Айшет. Магия разума (СИ)

И я даже знала – почему. Угораздило меня…
Мих…
– А как мне…
– Уедешь не попрощавшись, – коротко отрезал отец. – Я с ним сам поговорю, по-мужски.
– Папа!
– Ничего страшного, Шани.
Кому – как!
– Шани, детка, – мама взяла меня за руку, вынуждая поглядеть ей в глаза. – Скажи мне, Мих сможет принять твой дар?
Нет. Не сможет.
– Уехать с тобой? Скитаться по чужим краям? Беречь тебя, как меня – Шем?
И вновь тот же ответ. Не сможет. Это – не его.
Мих создан для этого мира. Для этого леса, этой деревни, этих полей и лугов. Вытащи его в город – и он растеряется. Он… он как камень. С удовольствием проживет здесь свою жизнь, женится… как женился бы на Риане Респен, не попадись ему навстречу я.
И все же…
Осталась бы я с ним – здесь?
Да.
Была бы счастлива?
Да. Если бы ней мой дар. А…
– Пап, мам, а можно избавиться от этого дара?
Родители переглядываются.
– Можно перегореть, – мама не врала никогда, и сейчас врать не станет. – Если слишком сильно выплеснуть дар… я точно не знаю. Вроде бы можно. Только тебя это не спасет.
– Почему?
– А дети?
Я прикусила язык. Действительно, дар уже есть, он никуда не денется, а дети, мои дети, так же могут нести его. И чтобы защитить их – и себя, лучше уж обладать даром, а не выжигать его. что-то подсказывает мне, что желающие использовать меня всегда найдутся. А не меня, так детей…
И так плохо, и этак…
Интересно, а для меня вообще возможно счастье?
Кажется, ответ я уже знаю…
Мама улыбается.
– Счастье, Шани, возможно для всех. Рано или поздно, так или иначе…
Почему-то сейчас меня эти слова не утешают. Но мама ведь счастлива? И бабушка тоже была…
Что ж, буду собираться. Завтра, с утра. А сейчас – поспать бы…
Деревня Большие Щепки.
Когда к старосте в дверь заколотили, Брох Лемерт как раз подносил ко рту кружку с элем.
Рука дернулась, эль полился на штаны.
– Темный в лес!
Сам староста, конечно, дверь открывать не побежал, не по чину. Младший сынок открыл, и увидел на пороге мельника – Дерка Респена.
Встрепанного, запыхавшегося, измученного – и с совершенно отчаянными глазами. Мужчина буквально вломился в дом, едва не снеся по дороге Милаву, и почти упал на лавку рядом с Брохом.
– Брох! Выручай!!!
Тут уж и староста понял, что дело нешуточное. И впихнул в руки Броху кружку с элем.
– Пей! А то хрипишь, что умирающий!
– Детки мои! Детки пропали.
У Милавы, которая как раз хотела обновить кувшин с элем, руки разжались. Хорошо в них пустой кувшин был, но черепки собирать все одно пришлось.!
Дерк в один глоток осушил кружку, и принялся рассказывать старосте о своей беде.
Это – деревня. Бездельников здесь не водится, равно как и лентяев. И та же Риана с утра до вечера крутилась по дому, то помогая матери с младшими, то со скотиной…
А старшие сыновья помогали на мельнице.
Все было как всегда… вот только утром ни Рианы, ни сыновей – двух старших, Шерка и Борка в доме не оказалось.
Нигде их не было.
Сначала Дерк даже не встревожился. Бывало и такое, мальчишки были дружны, и по бабам, бывало, вдвоем ходили. Приглядели кого, да и пригрелись под боком. Мельник точно знал – случалось такое.
Риана?
Сестрицу они любили, да и Риана старших братьев выделяла, таскалась за ними хвостом, а то и бегать, предупредить могла. Бывало.
Дерк прождал детей до девяти утра – и встревожился уже всерьез. Побежал по деревне, расспрашивать, что и как, но никто не видел его детей. Послал еще одного сына в соседнюю деревеньку, хоть и далеко, поехал по лесным хуторам…
Никто ничего не знал.
К Борху он приехал уже напоследок. Поднимать народ.
Староста задумался.
Только вот не был бы он старостой, если б в своем доме беду не заметил. Милава, которую обычно было из-за стола не выгнать, в этот раз держалась подальше. Гремела чем-то у печи…
– Жена, поди-ка к нам? – ласково окликнул старостиху Борх.
Милава не торопилась. Пришлось еще раз позвать, и только тогда дородная женщина явилась пред светлые мужские очи. Стояла, а руки-то передник теребили… кому как, а Борх сразу понял, что совесть у жены нечиста.
– Что знаешь, мать? Выкладывай , давай…
Не только Борх хорошо знал свою жену. Милава тоже понимала, когда лучше не вилять, а то ведь приложит, так приложит…
– Не знаю я…
– Но?
– Риша ко мне подходила недавно, – честно призналась женщина. – Они ведь с Михом с детства вместе и для нее ударом было…
– Короче! – рыкнул Борх, уже догадываясь.
– Ну, сказала я ей про эту стерву! И что?
Объяснять о какой стерве речь идет, не понадобилось. Мужчины примерно догадывались.
Борх переглянулся с Дерком.
– Ты своих детей лучше знаешь. Могли они… помочь сестре? Разобраться в проблеме?
Дерк схватился за бороду, пропустил ее через кулак, словно оторвать хотел с куском челюсти..
– Ох… могли.
– Тогда… к Шему надо идти.
Мужчины переглянулись. Дело было вечером… до домика лесника идти было даже днем – часа три, а уж ночью – вдвое. Стемнеет скоро…
– Я сам съезжу, – решил Дерк.
Борх вздохнул.
– Сейчас Миху скажу. Втроем поедем.
Все ж мельник в деревне – человек не последний. Не стоит с ним ссориться, а то, может, и породнятся еще? Лесник-то человек неглупый… много воды за два года утекло бы.
И почему это соплячье никогда взрослых не слушает?
Или…
Мих отправился седлать коней, телегу решили не брать, Дерк пошел помогать ему, а Борх таки поймал жену за косу.
– Точно? Учти, что узнаю – месяц не встанешь, стерва!
Милава прищурилась.
– Я что сказала, то и сказала. А взгляды… да, плохой взгляд был у Ришки, так что ж удивляться? Переживает девчонка.
Борх кивнул.
Да… худшие его опасения подтверждались.
Лес, лесник, трое сопляков, которые на его дочь руку подняли… тут можно и концов не найти. Знал староста про разбойников, которых Шем положил в рядок, да и браконьерам от него доставалось. Опасный он человек. А искать все равно придется.
Что еще хуже – лесник, это не просто так себе мужик с хутора. Это – человек барона.
Личный. Облеченный доверием. И поднять на него руку – это барону прямое оскорбление. За такое и вся деревня пострадать может. Если Рианка с братьями и правда чего натворила…
Закон прост.
Поднял ты руку – ну так и получи. Женихов уводить не запрещено, отродясь девки таким баловались. И за косы друг друга драть – тоже. Побеги Рианка одна с лесничьей дочкой ругаться, ей бы с рук сошло. Но если она братьев попросила…
Тут лесник в своем праве. Мог головы всем троим открутить, и никто слова не скажет.
А Дерк за детей рогом упрется. Опять деревне убыток… вот как поступить?
Что ж это соплячье взрослых-то никогда не слушает?
Староста мечтательно поглядел на хворостину. Может, еще не поздно воспитывать-то? Родных чадушек? Авось, чего и дойдет?
* * *
Я спала.
Вопреки всем рассказам, у меня все было в порядке. Кошмары не снились, мертвецы во сне не приходили. Куда им, бедолажным?
Мама потрясла меня за плечо.
– Шани проснись.
Утро? Уже?
Я перевела взгляд за окно.
Темнота… ночь. Что случилось?
– Староста приехал. С сыном и мельником. Респеном.
Я вздрогнула.
– И? Мам?
– Мы с ними поговорим. А ты… – мама потупила глаза, а потом как в омут бросилась. – Поговори с Михом. Можешь сказать ему, что мы тебя ненадолго в город отсылаем. Но к семнадцати вернешься. Или еще как… сама подумай.
Я посмотрела маме прямо в глаза.
– Спасибо.
Мы обе понимали – не вернусь. Но вот дала нам судьба эту встречу с Михом, и это уже счастье. Я не выброшу его в колодец.
Хоть раз, хоть одна встреча, но пусть у нас будет!
Мама взъерошила мне волосы.