Ласковый голос смерти
– Аннабель Хейер.
Я отвечала на вопросы – адрес, номер телефона, подробности о том, что я видела (включенный свет), слышала (ничего), обоняла (вонь разложения) и обнаружила (тело в кресле), – пока не начало казаться, будто все это мне померещилось.
– Сегодня вечером мы очень заняты, – сказала женщина, – но к вам приедет первый освободившийся патруль.
Поднявшись наверх, я приняла душ, вымыла волосы и переоделась в чистое, но запах по-прежнему ощущался – намного слабее, но все же. Я выглянула в окно, но патруль так и не появился.
Заорала кошка, требуя, чтобы ее впустили, и, закрыв дверь кухни, я устроила Люси импровизированную ванну тут же в мойке. Мне уже доводилось купать кошек, и испытания, которые пришлось пережить, мало чем отличались от прежних. Люси в кровь разодрала мне руки, пока я терла ей спину и живот лучшим своим натуральным шампунем без добавок. Бо́льшую его часть мне удалось смыть. Я представила себе, как кошка вылизывает торчащую во все стороны шерсть, и этого хватило, чтобы к горлу вновь подкатил комок: запах все еще чувствовался, несмотря на то что Люси вымыли и вытерли вафельным полотенцем. Едва высвободившись, она стала в панике носиться по кухне, натыкаясь на мебель. Опасаясь за сохранность посуды, я открыла заднюю дверь, и кошка стрелой вылетела на улицу.
Потом приехал патруль. Сходив в соседний дом, они сообщили, что там действительно труп, они постараются справиться собственными силами, а я могу идти спать.
В холодном свете субботнего утра все выглядело совсем иначе. Кошка сидела на заднем крыльце, и вид у нее был крайне недовольный. Когда я открыла дверь, она вошла и сразу же повернулась ко мне спиной, усевшись в углу кухни и сдвинувшись с места, лишь когда я наполнила ее миску сухим кормом. Шерсть на спине и животе стояла торчком, но хотя бы исчез запах.
Я не была знакома с детективом из отдела тяжких преступлений, допрашивавшим меня, и, хотя, прежде чем войти, он показал удостоверение, тотчас же забыла его имя. Он сказал, что последний год работал в полицейском управлении Брайарстоуна, и тогда я вспомнила, что видела его в кафетерии.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он наконец, проходя в гостиную. – Такое всякого выбьет из колеи.
День перевалил за вторую половину, но я с утра ничего не ела. Стоило подумать о еде, и вспоминалось жуткое распухшее тело, цвет его кожи и лужа под креслом.
– Полагаю, да, – кивнула я. – Впрочем, пожалуй, я чего-то такого ожидала, учитывая запах.
– Да, там дела совсем плохи.
– Хотите чая? Кофе?
– Кофе – с удовольствием, спасибо. Две ложки сахара. Вы не против, если я воспользуюсь вашим туалетом?
Я показала, куда идти, а затем прошла в кухню, наполнила чайник и стала ждать, пока тот не закипит. На подоконнике стояла маленькая статуэтка ангела, которую я купила в магазине «Нью эйдж» в Бате. В лучах солнца казалось, будто он в ореоле благодати.
Я принесла кофе в гостиную. Детектив сидел с блокнотом на коленях и что-то писал, склонив голову.
– Спасибо. Вы ведь работаете в отделе информации?
– Да, – ответила я. – Я аналитик по вопросам общественной безопасности. И еще аналитик филиала.
– Вы на двух ставках?
– Вроде того. Нас было всего четверо, я занималась только общественной безопасностью, но двоих из команды в прошлом году перевели, и остались только я и второй аналитик. Теперь нам приходится делить работу для филиала.
Похоже, его это не особо интересовало, но я по-прежнему надеялась, что кто-нибудь наконец обратит внимание на несправедливость: нам ведь приходится выполнять двойную работу за те же деньги. Я хотела добавить, что Кейт занимается только анализом для Северного филиала, а мне, кроме того, приходится брать на себя общественную безопасность. Но, как всегда, я лишь прикусила язык и промолчала.
– Итак, – сказал он, – вы вошли через заднюю дверь?
– Да. Там горел свет. Мне это показалось несколько странным, я думала, что там никто ни живет.
– Горел свет? Где именно?
– В столовой. Лампа на столе.
Он начал писать. Я напряженно ждала, пока он не закончит.
– Давайте вернемся немного назад. Вы говорили по телефону, что разбили окно?
– Нет. В любом случае не специально. Я просто толкнула дверь, а стекло плохо держалось, оно провалилось в кухню и разбилось о пол. Стекло в нижней части уже было разбито.
– Но дверь была открыта?
– Нет. Ключ был внутри. Я ее отперла.
Он снова что-то записал.
– И вы говорите, что там горел свет…
– Да. В столовой.
– Когда вы уходили, он все еще горел?
– Да.
– Вы его не выключали?
Я ошеломленно уставилась на него. Конечно я не выключала свет – зачем? Чтобы спотыкаться, ища выход в темноте? Но тогда я плохо соображала. Может, я все-таки его выключила.
– Вряд ли, – с сомнением ответила я.
Он издал звук, похожий на «гм».
– Вы собираетесь арестовать меня за незаконное проникновение в жилище? – рассмеялась я, но смех показался вымученным даже мне самой.
– Пока нет, – улыбнулся он. – У меня и без того дел хватает.
Допрос, казалось, продолжался вечность, хотя на самом деле занял меньше часа. Детектив заставил меня прочитать написанный неразборчивым почерком протокол и расписаться в блокноте, мол, я согласна со всем изложенным, а потом сказал, что отпечатает текст и предоставит мне нормальный вариант на работе в понедельник. Потом он вернулся в соседний дом, оставив меня в покое.
Вскоре в дверь постучали. На пороге стоял незнакомый мужчина в куртке и джинсах не по фигуре, на лоб его падали густые седые волосы.
– Здравствуйте. Извините за беспокойство, – сказал он.
Само собой, мне следовало тут же закрыть дверь, но по глупости – и из вежливости – я этого не сделала.
– Я репортер «Брайарстоун кроникл». Я пришел из-за вашей соседки – это ведь вы звонили в полицию?
Я прикусила губу.
– Понятия не имею, кто звонил в полицию. Извините.
– Мне сказали, что звонила соседка. С другой стороны дома нет, так что я решил, это наверняка вы.
– Мне ничего не известно, – сказала я. – Прошу прощения, но я занята.
– Понял. Извините, что отнял время.
Не дав ему шанса сказать что-либо еще, я захлопнула дверь. Через несколько часов снова постучали. На этот раз в глазок я увидела другого незнакомого мужчину в штатском – моложавого, небрежно одетого, с темными нестрижеными волосами и в очках. В нескольких шагах позади него стояла женщина с болтавшимся на запястье громадным фотоаппаратом. Открывать я не стала.
Я уже трижды приняла душ и перестирала всю одежду, но до сих пор ощущала в ноздрях тот запах – хотя, возможно, просто разыгралось воображение. Кошка свернулась клубком на диване, в негодовании повернувшись спиной ко мне и к комнате. Вероятно, пройдет еще немало времени, прежде чем она сочтет нужным вновь взглянуть мне в глаза.
Было почти десять, а я еще не сделала ничего полезного. Я никак не могла решиться приступить к тактической оценке и потому открыла протоколы переговоров и поискала свое имя и адрес. Строго говоря, это было против правил, но, если бы кто-то спросил, я, вероятно, смогла бы аргументировать свой поступок законной служебной необходимостью.
ЗВОНИВШАЯ УТВЕРЖДАЕТ ЧТО В СОСЕДНЕМ ДОМЕ ТРУП
ТАМ НИКТО НЕ ЖИВЕТ
ЗВОНИВШАЯ УТВЕРЖДАЕТ ЧТО ПРИШЛА КОШКА ОТ КОТОРОЙ ДУРНО ПАХЛО С ИЗМАЗАННОЙ ШЕРСТЬЮ
ПОПРАВКА: ЭТО КОШКА ИНФОРМАТОРА НЕ КОШКА СОСЕДЕЙ
ПАТРУЛИ: АТ55 НЕДОСТУПЕН AZ31 НЕДОСТУПЕН AL22 ЗАНЯТ
ИНФОРМАТОРУ СООБЩЕНО: ПАТРУЛИ БУДУТ НАПРАВЛЕНЫ КАК ТОЛЬКО ПОЯВИТСЯ СВОБОДНЫЙ
ИНФОРМАТОР ГОВОРИТ ЧТО БУДЕТ ЖДАТЬ ПАТРУЛЕЙ
В РЕЕСТРЕ ИЗБИРАТЕЛЕЙ ПО ДАННОМУ АДРЕСУ ЧИСЛИТСЯ ШЕЛЛИ ЛУИЗА БЕРТОН
ПРОШУ СООБЩИТЬ ЕСЛИ ПОЯВЯТСЯ НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ
20.32 AL22 ПРИБЫЛ ПО АДРЕСУ
НА СТУК В ДВЕРЬ НЕ ОТВЕЧАЮТ
ВОЗМОЖНО ТЯЖКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ – ВЫЗВАН ДЕТЕКТИВ-ИНСПЕКТОР ПРЕСТОН
ИЗВЕСТИТЬ ВЛАДЕЛЬЦА КЛЮЧЕЙ – ПО ДАННОМУ АДРЕСУ ВЛАДЕЛЕЦ КЛЮЧЕЙ НЕ ЧИСЛИТСЯ
СООБЩИТЬ В ОТДЕЛ ИНФОРМАЦИИ ДОБАВИТЬ В СПИСОК