Скандальная женитьба

Когда Джек начал историю о частном приеме в апартаментах принца, Ньютон вдруг посмотрел на что-то за его спиной и кашлянул. Даже не оборачиваясь, Джек понял, что появилась Лиззи. Он мог определить это по ускользающим взглядам и шарканью ног.
— Лиззи! — воскликнул он, как будто они ждали ее.
Она прищурила свои прекрасные глаза и поочередно окинула каждого из них испепеляющим взглядом, на какой способна только женщина. Когда все почувствовали себя виноватыми, Лиззи снова посмотрела на Джека.
— Чем вы тут занимаетесь? — спросила она без всякого приветствия.
— Девушка, — весело сказал он, — почему ты решила, что я вообще чем-то занимаюсь?
Лиззи нахмурилась, затем посмотрела на Кинкейда. Взяв грабли, тот пошел дальше, как будто остановился поправить манжеты и вовсе не собирался слушать Джека.
— Он знает принца и принцессу Уэльскую, — предупредительно сообщил ей Дугал.
Это не умиротворило ее, пожалуй, еще больше разозлило.
— Да, я уже не первый раз слышу об этом. Полагаю, его сиятельство прыгает от человека к человеку и объясняет: «Я знаю принца и принцессу Уэльскую». По крайней мере я должна быть счастлива, что все вы заняты делом и не станете досаждать мне или Шарлотте.
Дугал и Ньютон смиренно опустили голову, но Джек ухмыльнулся.
— А теперь, с вашего позволения, меня ждет настоящая работа, — по-царски сказала она, прошествовала мимо них по тропе, свернула налево и пропала за кирпичной стеной.
Ньютон бросил сердитый взгляд на Джека и направился к дому, что-то бормоча по-гэльски. Дугал выжидающе смотрел на него, явно желая услышать продолжение, но Джек покачал головой.
— Куда она пошла? — спросил он.
— Держу пари, в теплицу, — ответил Дугал.
— Идем, друг мой. Я хотел бы посмотреть теплицу.
Джек не мог удержаться. Она была как сирена, ее равнодушие и нетерпение пробудили у него страстное желание, какого он до сих пор не испытывал. Не плотское желание, а некое безрассудное стремление понравиться. В глубине души он боялся, что может страдать от того же безрассудного желания, которое мать испытывала к его отцу. Вряд ли это привлекательно, но тут он ничего не мог с собой поделать.
Теплица оказалась совсем маленькой, чуть больше, прачечной, находившейся рядом.
— Подожди здесь, — сказал Джек, увидев в окно Лиззи.
— Милорд, холодно, — пожаловался Дугал.
— Тогда ступай к Ньютону и скажи, где я, — нетерпеливо произнес Джек, открывая дверь теплицы.
Лиззи как раз пыталась переставить два горшка, но один уже выскальзывал из ее рук. Прыгнув вперед, Джек подхватил горшок и был удивлен, когда Лиззи попыталась вырвать у него спасенную вещь.
— Ты же чуть не уронила его, я тебе помог.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, Джек.
— Ты слишком упряма, чтобы это признать. Отпусти.
Лиззи доказала, на что способна, ткнув комнатным растением ему в живот, и тут же отпустила его. Джек победно улыбнулся.
— Вы отъявленный негодяй.
— Боже мой, почему все в этой проклятой долине такого низкого мнения обо мне? — возопил он.
Она повернулась, схватила обеими руками горшок, который он держал, резко дернула и сумела вырвать.
— Дайте подумать, — сказала она, поставив горшок рядом с другим. — Может, из-за ваших целомудренных рассказов о Лондоне?
— Откуда ты знаешь, целомудренные мои рассказы или нет? Я не рассказывал тебе ни одной истории.
— Я вас слышала, Джек. Я слышала, как вы передавали эти… эти гнусные сплетни Ньютону, Дугалу и, Боже упаси, даже мистеру Кинкейду!
— Если б я знал, что ты подслушиваешь…
— Я не подслушивала…
— Я бы сразу остановился. Эта история для мужчин, Лиззи. А мужчины любят их слушать. Именно этим мужчины и занимаются — рассказывают друг другу непристойные истории.
— Не может быть! Джентльмены себя так не ведут, вы оказываете себе плохую услугу, Джек.
Черт возьми, теперь эта провинциальная мисс собирается его поучать!
— Неужели? — процедил он, — Может, я должен спеть, чтобы заработать себе ужин? — Лиззи смотрела на него с таким выражением, как будто он заговорил по-гречески. — Ты стоишь здесь и притворяешься, что не пыталась выгнать меня из Торнтри, моря голодом? Не отрицай этого, женщина! Несмотря на твое обращение, я сумел выжить благодаря уму и своим рассказам о лондонской жизни, чего эти люди никогда не слышали.
— Так продолжайте. — Она жестом указала ему на дверь: — Идите, рассказывайте им свои отвратительные истории.
— Нет, благодарю. Хватит с меня твоего презрения, Дугала, ходящего за мной по пятам, и Кинкейда, закрывающего передо мной каждую дверь. А поскольку я не имею подходящего занятия… — Джек посмотрел на стол с рядом горшков. — Я буду помогать тебе.
Столь неожиданные слова ужаснули его, особенно когда Лиззи засмеялась. Она засмеялась!
— Нет, милорд, прошу вас, не надо мне помогать.
Она снова засмеялась.
Нахмурившись, он взял один из горшков, но Лиззи выхватила его и поставила на место.
— Хорошо. Если вы так уж хотите помочь… тогда вот. Семена чертополоха нужно хорошенько растолочь, а то лошади не станут их есть.
Она придвинула к нему ступку и пестик.
— Они едят чертополох? — спросил Джек, глядя на длинное колючее растение с пунцовыми цветками.
— Да. И все требуется растереть в порошок.
Растирание чертополоха показалось Джеку весьма утомительной задачей. Будь Лиззи его, она бы жила в праздности и не занималась тем, чем не положено заниматься леди. Не стирала бы, не кормила цыплят, не доила коров. И уж точно не растирала бы чертополох.
Лиззи — леди… Абсурдная мысль заставила Джека взять нож и заняться одним из стеблей.
— Могу я кое о чем спросить вас? И обещайте, что скажете мне правду, — уточнила Лиззи, пока он пытался растереть луковицу цветка в ступе.
Джек с любопытством взглянул на нее:
— Хорошо.
— Почему принц так хочет вас повесить? Что вы сделали?
— Он не хочет меня повесить. Он просто хочет поставить точку.
— Точку? — недоверчиво повторила она. — И вы настолько боитесь этой точки, что бежали в Шотландию и согласились на обручение с незнакомой женщиной?
Не услышав ответа, Лиззи отложила связанный пучок зимних роз и взглянула на Джека своими синими глазами, которые могли лишить любого мужчину сна.
Он вздохнул:
— Хорошо, я скажу тебе. Но я не хочу твоих девических обид.
— Моих девических обид?
— Да-да, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Тебя легко обидеть.
— Меня не так легко обидеть. Не важно. Я просто хочу понять, за что вас собираются повесить, и думаю, что имею на это право, раз обручена с вами.
Лиззи ждала с новой связкой роз в руке.
Добром это не кончится, подумал Джек.
— Существует… предположение, другого слова не подберу, ибо все это ложь, что я… участвовал в государственной измене с принцессой Уэльской.
Он надеялся, ей хватить ума понять, что это значит.
— То есть вы с принцессой намеревались свергнуть принца? — с любопытством спросила она.
— Разумеется, нет.
— Но вы имеете в виду заговор или что-то в этом роде.
— Заговор не в том смысле, как ты думаешь.
Ему не хотелось говорить это вслух, но Лиззи явно не понимала, в чем суть измены.
— Нарушение супружеской верности, — произнес, он, возможно, слишком торопливо. — Говорят, у меня связь с принцессой.
Все признаки девических обид Лиззи были налицо. Широко раскрытые глаза, вздымающаяся грудь, прерывистое дыхание. Руки крепко сжимали стебли роз.
— Конечно, это неправда, — запоздало прибавил он.
— Конечно, — согласилась она. — Вы даже никогда не посещали ее… комнаты, или где там принцесса живет.
— Никогда! Признаюсь, что я присутствовал на ее приемах, да, у меня слегка подпорченная репутация… Но, уверяю тебя, в ее личных покоях я не бывал никогда, и любое обвинение в противоположном — это вопиющая ложь.
— Ну разумеется. — Она положила букет и качала собирать новый. — Почему кто-то говорит такие гнусности? Вы безупречный джентльмен!