи вовремя, а это означает мою медленную и не самую приятную смерть. Скорее всего.
Винсент разочарованно вздохнул, а потом бодро улыбнулся:
— Я не самый талантливый, но на память точно не жалуюсь. Вопреки общественному мнению. Я всё передам, Лис.
— Белый Лис. И вообще, лучше по имени.
— Да, конечно, Нам. Прости.
— Ничего страшного. Ладно, иди, погуляй по городу. Тебе понравится.
— Хорошо, — покладисто согласился тот, пожал протянутую руку и направился к выходу, мурлыкая под нос какой-то немудрёный мотивчик.
Нам посидел ещё несколько минут, чувствуя, как в груди отпускает скрученная пружина.
«По крайней мере, я перестал ему врать. Почти. Уже легче. Надеюсь, что моя информация не заставит её действовать слишком необдуманно. Потому что, если из-за этого она не сможет помочь, мне остаётся пойти и утопиться. Прямо сейчас».
Глава двенадцатая
— в которой огромное количество размышлений приводит, с одной стороны, к ожиданию будущего, а с другой — к конкретным ответам на конкретные вопросы.
Санкт-Петербург. Примерно за месяц до драки в баре «Великое Древо». Центральный офис Агентства «Альтаир». Казармы Второго отдела.
Бывший стажёр, а ныне — практически полноправный оперативник Агентства, Нуарейн лежала на своей койке, заложив руки за голову, и изучала потолок. Впрочем, мысли её, как и у большинства людей в таком случае, бродили далеко от белоснежной штукатурки.
«Или краски? Я здесь почти полтора года, а так и не знаю, чем покрывают потолки. Впрочем, не самая необходимая в данный момент информация».
Губы тронула тень улыбки. За прошедшее время Нуарейн научилась шутить. Правда, делала это только наедине с собой, справедливо полагая, что не стоит пока что огорошивать коллег этой новоприобретённой способностью.
«Кроме того, большинство шуток, приходящих мне в голову, вряд ли кому-то покажутся смешными. Кроме меня, разумеется».
После обучения у Палача Нуарейн гораздо лучше понимала смысл того, что ей сказал Светлов. Без понимания эмоций ей не удалось бы полноценно влиться в коллектив «Двойки». Внутренняя жизнь отделов Агентства раскрылась для стажёра в совершенно ином свете, и в нём же проявилось огромное количество информации, надлежащей к рассмотрению и анализу. Постепенному, разумеется.
«Первый отдел. Самое слабое место Агентства, как ни прискорбно. Идеальная структура, созданная для переработки и анализа информации, управляется женщиной, которая занимается не своим делом. И тем не менее, это не влечёт за собой фатальных последствий. Боюсь, в этом предложении не хватает слова „пока“. Я, как смогла, подтолкнула Жрицу к осознанию этого факта, но вряд ли она запросит замещения прежде, чем допустит поистине судьбоносную оплошность. Если я хочу жить и работать здесь и дальше, а я… хочу — мне предстоит приготовиться к этому моменту и нивелировать последствия для Агентства в целом. С другой стороны, я получила в Первом отделе потрясающую школу аналитики с поправкой на реалии этой Грани. А значит, справлюсь. Не в моей власти назначать или смещать глав, но я справлюсь и со своих позиций, если возникнет такая потребность. Спасибо Тени, беседам с ней и моими временными коллегами. Важнейшая информация не пройдёт мимо меня».
Нуарейн мысленно подвела черту под первым пунктом списка и удовлетворённо кивнула. Теперь можно было переходить к пункту второму.
«Третий отдел. Бархатное вмешательство предполагает смену лиц, подобно перчаткам. И, хвала Палачу, с этим проблем нет. Его ребята, в большинстве своем, незаметны, психологически устойчивы, упорны, как носороги, и при этом изящны в решениях, как горностаи. Кроме того, каждый из них способен сам обрабатывать данные на начальных этапах, что купирует неизбежные ошибки в аналитике. Палач — умница: его преподаватели вкладывают знания очень осторожно, умудряясь при этом неподдельно заинтересовать своих подопечных. Стоит учитывать также, что каждый из вчерашних учеников физически, психологически и энергетически может пережить срочную высадку на Северный Полюс и, в зависимости от задания, через полчаса пить спирт с эскимосами или голыми руками рвать пасти полярным медведям. Да, Третий отдел можно считать едва ли не самым страшным оружием Агентства на данный момент. Там нас обучали не только политологии и экономике».
И ещё одна мысленная черта. Упорядочивание по полочкам методами небезызвестного сыщика, с рассказами о котором Нуарейн ознакомилась ещё на стажировке в Первом отделе, обретало плоть. Единственное, чего она не касалась, — личное отношение Палача, который после приснопамятной откровенной беседы ограничил свои ухаживания парой прогулок в разных уголках города и несколькими обедами. И на брудершафт они всё-таки выпили. По-настоящему. Было видно, что главе Третьего отдела нелегко вспоминать, каково это — развивать отношения с женщиной, привлекающей его в подобном ключе. И Нуарейн не торопила его. Но сейчас это к делу не относилось.