Дважды разыскиваемые
- Бывает… Что вы скажете о Чайханщике?
- О Чайханщике?- Селезнев опустил веки, покопался в памяти.- В веснушках весь. Чуб такой гитлеровский. В темном плаще… Черный был в светлом, с погонами.
- Вы не знаете человека, которого ссадили на площади перед тем, как взять этих «пассажиров»?- задал очередной вопрос Сорокин.
- Нет, не знаю.
- Еще один вопрос: не называл ли кто-нибудь из преступников женское имя?
- О женщинах они, по-моему, вообще не говорили… Хотя подождите,- сдвинул брови Селезнев.- Чайханщик как будто упоминал о какой-то Кнопке…
Больше Сорокин ничего не мог «выжать» из таксиста. Селезнев повторял одно и то же: «не помню», «не знаю», «не видел». Когда же вопросы иссякли, тяжело поднялся и, не простившись, вышел.
…Михайлову было лет пятьдесят пять. Он прямо с порога начал разговор с Сорокиным.
- Безобразие! Какое безобразие! Нет, вы только подумайте, какое безобразие!
- Действительно, безобразие,- согласился Сорокин.- Садитесь! Итак?..
- Да что там,- отмахнулся Михайлов. На стул, однако, сел и снял кепку. Положил ее на колени,- Меня ограбили, ладно. Нервы крепкие, перенес… Они, негодяи, с девушки сняли пальто. Совсем юная, лет семнадцати.
- При вас?
- Разумеется! Иначе бы и говорить не стал.
- Лет семнадцати, значит?
- Да. Студентка. Может, ученица еще.
- Вы бы узнали ее сейчас?
- Узнал!
«Интересно, почему она не заявила в милицию?-подумал Сорокин.- Побоялась мести преступников? Земмель предположил, что она связана с ними. Так ли это на самом деле?»
- Как выглядит девушка?
Михайлов, не задумываясь, перечислил приметы:
- Глаза большие. Кажется, серые. Волосы как будто обыкновенные, темные. В нашем городе, кстати сказать, больше брюнеток. Кроме того, у нее на правой щеке родинка. Чуть ли не с копейку… Таких я ни у кого не видел. По этой родинке я бы и узнал ее. Вообще, красивая. Прямо Василиса Прекрасная. Найдете - убедитесь! Жалко бедняжку. Был бы я помоложе, не дал бы девчонку в обиду.
- Вы и сейчас ничего,- оглядел Сорокин крепкую фигуру Михайлова.- Просто побоялись ввязаться в драку?
- Одному против четверых не устоять… Да и неожиданно все получилось…
…Другие водители ничего нового к тому, что уже было известно, не добавили. Проанализировав письменные и устные показания, Сорокин решил, что все преступления были совершены одними и теми же людьми. Изменение состава свидетельствовало о тактической уловке. В группе наверняка был опытный рецидивист, дирижировавший операциями. Девушка, однажды оказавшаяся в деле, по всей вероятности, получила «отставку». Жаль, что Арипов, ограбленный с ее участием, не мог подробно описать ее внешность.
- Ладно, найдем преступников, найдем и преступницу,- заключил Сорокин.- Никому не удастся уйти.
Он прошелся по кабинету, задумчиво глядя на ковровую дорожку, постоял немного у двери, затем вернулся к столу, взял телефонную трубку и набрал номер отдела милиции.
- Ответственный дежурный старший лейтенант Тимохин слушает вас!
- Здравствуй, старший лейтенант Тимохин. Говорит Сорокин. Все в порядке?
Тимохин мгновенно сел на своего конька и шутливо прошептал:
- ЧП!
- Какое?
- Тебя с утра разыскивают. Сколько раз я предупреждал: «Будь спокойней. Сдерживай себя». Нет, не послушал. Опять влип в историю. Думаю, что теперь тебе не выкрутиться. Вышвырнут обязательно. На подполковника страшно смотреть. Ходит, как туча, ни на кого не обращает внимания. Будто мы виноваты в том, что произошло… Какой ты все-таки, ей-богу!
- Подожди, подожди, затрещал, как заведенный. Скажи, что случилось?- поморщился Сорокин.- Может быть, с кем-нибудь спутал меня?
- Ни с кем я тебя не спутал! Не уводи меня в сторону!
- Рассказывай!
- Это ты должен мне рассказывать. Не я же был участником этой глупой истории,
- Какой истории?
Тимохин ничего не ответил, однако трубку не повесил. Очевидно, в дежурную комнату кто-то вошел.
Сорокин напряг память. Что же все-таки произошло? Неужели Тимур что-нибудь натворил?
- Алло, Тимохин. Ты почему молчишь?
- Ладно.
- Что - ладно?- закричал. Сорокин.
- Я говорю: ладно, не расстраивайся. Ничего страшного не произошло. Звонила тебе какая-то женщина. Спрашивала, когда придешь. Голос, как у Майи Кристалинской. Так бы и слушал все дежурство.
Кровь отхлынула от висков. Сорокин подождал секунду-другую, подул в микрофон.
- Я в автопарке. Только что беседовал с потерпевшими. В отделе буду вечером. Надеюсь, ты еще не уйдешь домой? Приготовься к встрече. У меня чертовски чешутся кулаки.
- Жду с нетерпением. Кстати, что сказать женщине, если она позвонит снова? Не назначить ли ей свидание? Как ты думаешь? Внешность у меня, пожалуй, привлекательней твоей будет. Одна борода чего стоит.
- Постараюсь сегодня сделать из твоей бороды мочалку.
- Смотри не перестарайся.
- Не перестараюсь. Ты только не удирай.
- Жду. Захвати с собой потерпевших. Пусть постоят за тебя. Я не прощаю оскорблений.
11.
Чтобы доказать преступнику, что он - преступник, нужны улики, и улики неопровержимые, нужны также свидетели, способные подтвердить показания потерпевших.
У Сорокина была только одна улика - кепка с мягким козырьком, переданная дежурному по городу Селезневым. Свидетелей же вообще не было. Никто не присутствовал при ограблении, никто не видел преступников, ехавших в такси или хотя бы собиравшихся ехать. Свидетели же были нужны.
Площадь Куйбышева, на которой Сорокин оказался после беседы с таксистами, была почти пуста. Сорокин обошел ее, приблизился к группе деревьев, выстроившихся напротив высокого пятиэтажного здания.
В нескольких метрах отсюда неделю назад из машины Селезнева вышел пожилой мужчина. Селезнев объехал площадь и у автобусной остановки взял пятерых парней.
Сорокин надеялся встретить кого-нибудь из горожан, видевших пассажиров Селезнева.
Это была почти фантастическая затея. Вера в невозможное, что-то наподобие счастливого билета в лотерее. Впрочем, расчет на успех имел кое-какое основание. Через площадь проходят одни и те же люди в определенное время дня: кто с работы, кто с лекций. Многие задерживаются на остановках автобуса. Задерживаются и что-то видят, на что-то обращают внимание, фиксируют необычное. Пятеро пассажиров в такси - как раз не совсем обычное явление. Как известно, Селезнев не хотел брать клиентов, спорил с ними. Люди на остановке могли услышать разговор, заметить, кто вел его.
В оперативной работе, как в никакой другой, нужно уметь ждать. Тот, кто пренебрегает этим, как правило, теряет шансы на удачу.
Сорокин решил ждать. Какое-то особое чувство подсказывало ему, что свидетель появится. Он прошелся по аллее и сел на скамейку недалеко от автобусной остановки.
Время тянулось мучительно медленно. Площадь по прежнему была почти безлюдна. Прошли, не торопясь, две старушки, оживленно беседуя о каких-то своих делах. Появился мужчина, «хлебнувший» явно лишнего. Проехали на велосипедах мальчик и девочка. Проковылял с посошком дряхлый старик.
Сорокину «повезло» часа через полтора. На скамейку, стоявшую напротив, сели два подростка с портфелями. Ребята, по-видимому, возвращались из школы.
- Ух, Гришка, как я ему дал!-похвастался один.
- Хвастун ты, Петька! Ничего ты ему не дал,- возразил второй.- Скорее всего, он тебе синяков наставил. От него весь класс плачет. Так что язык попридержи.
- Не веришь, да? Скажи, не веришь?
- Ладно. Верю… Эх, сейчас бы на коньках покататься,- вздохнул Петька.
- Чего захотел,-усмехнулся Гришка.- Кто же в это время на коньках катается… Придет зима -наверстаем. Снова устроим соревнование.
- Где ты устроишь? Здесь, что ли!
- Да хотя бы и здесь. Место ровное, надо только залить водой.
- Фантазер!
- Вот и нет.
- Кто разрешит тебе заливать площадь. Народу полно.