Дверь в преисподнюю
— Ну, так и быть. Пожалуй. Хороший ты человек, Василий, ни в чем тебе отказать не могу!
* * *За ужином обстановка была совсем безрадостной. Все, кто находились за столом, ели мало, угрюмо уткнувшись в тарелки, и даже неуклюжие попытки короля Александра развеселить своих сотрапезников никак не могли повлиять на их настроение. Скорее, наоборот.
— Кушайте, господа, — радушно потчевал Александр, — а главное, запивайте. Конечно, пьянство — дело негодное, но стаканчик старого доброго винца на сон грядущий, знаете…
Первой не выдержала госпожа Сафо:
— Это чтобы послужить одновременно и выпивкой, и закуской?
— Не понимаю, о чем вы, сударыня, — благодушно глянул на нее король.
— Ну так я вам объясню, Ваше Величество, — запальчиво вскочила поэтесса, грозно уперев ручки в полные бедра, но король жестом усадил ее на место:
— Не нужно, не нужно, Ну зачем такие мрачные мысли? Может быть, нынче ночью, гм, ничего и не произойдет… Перси, налей мне вина!
Паж, внимательно наблюдавший за госпожой Сафо и прочими, кто был за столом, вздрогнул и, конечно же, опять пролил мимо.
— Ну, за ваше здоровье, господа! — поднял кубок Александр. — И чтобы нынешняя ночь прошла спокойно.
— Предупреждаю, что со мной это дело не пройдет! — вдруг заявила доселе молчавшая донна Клара. — И если господин людоед сунется ко мне в опочивальню…
— То сам будет съеден! — докончил мысль синьор Данте.
— Я предупредила! — высокомерно бросила донна Клара, окинув всех пламенным взором черных очей.
— Такова есть наша жизнь, — философически заметил Иоганн Вольфгангович. — Сначала мы кого-то кушаем, а потом червячки кушают нас.
— Если бы одни только червячки, — вздохнула Сафо.
— Ну, господа, зачем так мрачно, — снова заговорил король. — С такими мыслями жить нельзя, иначе нам всем нужно завернуться в простыню и ползти на кладбище. Как говаривал… нет, не помню кто, даже умирать надо с улыбкой на устах. И мне как-то больше по душе боевой задор нашей глубокоуважаемой донны Клары. Знаете, я бы избрал нашим боевым кличем такие слова: ударим поэзией по людоедству! Спокойной ночи, господа. — С этими словами Александр величественно поднялся из-за стола и, сопровождаемый Перси, удалился из трапезной.
* * *Князь Григорий уже собирался покинуть свой рабочий кабинет, чтобы отойти ко сну, но тут дверь распахнулась, и барон Альберт ввел светловолосую даму в порванном черном платье. Из-за ее плеча робко выглядывал невзрачного вида мужичок.
Однако их появление большой радости у князя Григория явно не вызвало:
— Ну, чего явились? Вам же было велено оставаться на посту до завтрева. Или даже до послезавтрева. Забыли, Анна Сергеевна?
— Мы ничего не забыли, Ваша Светлость, — несколько надменно отвечала дама, которую князь Григорий назвал Анной Сергеевной. — Но обстоятельства таковы, что оставаясь в Мухоморье, мы наверняка оказались бы за решеткой.
— Невелика потеря, — проворчал барон Альберт, но князь так на него поглядел, что тот сразу как-то скукожился и бочком выскользнул из кабинета.
— Вот Каширский не даст соврать… — продолжала Анна Сергеевна, еле кивнув в сторону своего спутника.
— Ну, Каширский соврет — недорого возьмет, — заметил князь. — Так что же такого у вас приключилось?
Анна Сергеевна поправила сползший черный чулок на левой ноге:
— Когда мы узнали, что боярин, — тут она зло скривила губки, — так называемый боярин Василий вступил в контакт не только с Беовульфом, но и с Гренделем, то предприняли операцию по его ликвидации.
— Согласно вашим директивам, — вставил Каширский.
— Чего-чего? — вскинул брови князь. — Говорите проще, не умничайте!
— Согласно вашим указаниям, устранили, — презрительно бросила Анна Сергеевна. — Я самолично замочила его ножом, в корчме.
— Так, — удовлетворенно кивнул князь Григорий. — И в чем же закавыка?
— Сегодня Беовульф предъявил мне перстень, который он неделю тому назад подарил мне, а сегодня нашел, — объяснила Анна Сергеевна.
— Ничего не понял, — проворчал князь Григорий.
— Найти он его мог только в одном месте — в корчме, где я его обронила, — пояснила Анна Сергеевна. — Когда убивала Ду… боярина Василия!
— Удивляюсь еще, как он дал нам бежать, — добавил Каширский.
— В общем, я вижу, что работнички из вас… — Князь задумался, подбирая сравнение пооскорбительнее. И, так ничего и не придумав, зашелестел бумагами. — Ну, что у вас еще? — поднял он взор на Анну Сергеевну с Каширским, которые стояли, неловко переминаясь, перед столом.
— Князь, это еще не все, — несмело заговорил Каширский. — Операция по охмурению Беовульфа и Гренделя прошла не столь успешно, как мы предполагали.
— Это еще почему? — грозно вопросил князь Григорий.
— Они оба вышли из-под влияния моих установок, — обескураженно развел руками Каширский. — Я чувствую присутствие здесь другой силы внушения, куда более могучей, нежели моя!..
— Не темни, говори по делу, — оборвал его князь.
— Здесь мутит воду Чумичка, — заявил Каширский. — Он в прошлый раз был тут вместе с царевной и тем, кто именует себя боярином Василием.
— Не помню никакого Чумички, — проворчал князь.
— Вы его очень хорошо помните, — заявила Анна Сергеевна. — Это именно он, обернувшись царевной, гм, причинил вам некоторые неприятности.
— Что?!! — вскочил из-за стола Григорий. — Схватить… изловить… на кол посадить… сжечь живьем… Ну, что встали? — напустился он на Анну Сергеевну и Каширского. — Прочь отсюда, олухи!
Оставшись один, князь Григорий со сдавленным стоном упал в кресло.
— Это судьба, — прошептал князь. — Боярин Василий, Чумичка, Грендель… И что с того, что боярин убит — колесо уже закрутилось. И что-то сделать уже поздно. Альберт! — вскричал князь. — Крыса чернильная!
В кабинет испуганно заглянул начальник тайного приказа.
— Чего изволите, Ваша Светлость?
— Запереть в замке все ворота. Поднять мосты. На стене выставить лучников. И чтобы до послезавтра без моего приказания ни одна собака сюда не пробежала! Ни одна мышь не проскочила! Ни одна ворона не залетела!
— Слушаюсь, Ваша Светлость, — пролепетал барон Альберт. — Еще будут приказания?
— Да! — рявкнул князь. — Усилить надзор надо всеми! И над обоими Длиннорукими, и над этим дураком Каширским, и над Анной Сергеевной. Никому доверять нельзя, никому.
Барон Альберт на цыпочках покинул княжеский кабинет.
— Ох, не в духе нынче хозяин, — вздыхал барон, тяжело ступая по длинному полутемному коридору. — И так каждый год. Только наступает октябрь, как будто с цепи срывается. И что ж это за тайна такая, что даже мне, главе тайного приказа, не ведома?
* * *Леший и его друг водяной привычно сумерничали в корчме, когда раздался стук в дверь.
— Толкайте, да посильнее! — крикнул корчмарь, и тут же дверь ввалилась вовнутрь, а следом за нею и запоздалый посетитель — высокий человек в лохмотьях, с которыми несколько контрастировала широкополая шляпа, надвинутая на самые брови.
— Добро пожаловать, дорогой гость, — приветствовал его хозяин. Вошедший украдкой огляделся по сторонам, снял шляпу и кинул ее на ближайший столик.
— Боярин Василий! — в голос ахнули водяной и леший.
— Никто не знает, что я здесь, — устало вздохнул Василий, присаживаясь за столик. — Переночуем, а завтра утром поедем восвояси.
— A как же… — начал было водяной и осекся.
— Увы, — развел руками Дубов, — сам я ничего не могу сделать, а те, на чью помощь рассчитывал, отказались. Да сам виноват — такие дела с наскока не делаются. Ну ничего, доживем до будущего года…
— Ах да, чуть не забыл. — Леший достал из-под стойки запечатанный в трубочку свиток. — Это для вас.
— Любопытненько. — Василий подошел к стойке и, разломав печать, пробежал послание. — Кто его принес, вы не заметили?
— Русалка, — с некоторым удивлением ответил леший. — Я уж хотел ей сказать, что вас нет, что вас убили, а ее уж и след простыл.